Колин Уилсон - Метаморфозы вампиров
Карлсен с интересом отметил, что обмен-то, оказывается, мало что изменил. В сравнении с монашеским, собственное тело казалось легким и бесплотным, причем, вопреки ожиданию, не было чувства потери или огорчения. Ноги-руки занемели от холода, а так вообще он был бодр на удивление. Вернувшись в пещеру, он с удивлением обнаружил, что снова может видеть Крайски, лицо которого выявлялось мутно, как на недопроявленном фото, эффект странно зловещий.
Удивительно, но кристаллы в пещере смотрелись теперь до странности невыразительно. При всей своей очевидной красоте, они не передавали уже ни одно тех обостренных значений, которые удавалось различать глазами Мэдаха. Вперясь в темно-зеленый кристалл, Карлсен лишь на миг вызвал вспышку видения — заснеженные сосны в зимнее предвечерье — и все, тут же, как не бывало. В душе шевельнулось горьковатое чувство потери.
— Попробуйте это, — предложил монах.
Он протягивал металлическую кружку. Карлсен принял ее (увесистая, однако) и пригубил воду. Соприкоснувшись с языком, она вызывала все тот же электризующий трепет удовольствия — безусловно, слабее прежнего, но и специфический, как знакомое вино. Карлсен сделал глоток покрупнее, глядя теперь при этом на зеленые кристаллы. При сглатывании кристаллы словно ожили ярче, и он ошеломленно замер от образов зимних пейзажей и елей, смотрящихся в озерную гладь — все это длилось лишь мгновение. Никогда с такой досадной ясностью не чувствовались зыбкость и двойственность собственного восприятия. — Что это за вода? — поинтересовался он.
— У нас она зовется сагала — вода жизни. Берется из озера, отсюда десять миль в глубину. Стоит ей попасть под дневной свет — для питья уже не годится.
— Мы уже должны быть в пути, — снова напомнил Крайски.
— Прежде я хочу задать вопрос, — посмотрел на него Карлсен.
— Пожалуйста, — готовно сказал монах. Он этого, похоже, ожидал. — Вы догадываетесь, о чем я. Для чего такому, как вы, человеческое тело?
— Мне же дольше хочется погостить на Земле.
— Это я знаю. Но, я слышал, вы можете использовать тела, специально для вас изготовленные.
— Зачем вам мое тело?
Монах нахмурился, было очевидно, что он искренне пытается сформулировать ответ. Наконец, он произнес:
— Это почти невозможно объяснить.
— И, тем не менее, мне нужно знать, — отчеканил Карлсен, чувствуя, как поднимает голову врожденное упрямство.
Видя, что Мэдах тщетно подыскивает слова, он сказал:
— Ладно, позвольте с моей стороны предположение. Это как-то связано с сексом?
Мэдах кивнул. Крайски, до этой поры пассивно слушавший, вскинулся в недоумении.
— С сексом??
Монах медленно кивнул, пряча взгляд.
— Он прав. Я уже два года как пишу книгу. — Он поднял глаза. — Свои возражения против… религии Саграйи.
Карлсен ожидал всего, но такого, да еще вслух…
