Портия Коста - Плоть
Ритчи отпустил ее руки и отодвинулся от нее на диване, медленно, устало и неохотно.
– Думаю, будет лучше, если ты уйдешь, Беатрис. Чем больше мы об этом говорим, тем больше усложняем ситуацию. – Он поднял ее перчатки и сумочку и протянул ей. – Не волнуйся о деньгах, они принадлежат тебе, так же как и сумма ежегодного содержания и покрытие долгов семьи. Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать.
– Нет! Я не приму никакой платы! – Пряча руки в складках юбки, Беатрис снова сжала кулаки. Она чувствовала, что балансирует на грани совершения какой-то глупости, поэтому ей нужно было во что бы то ни стало держать себя в руках. – Возьму лишь столько, чтобы хватило на оплату долгов Чарли и моих курсов машинописи… но никакой благотворительности!
Расправив плечи, Беатрис воззрилась на Ритчи, мысленно побуждая его вступить с ней в спор.
Ее перчатки и сумочка снова оказались на полу.
– Не глу… – начал было Ритчи и тут же оборвал себя. Казалось, он вот-вот рассмеется. Внезапно на лице его с быстротой молнии стали сменять друг друга разнообразные эмоции: гнев, страх, раздражение, удивление.
И что-то еще.
– Беатрис Уэверли, если бы я точно не знал, каковы признаки безумия, то решил бы, что ты повергла меня именно в это состояние!
Глубоко вздохнув, точно она ударила его под дых, лишив возможности дышать, Ритчи снова пододвинулся к ней на диване и, схватив в охапку, страстно прильнул к ее губам.
Поцелуй был очень крепкий. Он никогда не целовал ее с такой жадностью. Беатрис отвечала с энтузиазмом. Вне зависимости от того, какое будущее ожидает ее саму и этого несчастливо женатого мужчину, настоящий момент и их объятия принадлежали им безраздельно.
– Мы должны в последний раз стать близки, Беа… это все, о чем я тебя прошу, – выдохнул он между поцелуями.
– Не произноси слова «последний». Мы еще ничего не решили, – возразила она. – Сконцентрируйтесь-ка лучше на том, что происходит здесь и сейчас, мистер Ритчи. Не нужно начинать новый спор.
Руки Ритчи скользнули ей под шляпку, прикасаясь к волосам, и принялись вынимать удерживающие прическу шпильки, и вот уже шляпка заскользила прочь. Целуя ее в губы, яростно сплетая свой язык с ее, Ритчи ахнул, уколов палец о шпильку.
– Вот чертова штуковина, – прорычал он, на мгновение отстраняясь от губ Беатрис и атакуя ее головной убор. Шпильки рассыпались повсюду, шляпка была отброшена за спинку дивана, а Ритчи запустил руки в густую массу ее рыжих волос, свободно рассыпая их по плечам. – Ты – само совершенство, Беа, – вжимая ее в диван, просто и очень яростно произнес он, снова приникая к ее губам и раздвигая их языком.
«И ты тоже… ты тоже», – мысленно добавила Беатрис.
Будучи не в силах вымолвить ни слова, она предоставила возможность своим рукам говорить за нее, водя ими по плечам и рукам Ритчи, исследуя скрытую тканью халата мускулатуру. Под халатом он был восхитительно обнаженным, что Беатрис находила чрезвычайно возбуждающим.
Ритчи сжал ее грудь через шерстяную ткань жакета, блузки, корсета и нижней сорочки, а Беатрис быстро просунула руки за отвороты его халата и распахнула его.
Она почувствовала, как он ахнул, но продолжала исследовать его тело с таким же энтузиазмом, с каким и он ее. Пока он возился с пуговицами ее жакета и блузки, она поспешно провела руками по его плоскому животу и сжала член.
– Ох, боже мой, да, – задыхаясь, произнес он, замирая на мгновение и поводя бедрами. – Да, о да…
Вот уж верно.
Беатрис нравилось держать в руке фаллос Ритчи, нравилось ласкать его, ощущая под пальцами его скрытую силу, реагирующую на ее собственную силу. Она любила их отношения именно за это переходящее превосходство. Когда пальцы ее сжимались вокруг члена Ритчи, она понимала, что завладевает контролем.
Все же они сражались друг с другом за главенствующую роль. Пока Беатрис раскованно ласкала мужской орган Ритчи, нимало не заботясь о собственной грациозности, Ритчи преследовал собственные цели. Пуговицы, тщательно пришитые неизвестной швеей, рассыпались по всей комнате, как до этого шпильки. Ритчи дергал, скручивал и – да – разрывал на Беатрис одежду, стараясь как можно скорее преодолеть многочисленные слои ткани и обнажить грудь. Действуя с суровой решимостью, он замер на мгновение, окидывая взглядом крючки ее корсета, затем расстегнул и их тоже с такой силой, что наверняка погнул.
Разорвав на Беатрис нижнюю сорочку, он наконец обнажил ей грудь и поспешно сжал ее руками, не обращая внимания на то, что сама Беатрис все еще ласкает его член.
Распластанная на диване, Беатрис смотрела на своего любовника из-под полуопущенных век. Тело ее воспламенялось от восхитительных ощущений, а пальцы продолжали массировать главное сокровище – орган Ритчи. Лицо Ритчи казалось ей особенно привлекательным, оно было одновременно напряжено и расслаблено. Он слегка приоткрыл рот, прикусив белоснежными зубами нижнюю губу. В его распахнутом халате блестело в капельках пота тело, а член под рукой Беатрис сильно увеличился в размерах и покраснел.
В столь интимные моменты вопросы о деньгах, взаимных обязательствах и личной свободе отодвинулись в дальний уголок сознания. Когда они касались друг друга, все разногласия исчезали. Все было прекрасно…
Внезапно в коридоре послышались шаги, заставившие Беатрис резко сесть на диване и, забыв о разгоряченном члене Ритчи, судорожно вцепиться в свою одежду в слабой попытке прикрыться.
– Расслабься, дорогая. Никто к нам не войдет. В доме только Агата, повар и лакей, а они не посмеют беспокоить меня, когда у меня посетительница. – Тем не менее Ритчи привлек ее к себе, закрывая своим телом и ее наготу, и свою собственную.
«Да, полагаю, им запрещено даже стучать в дверь, когда ты развлекаешь одну из своих женщин, чтобы не сбить тебя с ритма», – мысленно согласилась она.
Его женщины. Теперь Беатрис знала, что их в его жизни было не так много. Будучи осведомленной о печальной, даже мучительной ситуации Ритчи, она не винила его в поиске утешения в женских объятиях.
Но шаги в коридоре все же тревожили ее.
– Что ж, раз ты так говоришь, – с сомнением в голосе произнесла она, бросая взгляд на дверь и глубже зарываясь в спасительные объятия Ритчи.
Он погладил ее по лицу, заглянул в глаза. Его взгляд все еще пылал желанием, но также в нем была нежность и забота.
– Давай перейдем в мою спальню. Там нам будет гораздо удобнее. – Склонив голову, он запечатлел поцелуй на ее груди, легкий, точно перышко, но бесконечно возбуждающий. – Я хочу войти в тебя, моя красавица Беатрис, а презервативы я храню именно в спальне.
