Стая Диких Чебурашек - Сами мы не местные... Часть 2
Вот с таким боевым настроем мы и шагнули к тотему.
— Эм… уважаемый, — тихо позвал я.
— Слышь, мы это… — одновременно проговорил Миха.
Переглянулись. Шепотом уточнил у парня — сказали ли ему отцы, что именно нужно спрашивать. Тот только покачал головой. Да уж, печально.
Попытались еще раз дозваться — тишина. Мдя…
Что тут сказать, следующие полчаса мы уговаривали этот упрямый идол подать хоть какой-то знак, что он нас слышит. Про помолвку раз десять его спрашивали — молчит истукан проклятый, и хоть ты тресни. Устали, сели напротив него, периодически обзывая его то киской, то зайкой, ведь понятия не имели о том — кого именно должен обозначать этот тотем.
Кажется, я даже задремал под монотонный голос Михи, облокотившись на него спиной. Открыл глаза, ничего не изменилось — те же цветочки и светлячки, тот же каменный идол…
Самое неприятное, у меня какая-то странная форма религиозной импотенции — вроде бы и хочу верить, что в этом истукане кто-то живой, а не могу. Как-то тогда на поляне об этом не задумывался, наверное поэтому все проще прошло, а сейчас…
— Слушай, а если так и не ответит, ты меня бросишь, что ли? — на всякий случай уточнил я.
Кошак непонимающе на меня уставился и засмеялся. Видимо эта поляна заговоренная, и нужных ответов тут не дождешься ни от Михи, ни от тотема. От его чистосердечного смеха мне стало сразу так спокойно.
Еще раз взглянул на парня искоса. Какой он все-таки красавчик у меня… И мы одни наконец… Все мои глупые страхи словно теплой водой унесло, стоило лишь на его губы взглянуть. Когда нам еще представится такая возможность побыть наедине? Ведь уже послезавтра нужно явиться в академию, а там учеба, сил будет снова хватать только на то, чтобы доползти до кровати и вырубиться… Да и с 'невестой' проблемы утрясать, как пить дать, придется… А сейчас Мих тут, и смотрит прямо в душу, так, что крышу сносит. 'Дер-ржаться нету больше сил!'
Сам к его губам потянулся. Парень сначала недоуменно моргнул, но тут же на его лице проскользнула дьявольская улыбочка. В этот раз поцелуй не был таким уж чувственным и нежным, скорее он был агрессивным и напористым, словно кошак пытался им показать свое право на меня, ставя таким образом печать. И это сводило с ума. Уже через пару минут мне стало плевать на все тотемы вместе взятые. Вплотную прижавшись к нему, полностью отдался на его волю. Но этого мне казалось мало. Я хочу большего! Ощущая как его пальцы, едва касаясь кожи, скользят вдоль позвоночника, я плавился от желания.
Тут запоздалая мысль пришла в мою бедовую голову — что творю? Я же боюсь до чертиков, но, взглянув в его глаза, понял — ЕМУ верю, не обидит.
Тихий шепот:
— Ты уверен?
— Нет. Убеди меня.
Шало улыбнувшись, Миха неспешно начал выцеловывать изгиб моего плеча, шеи…
— Эй! Верю я, верю! — донесся до моего сознания чуть хрипловатый чужой голос. — Сейчас же прекратите из священного места устраивать бордель!
Мы с одинаково недовольными лицами повернулись в сторону голоса.
Тот же тотем, ничего не изменилось. Еще раз оглянулись по сторонам — никого. Показалось.
Плюнув, снова потянулись друг к другу. И вот тут уже голос взъярился по-настоящему. Он минут пять нас отчитывал как малолетних детей за сломанные игрушки.
— Всё, уходите! — закончив свою лекцию по нравственности, ехидно проговорил он.
— Нихрена себе, — возмутился наконец Миха. — А согласиться на нашу помолвку?!
Голос хмыкнул, по-видимому, решая что-то, затем все же произнес:
— Почему?
Мы непонимающе переглянулись снова. Кажется, тотем сообразил, что с такими темпами мы будем тут торчать вечно, поэтому все же уточнил:
— Почему выбрал именно его? Он не оборотень!
— А какая хер разница, кто он? — разозлился Миха, вскочив. — Он МОЙ Яр!
— Емко… — начал снова ехидничать голос. — А поточнее?
И вот тут я неожиданно услышал о себе столько приятностей, сколько за всю мою жизнь мне никто не говорил. Оказывается я самый умный, самый ласковый, самый противный, и много еще этих 'самый, самый, самый'. Обычно же — сам себя не похвалишь — сидишь как оплеванный, а тут… Сразу почему-то захотелось встать и распушить хвост, жаль, что его не было. Когда Миха, войдя в раж, стал рассказывать какой я страстный, нежный и так далее… решил — нужно срочно прекращать этот балаган, а то неизвестно до чего он может договориться.
— Вы ещё меня в драке не видели — меня так пиздят! — хвастливо произнес я.
Впечатлились оба, во всяком случае ржали долго. Зато после этого Миха наконец перестал меня расхваливать, как работорговец перед покупателями, а тотем прекратил свои ехидные замечания на каждое слово кошака.
— Подойдите и дотроньтесь до меня, — отсмеявшись, произнес голос. Нерешительно глянув друг на друга, мы проделали то, что он сказал.
Вот же гад! Хоть бы предупредил! Не успел я дотронуться до этой каменной глыбы, как руку обожгло, да так больно, что я взвыл в голос, стараясь отдернуть ее, но не тут-то было. Она словно приклеилась! Похоже, такие же проблемы были у моего кошака. Злобно ругаясь, он сейчас долбил ногами по тотему, пытаясь вырвать у каменюки свою руку. Отпустило нас как-то слишком резко, от неожиданности мы оба растянулись на земле у ног идола.
— Свободны, — елейно произнес голос.
Был бы он живым — убил бы! Рука болела и саднила просто неимоверно. И тут разглядел на тыльной стороне ладони черную татуировку кота. Вот теперь я разозлился окончательно. Да что ж это такое?! Только от одной с пальца избавился, так следом другая? Что от нее теперь ожидать? Еще одну невесту я не переживу!
Благо удалось не ругаться вслух, ибо стыдно потом было бы, оказалось, что эта татуировка — символ нашей помолвки, ее следует продемонстрировать всем желающим в клане Михи, чтобы не возникло вопросов. Ну-ну… Возможно и покажу потом, но сейчас у меня более важные дела!
Распрощавшись с тотемом, мы переместились ко мне в дом. Не давая обрученному и слова сказать, я потащил его в свою комнату. Нефиг отлынивать, начал дело — доводи до конца!
Захлопнув дверь и закрыв ее на все замки, я рявкнул:
— Если я всё это перетерпел зря, лучше заранее ищи себе место на кладбище!
— И что ты сделаешь? — хитро прищурился Миха.
— Убью нафиг!
— М-да? Ну… попробуй, — наклонился ко мне, и чуть коснулся кончиком языка моих губ.
И как на него теперь злиться? Еле сдержался, чтобы сразу не ответить ему. Упрямо поджав губы, спросил:
— Любишь? Если нет, то я…
— Люблю, — покладисто согласился этот невыносимый тип. Вот нафиг было столько времени мне нервы мотать?
