Донасьен Сад - Преступления любви, или Безумства страстей
— Сударыня, — говорил Селькур, провожая героиню праздника в отведенные ей апартаменты, — сейчас мы расстанемся: завтра вас ждут новые опасные приключения, и, чтобы они благополучно завершились, вам необходимо отдохнуть хотя бы несколько часов.
— Я последую вашему совету, однако не могу обещать, что сон мой будет безмятежен. Впрочем, я все равно не раскрою вам причину волнения моего.
— Но почему, сударыня?
— Ах, коварный соблазнитель, причина эта важна лишь для меня!
И госпожа де Нельмур отправилась в приготовленные для нее прекрасные комнаты. Те же самые девушки, что прислуживали ей сегодня утром, уже ждали ее. Но сколько сокровищ украшало теперь ее покои! Графиня увидела перед собой не только безделушки и украшения, выбранные ею, но и те, что сегодня утром на ярмарке она пожелала лишь мысленно… на которых взгляд ее задержался с интересом… Двери следующей комнаты распахнулись, и она оказалась в том самом японском кабинете, что был во дворце гения Луны. Посредине стоял столик, а на нем — маленький алмазный дворец.
— О, невероятно! — воскликнула она. — О чем только думает Селькур!
— Он молит вас принять эти безделушки, сударыня, — отвечала одна из служанок. — Они все ваши! Нам приказано упаковать их и к завтрашнему утру доставить к вам домой.
— И алмазный дворец?
— Конечно, сударыня, господин де Селькур будет безутешен, если вы откажетесь его принять.
— Положительно этот человек сошел с ума, — говорила графиня, позволяя служанкам себя раздеть. — Но, несмотря на это, он необычайно любезен. Я буду самым неблагодарным существом, если оставлю любезность его без вознаграждения…
И госпожа де Нельмур, не столько удивленная, сколько уступившая соблазну, не столько растроганная, сколько польщенная, заснула, погружаясь в мир приятных сновидений, сопутствующих счастью и довольству.
Назавтра утром около десяти часов Селькур пришел к даме своей, дабы узнать, хорошо ли она отдохнула и чувствует ли она в себе достаточно сил и мужества, чтобы отправиться в гости к гению Огня, чьи владения находятся рядом с его владениями.
— С вами я пойду на край света, любезный гений, — отвечала графиня, — хотя, признаюсь вам, не без опасения заблудиться… Впрочем, я скорее предпочту заблудиться с вами, нежели оказаться на торной дороге с кем-нибудь иным… Кстати, объясните, куда делись все те драгоценности и очаровательные безделушки, которые вчера заполняли эти комнаты?
— Не знаю, сударыня, не я доставил их сюда и не я их отсюда убирал… Все делается по велению судьбы: безоглядно подчиняясь ей, я не волен ни над чем. Ваши желания имеют гораздо большую силу, нежели распоряжения мои… Я должен умолять судьбу, вам же стоит только пожелать.
— Все это очень мило, — продолжала графиня, — но вы же не собираетесь делать мне такие роскошные подарки: среди них был маленький алмазный дворец, он всю ночь не выходил у меня из головы. Держу пари, он стоит больше миллиона… Подобные подарки делать не принято.
— Не знаю, о чем вы говорите, сударыня, — отвечал Селькур, — но мне кажется, что если любовник, например, желает подарить миллион предмету страсти своей, то резонно предположить, что милости, ожидаемые им от обожаемой женщины, ценятся во много раз дороже, а посему возлюбленной не стоит проявлять излишней щепетильности, принимая дары, ибо любовник все равно остается в выигрыше.
— Вот, оказывается, как улаживают счета любовь и галантность! Что ж, друг мой, в таком случае я постараюсь ответить подобающе… Едемте смотреть на вашего гения Огня… Да, да, погасите мое пламя его бушующим пожаром… ибо мой огонь толкает меня на безумства, в коих, несмотря на обходительность вашу, мне пришлось бы раскаяться. Идемте.
Величественный аэростат уже ожидал графиню.
— Сударыня, — говорил Оромазис, — субстанция, мне подвластная, не позволяет мне путешествовать в иных экипажах. Именно я показал людям, как можно подниматься в воздух. Ничего не бойтесь: шар этот влеком двумя гениями, находящимися в подчинении моем; они не смогут поднять его выше, чем на двенадцать-пятнадцать туазов над землей.
Графиня бесстрашно поднялась в корзину и расположилась на хорошеньком канапе, гений устроился рядом. Менее чем за шесть минут они проделали более трех лье, летя на небольшой высоте над землей. Приземлившись, они вышли навстречу ожидающей их внизу свите. Владычица приветствовала их, а затем все взгляды устремились на открывшуюся перед ними картину.
На площади размером примерно в шесть арпанов, расположенной амфитеатром, то есть таким образом, что ни один уголок не ускользает от взора зрителя, раскинулся настоящий город: чудесные здания, храмы, башни, возносящиеся к облакам, красивые улицы, дома в окружении садов. От холма, где стояли сейчас Селькур и дама его, в город вела широкая торная дорога. Справа высился огромный вулкан, изрыгавший языки пламени, что взметались до самого неба и затмевали солнце, отчего казалось, что вот-вот разразится гроза.
— Мы у ворот владений гения, чья стихия — огонь, — говорил Оромазис графине. — Он предусмотрительно попросил нас задержаться здесь до тех пор, пока не даст нам знать, что путь в город его свободен, ибо из-за бушующего повсюду пламени дорога туда небезопасна.
Едва Селькур произнес эти слова, как из вулкана выскочила саламандра и устремилась к царице праздника, дабы почтительно припасть к стопам ее…
— Оромазис, — произнесла она, обращаясь к Селькуру, — гений Огня послал меня предупредить, что путь в город закрыт, вы прогневали его, ибо заранее не представили ему вашу даму. Теперь он увидел ее… влюбился и решил тотчас же жениться на ней. Он расторгает ваш союз и в случае отказа обрушит на вас все пламя, какое только имеется в распоряжении его, и тем самым вынудит исполнить требование.
— Идите и скажите вашему господину, — отвечал Селькур, — что я скорее расстанусь с жизнью, чем приму условия его. Я пришел к нему как друг… Мы друзья: он знает, что сила его без поддержки моей ничтожна, а посему надобность, кою он испытывает во мне, не дает оснований столь бесцеремонно обходиться со мною… Впрочем, пусть поступает как знает: я не боюсь его молний. Сколько бы он их ни выпустил, мы лишь полюбуемся ими, а бессильный гнев его развлечет нас. Преимущества, данные мне природой, гораздо более действенны, чем он думает, я смеюсь над его немощью и в случае нужды дам вам почувствовать свое превосходство…
Саламандра исчезла; через несколько минут вулкан уже поглотил ее.
Тотчас же небо потемнело, молния пронзила тучи, из жерла вулкана вырвались смерчи, несущие раскаленные пепел и золу. Словно змеи, сползали они с горы и устремлялись к городу. За ними последовали потоки лавы, они затопили улицы; раздался гром, земля задрожала; пламя, извергаемое вулканом, смыкалось с молниями, бьющими из туч; почва непрерывно содрогалась, дома горели… Башни падали и разбивались на куски, храмы рассыпались, дворцы рушились… Хаос леденил душу и наполнял ее ужасом, заставляя вспомнить недавние землетрясения в Испании и Италии и порождая ужасные подозрения, что и сие зрелище — это не мастерски поставленный спектакль, но поистине возмущение самой природы…
