Александр Тали - Любовь в перемотке (ЛП)
Мне не нравилось то чувство, которое вызвал его ответ внутри меня. Он выглядел как
настоящий продавец подержанных машин. Внезапно я осознала, что, возможно, мне стоит
придерживаться моей вымышленной версии Льюиса Бруэла. Вымышленными были в
основном моя скорость и то, что все всегда происходило в тишине. Я улыбнулась своей
фальшивой улыбкой и кивнула в универсальном жесте. Пора паковать чемоданы,
собираться и уходить, с грустью подумала я. Я не собиралась спать со случайными
парнями или мужчинами. Я не была такой девушкой, как бы мне ни хотелось быть
развязной и пошлой с этим горячим сексуальным мужчиной, сидящим напротив меня…я
просто не была такой. Моя сестра предупреждала меня о таких мужчинах, как Льюис
Бруэл. Как бы великолепен он ни был, он был всего лишь очередным богатым плейбоем,
который всегда получал то, что он хочет. Я оборвала нашу игру взглядов и отчетливо
сказала этому тщеславному прекрасному незнакомцу, который все еще сидел напротив
меня с победной улыбкой:
- Уже довольно поздно. Я думаю, мне пора вызвать такси. Мне нужно домой.
Большое спасибо за кофе и за ужин, было очень приятно с тобой познакомиться, Льюис.
Он сразу же успокоился от моего замечания и впервые выглядел смущенным, что
заставило меня сделать переоценку его характера. Он сразу сбросил эту фальшивую
улыбку, выпрямился, опустил взгляд на свои руки на столе и, после нескольких глубоких
вздохов, произнес:
- Эмили…ты не можешь уйти…не сейчас. Дай мне еще один шанс.
Мог ли хоть кто-нибудь отказать ему? После такого, Льюис Бруэл устроился
покомфортней, отбросил свои отговорки и начал нормально со мной разговаривать.
- Что ты хочешь узнать обо мне?
Думаю, в этом раунде победила Эмили Маркус. Это сравняло счет за нашу первую
встречу на кухне. Неужели я только что сбила спесь с мистера Льюиса Бруэла?
- Расскажи мне о своей семье…твоих родителях, братьях или сестрах…
Он улыбнулся моему вопросу. Казалось, Льюис был немного удивлен. Уверена, что
большинство девушек хотели знать только о его деньгах и статусе.
- Без братьев, без сестер, только я. Я рос в Коннектикуте с моей мамой.
- Что случилось с твоим отцом? – Я не имею понятия, откуда у меня появилось
столько нервов, чтобы спрашивать его об этом.
- Мой отец жил на другом конце улицы, сколько я себя помню. Они никогда не
были женаты ни друг с другом, ни с кем-либо еще. Думаю, брак это просто не для них.
Я обратила внимание на то, как он рассказывал об отношениях своих родителей,
пытаясь представить моих маму и папу не живущими вместе. Он не оставил не
замеченной эту вспышку в моих глазах.
- Эмили, не расстраивайся из-за меня. У меня было нормальное детство, если
исключить жизнь на обеих сторонах одной и той же улицы.
Я хотела спросить у него, почему его родители никогда не были женаты. Неужели
он тоже не верил в брак? Это могло бы объяснить, почему у него было так много женщин.
Но я не могла снова найти свою силу воли. Между нами снова повисло молчание. Сам он
не стремился выдавать мне какую-либо информацию. Если я хотела узнать о нем больше,
я должна была говорить. Что я должна была у него спросить? Почему он выглядел таким
пугающим, когда смотрел на меня? Я забыла, как складывать слова вместе и составлять их
в предложение. Я уже готова была спросить о его компании, когда он сам начал говорить:
- Пять лет назад мой отец умер от сердечного приступа. Теперь представь себе меня
на его похоронах. Я только что потерял отца. Я все еще учился в школе бизнеса при
университете Нью-Йорка. Я был в состоянии шока, мягко говоря. Адвокат моего отца
подошел ко мне и сказал, что он оставил завещание. Отец оставил мне в наследство свой
дом и свой дорогой классический Ягуар, - он перестал говорить и посмотрел на меня. –
Надеюсь, я не наскучил тебе, рассказывая все это. Ты все еще здесь, Эмили?
Я ждала каждого слова с жутким нетерпением. Как он мог предположить, что это
было скучно? Он мог описывать мне биохимическую реакцию, и я проглатывала бы и это.
- Да, конечно, я с тобой. Мне интересно слушать о твоей жизни. И мне жаль твоего
отца.
- Спасибо. Мне нравится рассказывать тебе о своей жизни. Ладно, вернемся к моей
истории. На следующий день мы с мамой пошли к адвокату, мистеру Воксмену, чтобы
зачитать завещание. Он сказал мне, что я и мама - его единственные наследники. Я
получал две трети от его имущества, что, к удивлению моей мамы, оказалось гребаным
куском дерьма. Мое наследство включало больше двадцати строений по всему Нью-Йорку.
Эмили, ты и представить не можешь, как мы с мамой были изумлены. Это был настоящий
взрыв; мы поднялись от среднего класса до богатейших людей в мгновение ока. Мы
никогда не знали ни об одном из его вложений или о его имуществе. Эрик Бруэл был богат.
Мы знали его как бухгалтера, спокойно обитающего на своем среднем уровне достатка.
Единственным его поводом похвастаться был классический Ягуар 1952 года XK120
Roadster и способность заплатить за мою учебу. Я узнал, что он приобрел эту
собственность в шестидесятые и семидесятые, а сейчас это самые престижные здания в
Нью-Йорке. Только потом я понял, что недвижимость – это мое призвание.
Я была шокирована всей этой информацией, которую он мне сказал. Я боялась, что
он перестанет говорить, поэтому слушала его молча.
Льюис продолжал:
- Когда я окончил школу бизнеса, я открыл свою компанию недвижимости и начал с
тех сбережений, которые накопились у меня за эти годы. Я все еще сохранил некоторые
деньги, которые оставил мне отец. Это мой фонд на «черный день», - сказал он,
сексуально подмигнув мне.
Было очень интересно услышать о том, как Льюис был никем в мире большой
недвижимости и как он добился всего самостоятельно. Если бы у меня был дом, я бы
попросила его заняться продажей. Черт. Я бы позволила ему делать с ним все, что он
посчитает нужным.
- После того, как у меня не получилось заполучить ни одного важного клиента или
заработать деньги, спустя несколько лет, я решил, что пора продать несколько отцовских
зданий. Отдавать их на рынок было тяжело. Это было подобно тому, как если бы я
продавал часть себя.
Его голос был глубоким и уверенным. Могло ли что-то на самом деле быть
сложным для этого нереального супермена, сидящего рядом со мной? Когда он сказал
