Елена Радви - Ангел вожделения
Некоторое время она лежала совершенно оглушенная неизведанным до сих пор состоянием, тяжело дыша, постепенно успокаиваясь…
Никогда она еще так страстно не ждала ночи. Ей хотелось повторять и повторять это волшебное состояние. Не отводя взгляда от фотографий, она будила свое воображение. Бекки приспособила зеркальце туалета таким образом, что видела целиком свое упругое маленькое тельце, копируя позы, изображенные на фотографиях…
Теперь она засыпала лишь после того, как добивалась высшего блаженства, успев спрятать фотографии под ковер, чтобы утром вновь рассматривать их, чувствуя томление и сухость во рту.
Ее существо всецело отдалось ночной жизни.
Бекки и не догадывалась, как она переменилась…
– Ах, Мэри, – скрипела своим фальцетом Сью, – как повзрослела Бекки! Она становится настоящей женщиной. Томный взгляд, походка… И в ее-то годы?
Бекки стала замечать, что мальчишки в школе, да что там мальчишки – взрослые мужчины: учителя, гарды, просто прохожие, – как-то странно глядят на нее. И эти взгляды приводили ее в трепет…
Упоение перед зеркалом понемногу перестало удовлетворять ее. Весь день она чувствовала одновременно слабость и возбуждение, это изнуряло. Хотелось еще, но не так!
И однажды Бекки решила: «Хочу мужчину!»
С тех пор желание мужчины стало преследовать ее, как наваждение.
Бекки бросала на встречных мужчин такие взгляды, что сама пугалась. Здравый смысл ей подсказывал – если так будет продолжаться, в городе заговорят о ней. Но что делать? Прекратить ночные вожделения она была не в силах, выпустила джинна из бутылки…
Как-то, стоя перед зеркалом, она представила в своем воображении не очередную картинку, а… Боба! Да, мерзкого Боба, который в последнее время бросал такие взгляды, что в Бекки просыпалось состояние, близкое к тому, что она испытывала, разглядывая картинки. Боб стал ей сниться. Во сне он проделывал с ней то, что Бекки видела на бабушкиных фотографиях. Она просыпалась среди ночи измученная, жалкая… Боб! Ей нужен Боб! Почему Боб? Возможно оттого, что тот был рядом, в домике, что стоял неподалеку, в глубине парка…
Бекки лежала в постели, вслушиваясь в случайные звуки уснувшего дома. Страсть распаляла ее воображение. Она нетерпеливо запустила руку, привычно расслабилась, стиснула зубы, но блаженство не наступало, она не чувствовала удовлетворения. Промучившись, Бекки со злостью убрала руку и встала. Накинула халатик и выскользнула из дома. Ночь была темная, безлунная и душная. Жаркий воздух не отрезвил Бекки. Она бродила по парку, а ноги вели ее к домику Боба.
Бекки заглянула в окно, но в темноте ничего не увидела, тронула дверь – не заперта. Бекки вошла и остановилась, вглядываясь в темноту. Дом был переделан Бобом из сарая и имел одну комнату. Приглядевшись, Бекки различила в темноте кровать и распластанного, посапывающего Боба…
Никакого страха, никакого сомнения, только истома, что распаляла желание, и Бекки прилегла рядом с Бобом. Тут она увидела, что Боб совершенно голый. Некоторое время Бекки лежала не шевелясь, словно испытывая свою волю. Боб продолжал посапывать. Но когда ее ладонь прикрыла вялый и теплый член, Боб перестал сопеть и шевельнулся… Медленно открыл глаза, скосил их в сторону Бекки… Дернулся всем телом, понял, что это не сон… Бекки, скользнув взглядом по его груди, закинула ногу, приподнялась и села на него верхом.
Когда все кончилось, Боб скинул с себя Бекки и заметался. Сейчас он был и страшен, и жалок, в ужасе представляя последствия содеянного. Бекки громко хохотала…
– Чего скалишься?! – громыхал Боб. – Сучка! Подставила себя, дура, теперь ржет! Может еще… это… в полицию заявишь, что я тебя… изнасиловал?! – эта мысль поразила Боба. Он замер, уставившись на Бекки бычьим взглядом.
– Нет, не заявлю, если изнасилуешь еще! – вырвалось у Бекки.
– Чего?! Еще захотела, сучка! – Боб поднес к ее лицу огромный кулак. Бекки цепко ухватила его руку и покрыла кулак поцелуями.
– Ну ударь меня, ударь! – страстно прошептала Бекки.
– Что еще? – испугался Боб. – Я… я… потом скажешь, что я тебя избил?
– Не скажу, не скажу… Ну разочек шлепни меня, прошу тебя, что тебе стоит? Ты такой здоровый, сильный… А мне, мне будет так приятно и совсем не больно, клянусь тебе. Мне очень хочется…
– Ты, верно, сумасшедшая! – растерялся Боб.
Он ошалело взирал сверху на это маленькое голое существо, ворвавшееся среди ночи в его берлогу…
Бекки, казалось, была в забытьи, лицо ее пылало, а губы были сухие и холодные.
– Не хочешь меня стукнуть… Ладно, ладно. Ах ты глупенький, такой взрослый и такой глупенький, – лепетала она. – Ну иди ко мне. Я не скажу никому. Мне так сладко с тобой, зачем же я скажу?! Никто не узнает, никто, что ты лишил меня невинности. Это будет наша тайна, – Бекки прижималась к Бобу, исступленно целуя волосатую грудь. Она опускалась все ниже – живот, пах и вот, наконец-то…
Боб больше не сопротивлялся. Тяжело дыша, он отдался ее ласкам.
Вихрь новой жизни захватил Бекки, завертел ее своим сумасшествием. Каждую ночь она приходила к Бобу и тому стоило немалых усилий прогнать ее под утро. Хорошо, что больше не приставала с желанием отведать тумаков. А то Боб и вправду перепугался – что за дикое желание, у Боба еще таких женщин никогда не было – наоборот, попробовал бы он кого-нибудь из них вздуть – такой скандал подняли бы, держись. А эта? Ладно, наверняка тогда что-то на нее нашло…
Дневная жизнь Бекки превратилась в ожидание ночи. Встречая Боба днем в саду, она с замиранием сердца прислушивалась к себе: ей хотелось отдаться ему здесь, в саду, на глазах у всех. И стоило большого труда пройти мимо с равнодушным видом. Боб же, получая от Бекки все желаемое ночью, днем даже не смотрел в ее сторону. Это пугало Бекки.
«Может быть он не хочет меня больше?» – в страхе думала она и, едва дождавшись бабкиного сна, бежала в конец сада.
Нет, Боб ждал ее.
Бекки ловила себя на том, что думает о Бобе все чаще и чаще, уже не связывая эти мысли с постелью. Ей хотелось посидеть с Бобом в саду просто так, поболтать – ведь они почти не разговаривали, оглушенные силой страсти… Ей даже захотелось прогуляться с Бобом под руку по городу. Она, красавица Бекки, из одной из самых уважаемых семей Спрингфильда и этот корявый валлиец, с чудовищными зубами.
Лаская его по ночам, Бекки шептала: «Мой повелитель!»
Боб в ответ лишь мычал, не в силах произнести что-либо внятное.
Закончилось это так же внезапно, как и началось. Отлетело в небытие, словно и не было! Боба как и не стало… Нет, он конечно никуда не делся, также работал в саду, но полностью исчез из жизни Бекки, как только появился Стив.
