Аверс (СИ) - "Розга"

Штатный водитель Терновского необычайно молчалив, услыхал адрес, кивнул и поехали. Ее маленький домик наверняка выстыл, размышляла Ника, прикидывая стоит ли подтопить печь, прежде чем собирать вещи. Температура на улице ниже нуля не опускалась, но было холодно, особенно ночами. Дорога оказалась вполовину короче, чем на электричке. Ника оказалась не готова, ей удалось дойти от машины до калитки, потребовалось усилие, чтобы снять крючок и войти. Домашних животных Ника не держала, она хотела завести кота, Аркадий не разрешил. Ослушаться она не посмела. Ладно бы ей влетело, но и зверек мог попасть под горячую руку. Ключ не проворачивался в замке. Ника недоуменно уставилась на дверь, потом потянула на себя. Не заперто. Горло перехватило от страха. Она старалась относиться к Аркадию с пониманием, не бояться его, в последний год совсем не получалось. Кроме него, ключей ни у кого не было, включая владелицу, она сама заменила замок, когда въехала. Гораздо честнее прямо сказать Аркадию, что она уходит. Только вот он не станет слушать. В их отношениях у нее нет голоса.

Ника пошла внутрь, желудок залило холодом и потянуло вниз, но она смогла пересилить взбунтовавшийся организм. Она права — в доме жутко холодно. Хуже, чем на улице. В доме никого, осмотреть его несложно, крохотная спальня и кухня чуть побольше. Спрятаться негде. В доме все перевернуто вверх дном, хватило пары минут, чтобы понять, что ничего не украли. Вещей у нее не много и все они безжалостно уничтожены: вдребезги разбита небольшая портативная колонка, которую Ника использовала вместо радио; ее одежда, брюки, блузки, платья, белье изодраны в клочья; маленькая косметичка, где едва ли находилось даже самое необходимое вытряхнута на пол, средства размазаны, втоптаны в крашенные доски.

Аркадий приезжал, когда ее не было. Они знали номера телефонов друг друга, но Нике было звонить запрещено. Аркадий, видимо, посчитал звонок ниже собственного достоинства. Ника думала, что у Аркадия что-то случилось в той его отдельной, настоящей жизни, поэтому он зачастил к ней. Ничего конкретного она не знала, иногда Аркадий желал ее особенно унизить и показывал фотографии жены и детей. Цветущая, улыбающаяся, ухоженная молодая женщина и две крохи. Он не забывал повторять, что Нике никогда такой не стать, что она не заслуживает, жалкая, порченная. Будто она сама не знала. Аркадий неоднократно угрожал больше не вернуться и после пропадал надолго. Уходы «навсегда» сопровождались погромами, правда не настолько масштабными.

Девушка набрала в грудь ледяного воздуха, слабые после болезни легкие отозвались болезненным покалыванием внизу слева. Оставлять нельзя. Подумав, все же растопила по-быстрому печь, поставила сверху самую большую кастрюлю с водой и принялась собирать в мусорный пакет осколки и лоскуты. За последние пять лет она привыкла терять и выучила много полезных штук, чтобы не остаться без денег, вещей и жилья посреди огромной страны, без помощи и выхода, как случилось с ней в девятнадцать. Жизнь учит быстро или ломает, если урок не по силам. Ника справилась тогда, сможет и сейчас.

Понадобилось шесть пакетов, чтобы собрать остатки. Ника потащила первый пакет к мусорному ящику, одному на три дома. Она вышла за калитку и тут же нарисовался немногословный водитель.

— Давайте помогу, — предложил он, девушка отказывалась, но водитель стоял намертво, женщина, порученная ему шефом, тяжести таскать не должна.

— Ну, хорошо, — вынуждено уступила Ника, вручая пакет и разворачиваясь к дому.

— Еще есть? — крикнул ей вслед водитель.

— Да, в сенях заберите.

Вода в кастрюле немного согрелась и Ника перелила часть в таз, начав сразу протирать пыль. Ее усилия вряд ли кто-нибудь оценит, люди здесь простые, сдать дом мудрено, разве дачники подвернутся, но это будет не скоро, еще через пару месяцев. Оставить беспорядок после себя Ника не могла. Два ее комнатных цветка давным-давно завяли, скорее от холода, чем без полива. Печально потрогав сухие веточки, девушка выкинула их вместе с горшками. Еще раз осмотрелась, словно заново изучая обстановку, ей удалось вырваться всего на десять дней и теперь прошлое казалось безнадежно унылым, беспросветным и даже страшным. Ника встряхнулась и начала мыть пол.

Ее тайник под подоконником на кухне Аркадий не нашел, там хранился ее загранпаспорт, свидетельство о рождении, аттестат, простенькое золотое кольцо, подаренное родителями на шестнадцатилетние и небольшая сумма наличными. Свои основные средства Ника хранила в банке, тоже гордиться нечем, но хватит, чтобы уехать и продержаться, пока не найдет новую работу. Никто, кроме нее не знал об этом счете и деньгах, приложение этого банка не установлено на ее телефон, у нее нет пластиковой банковской карты, только электронная, никакого смс-оповещения и прочих улик. Маленькая тайна, способная спасти в самом отчаянном положении. Она согласилась на предложение Льва, но отказываться от маленькой подушки, способной смягчить падение и не разбиться насмерть, не собиралась.

Уцелевших вещей не хватило и на маленькую спортивную сумку, Аркадий хорошо постарался. Ника собрала ключи и решительно зашагала по раскисшей дороге в сторону дома женщины, у которой снимала. Сзади посигналили. Ника смущенно обернулась, она напрочь забыла про машину и водителя.

— Садись, подвезу, — добродушно подколол ее наемный работник Терновского.

Девушка молча кивнула и уселась на заднее сиденье. Уборка заняла несколько часов, подходило время обеда, однако арендодательница Ники слыла женщиной твердых нравов и была еще трезва. Слушала Нику насупившись, смотря прямо перед собой на стол, где лежала связка ключей.

— Деньги за полмесяца не верну, — с ходу рубанула она.

Ника не рассчитывала, в семье семь детей и относительно непьющие родители, деньги здесь не задерживались.

— Замки смените, — посоветовала напоследок бывшая жилица.

— Что там красть-то? — равнодушно пожала плечами хозяйка, заграбастала связку ключей и швырнула ее в ящик со столовыми приборами.

Общение закончилось, сказать им друг другу больше нечего. Оставалось еще одно совершенно неотложное дело, точнее два, но одно важное, другое по обстоятельствам. Почти в каждом, пусть самом маленьком поселке городского типа имеется бизнес-инкубатор, здание, где государство тщетно старается вырастить мелкого предпринимателя, плата за помещения там ниже, чем в других местах, но расположением они похвастаться не могли. На автобусе от деревеньки Ники до поселка минут сорок. На машине добрались за двадцать минут. Возможная встреча с Аркадием нервировала Нику гораздо больше, чем с начальницей. Ника бы не пришла, между ними нет трудового договора, но хозяйка агентства по клинингу устроила таким образом, что наниматели платили ей, а она выдавала деньги уборщицам, уже за вычетом своего процента. Нехитрая система помогала удерживать контроль, справляться со скандалами между заказчиками и исполнителями, как-то регулировать запои. Деньги за последний отработанный месяц Ника получить не успела.

От офиса одно название, маленькая комнатенка, на фанерной двери название в золотых вензелях, снять такую вывеску дело пары минут. Обстановка предельно скромная, сама дешевая мебель, единственный компьютер, хозяйка на месте.

— Ника? — оторвав взгляд от монитора, целыми днями она рассматривала шмотки на разных сайтах, поприветствовала ее женщина. — Наконец-то. Прямо завтра на работу возвращайся, твои мегеры уже трех загнобили.

— Я за деньгами, — пока ни на что не соглашаясь, но и не спеша сообщать, что уходит, сказала Ника.

Хозяйка хмыкнула, смерила ее взглядом с головы до ног и полезла в несгораемый шкаф у себя за спиной. Деньги работниц она хранила в конвертах, отдельно от своих. Отдавая из общей кучки, не могла потом пересилить ощущение, что кровными пожертвовала. Бросила затасканный конверт на стол перед Никой, забирать его не следовало, только деньги. Все полезное использовалось многократно, до полного истощения. Ника спокойно стерпела небрежный жест, вытащила купюры и сделала то, на что бы не осмелилась в девятнадцать — пересчитала прямо перед работодательницей.