Шайла Блэк - Молодая и покорная
Это лишний раз убеждало его в том, что они с Хаммером имели схожесть взглядов. Почти абсолютную схожесть. У него было такое ощущение, что они открыли новую главу в своей книге дружбы. После разверзшейся между ними недавно пропасти, это ощущение восстановления связи было чертовски приятным.
— Я, конечно, не собираюсь издеваться над вашим слабоумием, — начал Бек.
— Но вы точно уверены в том, что своим открытым поведением, она не пыталась избавиться от ваших навязчивых вопросов?
Лиам потряс головой.
— Нет. Я прекрасно знаю, как выглядит ее ложь. Но сегодня не было ни намека на попытки увильнуть от правды.
— Не слишком-то радуйтесь, — предупредил Сет.
— Вам предстоит с ней еще куча работы.
— А мы и не радуемся. Слишком, — прорычал Хаммер так, словно воспринял эти слова, как личное оскорбление.
— Мы знаем, что делаем.
— Да я даже в этом не сомневаюсь.
Сет выставил вперед руку, стараясь этим жестом притушить ярость во взгляде Макена.
— Я просто говорю, что завтра может оказаться сложнее, чем сегодня. Я просто пытаюсь подготовить вас обоих.
— А мы никогда и не говорили, что это будет легко, — согласился Лиам.
— Но раньше ведь мы имели в виду только ее. А теперь я вижу, что в данной ситуации не только ей придется кое-чему научиться.
— Что ты имеешь в виду?
Бек наклонился вперед и сначала внимательно оглядел Хаммера, а затем Лиама.
— Ее прошлую жизнь. Дома.
Словно пытаясь подготовить себя к тому, что сейчас будет сказано, Хаммер отпил большой глоток.
— Билл издевался над ней эмоционально и физически гораздо сильнее, чем мы думаем.
— Больной, долбанутый ублюдок убивал все, что ей было дорого. Мечты, проклятых щеночков, которых она хотела завести дома… Сукин сын заслуживает медленной мучительной смерти. И я бы с удовольствием стал его палачом.
Лиам снова почувствовал закипающую внутри него ярость.
— Возьми себя в руки, мужик. Я с тобой.
Стиснув челюсти, Хаммер кивнул.
— Все это звучит так, как будто первая часть завтрашнего урока окажется ей в крайней степени полезна.
Брошенный на лицо Бека взгляд подсказал, что тот тоже глубоко переживает.
Лиам презирал Бека фактически с самого первого дня их встречи. Еще в свой первый приезд он заметил между Хаммером и этим неотесанным, татуированным Домом растущую дружбу. И тот факт, что у его лучшего друга появился близкий приятель, то и дело подтачивал его разум. Даже, несмотря на то, что чувство ревности было присуще скорее женщине, чем мужчине, он все равно от него мучился.
Но спустя день, в течение которого они все вместе работали с Рейн, Бек начал приобретать для него более приятный облик. И Лиам сам кое-что понял: между ним и Хаммером сохранилась не просто братская, но даже еще более тесная связь. Гораздо ближе, чем с Беком или любым другим человеком.
— Звучит так, словно ей понадобится то, что вы долгое время готовитесь ей предложить.
Залпом опрокинув в себя стопку бурбона, Сет зашипел.
— Рад, что нам не пришлось вас пытать, чтобы заставить выслушать.
— Ну, это были бы крайние меры.
Бек усмехнулся.
— Они просто пытаются выдворить отсюда наши задницы.
Сет улыбнулся.
— Желаю им в этом удачи.
Какое то время череда взаимных подколов не прекращалась, но скоро все успокоились и вернули беседу в деловое русло. Они обсудили дальнейшую стратегию и коллективно разработали план действий. Постепенно, один за другим все разошлись по спальням, в то время как Лиам остался сидеть перед тлеющими углями.
Он думал над тем, что уже было у него с Рейн, и молился о том, что между ними еще может быть в будущем… только лучше, чем раньше. Он четко видел свое будущее именно с этой девушкой, эти образы уже буквально въелись в его костный мозг.
Поставив стакан на стоящий сбоку от него столик, он задумался о Хаммере. Ему не хотелось концентрироваться на том, как глубоко они оба были влюблены в Рейн. Но этот факт было невозможно отрицать. Перед ним встал образ суровой реальности: Рейн наверняка никогда не будет принадлежать исключительно ему.
Он ненавидел те эмоции, что вызывала в нем ревность, но он поклялся себе быть честным и открытым, ведь именно этого они с Хаммером и требовали от Рейн.
Прошло всего лишь несколько недель с того времени, когда его жизнь была беззаботной и предсказуемой. Но ради ее счастья, он был готов преодолеть любые препятствия. Будь что будет, ему будет достаточно и того, как она расцветет под их руками. От их голосов. Под их доминированием.
С ними обоими она приобретала что-то новое… становилась кем-то новым. Он еще не мог сказать точно кем, он видел только очертания, неясные образы. Но когда все это выйдет на поверхность, когда раскроется ее душа, это станет для него самым бесценным подарком.
Поднявшись по лестнице, он подошел к ее комнате. Мягко нажав на дверную ручку, он заглянул внутрь.
Она лежала в той же позе, в которой они ее и оставили, полностью спрятавшись за покрывалами, наружу выглядывали только ее носик и пряди волос.
Его почти пересилила потребность подойти к ней ближе. Удивительно. Но он не должен поддаваться. Рейн оказывала на него двойственное влияние с самой их первой встречи. Он всегда разрывался между желанием отшлепать ее по заднице до черных синяков и затрахать до полусмерти, прижать ее к своей груди и слушать их совместное сердцебиение — и, между прочим, ее устраивали оба эти варианта.
Он всегда хотел защитить ее, охранить от всего, что так ее пугало. И теперь он знал, чего конкретно она боялась, его терзало чувство несправедливости от того, что ей пришлось вынести. Он не мог помочь ей, пока она была ребенком, но он мог любить женщину, которой она стала сейчас. Лиам надеялся, что этого будет достаточно.
Глава 17
Услышав рядом приглушенные голоса, Рейн пробудилась ото сна. Ее окружали два горячих тела.
Ее обоняние тут же уловило запах свежего мыла и знакомую смесь мужских ароматов. И прежде, чем она успела открыть глаза, на ее губах заиграла улыбка.
— Пора просыпаться, любимая.
Лиам. Когда-то она часто слышала его голос по утрам, ставший ей таким привычным.
На протяжении их отношений, пока она носила его ошейник и спала в его постели, она имела склонность, проваливаясь в сон, думать о том, какими первыми словами он разбудит ее следующим утром и как сильно это ее возбудит.
— Тебе не удастся проспать весь день, прелесть, по крайней мере, не в одиночестве.
Хаммер. В те редкие моменты, когда он самолично будил ее в прошлом, это происходило в его клубе — месте ее работы, но сейчас, тон его голоса подсказывал ей, что настроен он далеко не на деловой лад.
