Планета-тюрьма варваров (ЛП) - Диксон Руби

Пока я жду, я мысленно перебираю те немногие подробности о ней, которые мне удалось собрать. Это было нелегко; Ноку проявил к ней интерес, и из-за этого некоторые другие заключенные неохотно говорят. Лейтенант сетри известен своим злобным нравом и переменчивым настроением, и несколько наиболее трусливых заключенных хранят молчание по отношению к нему. Также трудно подкупить Макса, хотя и не невозможно. Я говорю Дреммигану, чего я хочу. Дреммиган передает это охраннику, который заключает с ним сделку. Охранник передает просьбу заключенному в рабочей камере, и так далее по цепочке. С каждым человеком приходит еще одно одолжение, еще одна причитающаяся вещь.

Мне, черт возьми, все равно. Я сделаю все, что потребуется.

По цепочке я узнал, что ее зовут Хлу-я. Она человек, с примитивной планеты класса D, и она была вовлечена в очень опасный инцидент, который включал в себя несколько правительственных прикрытий. Я предполагаю, что ее купили ради ее киски. Я слышал о рабах из странных, запретных миров, которых покупали и продавали за подобные пороки. Похоже, кто — то получил от нее больше, чем рассчитывал.

Мне это нравится. Это взывает к моей опасной стороне.

Я также узнал, что Ноку положил на нее глаз, и это заставляет мои внутренности гореть от гнева, а хвост подергиваться от разочарования. С ним она не в безопасности. Другие женщины пытались избегать его и в конечном итоге были убиты или ранены. И хотя от разочарования мне хочется пустить кому — нибудь кровь, я знаю, что Ноку обладает достаточным влиянием в тюрьме, и никто не остановит его, если он решит, что Хлу-я принадлежит ему. Учитывая тот факт, что ее отправили сюда, чтобы она исчезла, она еще в меньшей безопасности, чем большинство.

Поэтому мне нужно сделать все, что в моих силах, чтобы дать ей понять, что она в безопасности. Что я присматриваю за ней.

Благодаря своим связям я узнаю, что человеческая женщина дважды за последнюю неделю покидала женскую часть, оба раза, чтобы почистить водосточные трубы в других частях тюрьмы. Это достаточно простая проблема для создания. Большую часть ночного дежурства я провожу, тщательно счищая раствор с краев крышки сливного отверстия в углу туалета нашей камеры. Не имеет значения, что он дистанционно управляется с помощью кода — ключа, когда я могу просто отключить все это целиком. Когда мне наконец удается приоткрыть решетку, я отрываю рукав от своего тюремного комбинезона и засовываю его в сливную трубу, затем закрываю крышку. Воде не потребовалось много времени, чтобы подняться, и утром я попросил Торна уведомить охранника.

На этом этапе остается только ждать.

— Чушь собачья, — ворчит Аст неподалеку. Он бросает на меня взгляд, но не встает. — Мне нужно отлить, Джутари.

— Ты можешь подождать, — спокойно говорю я ему, осматривая стеклянную стену нашей камеры в поисках одного конкретного лица. — Ты не будешь мочиться туда, куда моя самка собирается сунуть свою руку.

Он издает стонущий звук и начинает расхаживать взад — вперед. Я двигаюсь, чтобы сказать ему остановиться, когда мой электрошоковый ошейник с жужжанием оживает, а затем по моему телу проходит разряд электричества. Я падаю на землю, не в силах пошевелиться. Неподалеку Дреммиган, Аст и Кторн делают то же самое. Я знал, что это произойдет, но от этого боль не становится легче. По моей коже бегут мурашки в ответ на энергию, потрескивающую во мне, и я стискиваю зубы от сильной боли.

Для нее это того стоит.

Мгновение спустя стекло уходит в стену. Ноку неторопливо входит вперед с электрошоковой палкой в руке.

— Оставайтесь на местах, заключенные. Мы здесь для того, чтобы отремонтировать вашу вонючую жалкую маленькую камеру.

Превозмогая боль, я открываю глаза и фокусирую свой взгляд на заднице сетри. С тех пор как я попал в тюрьму, я скрывал свою нетерпимость к электрошокеру и ошейнику. Конечно, это все еще больно — больно так, словно огонь ползет по моим венам, — но это не обездвиживает меня полностью, как других. Из — за моего большого роста я могу с этим бороться. Конечно, если бы охранники знали об этом, они бы поднажали, так что я держал это в секрете и подыгрывал. Я подумал, что что — то подобное может пригодиться в будущем.

Как сейчас. Я могу медленно повернуть голову, чтобы посмотреть, как Ноку входит в камеру, маленькая самка следует за ним по пятам. Охранник настолько высокомерен, что даже не смотрит в мою сторону. Он просто вскидывает шоковую палку и указывает на покрытую коркой дерьма решетку в углу.

— Твоя работа, маленький человечек. Если только ты не хочешь поторговаться.

И он трогает ее за волосы, ублюдок. Ярость сжигает меня изнутри при виде этого зрелища.

Хлу-я вырывается из его объятий.

— Я буду работать. — Ее слова звучат незнакомо, пока чип в моей голове не переводит их.

— Земной человеческий язык, английский вариант.

Она нервно оглядывает камеру, и ее взгляд останавливается на мне. Наши глаза встречаются, и я вижу, как ее глаза расширяются от удивления и узнавания.

Она помнит меня. Это приносит мне одновременно удовольствие и собственнический прилив похоти, который, кажется, заглушает даже боль от разрядов, пригвождающих меня к полу. Она так близко, что я вижу ярко-карие глаза, темную бахрому ресниц, изящный изгиб подбородка и темные очертания сосков под комбинезоном.

— Они не смогут причинить тебе вреда, маленький человечек, — говорит ей Ноку. — Я их обездвижил. Но я сделаю с тобой то же самое, если ты откажешься работать. — Он протягивает руку и снова касается ее волос. — Не заставляй меня быть жестоким, малышка. Я бы предпочел, чтобы ты… уступила мне.

Она вздрагивает, отворачиваясь от меня и выскальзывая из объятий Ноку. Вблизи она гораздо меньше, чем я помнил, — сомневаюсь, что она достанет мне до плеча. Это просто делает ее еще более хрупкой, чем я ожидал, и потребность в защите во мне возрастает.

Если этот сетри посмеет еще раз прикоснуться к ней, я расплющу его, электрошокером или нет.

Хлу-я встает на четвереньки возле водостока и ждет, пока Ноку наберет код на своем планшете. Раздается щелчок, и она поднимает крышку решетки. Ее маленький носик морщится от запаха, и я делаю мысленную заметку выбить дерьмо из Аста, если он пользовался сливным отверстием, пока я спал. Она закатывает рукава и наклоняется к полу, протягивая руку внутрь. Ее лицо ничего не выражает, когда она хватает горсть отходов и высыпает их на пол.

Ноку с шипением отступает назад.

— Не так близко!

— Извини, — говорит она, но меня забавляет этот едва уловимый бунт. В этом маленьком человеке есть огонь. Она протягивает руку и хватает еще пригоршню, потом еще одну. Хлу-я молчит, но когда она двигается, я вижу, как ее взгляд скользит по мне. Я ей интересен. Мне это нравится.

Ей приходится просунуть руку поглубже, и ее щека почти касается грязного пола. При этом ее брови хмурятся, а затем она дергает сильнее, затем поднимает что — то, что с влажным шлепком падает на землю.

— Я нашла какую-то одежду.

Ноку подталкивает кусочек материала своей электрошоковой палкой, а затем оглядывает камеру. Его взгляд фокусируется на мне и моем комбинезоне, у которого теперь не хватает рукава.

— Итак. — Его шипящий голос становится ровным от гнева. — Это было сделано специально. Это все для того, чтобы ты мог получше разглядеть моего маленького человечка, Джутари? Не думай, что я не знаю, кто ты такой.

Я умудряюсь улыбнуться, отчего это кажется гораздо сложнее, чем есть на самом деле. Придурок сетри.

Он наклоняется надо мной, его глаза — бусинки сверкают.

— Она моя, заключенный. Не забывай об этом. Я могу делать с ней все, что захочу. Если я захочу потаскать ее голой перед тобой, я могу. Если я захочу затащить ее в свою постель, я могу. Если я захочу сделать ее жизнь невыносимой, я смогу.

С этими словами он небрежно набрасывается, ударяя человеческую женщину по лицу своей электрошоковой палкой.

Хлу-я с тихим вскриком падает, распластавшись на полу.