Все, что мне нужно (ЛП) - Сальвадор Э.

— Но мне нравится, когда ты питаешь мое эго.

Я опираюсь локтем об пол, подпираю подбородок ладонью, и смотрю на нее. Но это большая ошибка, и я мгновенно об этом сожалею.

Член дергается, и мне приходится заставить себя не напрягаться. И не представлять, как бы она выглядела, если бы я вместо этого лежал на спине.

Захватывающая улыбка широко растянулась на ее лице. Половина волос рассыпается по плечу и ниспадает волнами. А другая половина заправлена ​​за ухо. Моя футболка свернута вокруг ее бедер, обнажая каждый дюйм ее бедер. И когда смотрю между ними, я вижу ее черные трусики.

Я тяжело сглатываю, медленно поднимаю взгляд вверх, оценивая ее всю, прежде чем дважды бросаю взгляд на ее грудь. Ее соски твердые и прижимаются к ткани.

— Прекрати двигаться и повернись назад. Я не хочу все испортить.

Ее глаза не встречаются с моими. Они пристально смотрят на кисть в ее руке, пока она вращает ею вокруг палитры, смешивая краски.

Хотелось бы сказать ей, что она покраснела и сжимает бедра, но я сдерживаюсь. Мне и так сложно, а Феникс спит в своей кроватке.

Поворачиваясь обратно в прежнее положение, я закрываю глаза, сосредотачиваясь на том, как кисть скользит по моей спине.

После игры ребята решили устроить дома вечеринку. Поскольку все было в последнюю минуту, няни у нас не было. Лола настояла на том, чтобы я остался, но мне не хотелось быть там, где ее нет.

Даже если бы остался, я бы зациклился на интервью после игры и пил, пока не забыл об этом. Я делаю это время от времени, когда чувствую себя слишком возбужденным, чтобы сидеть на месте или вести машину. Это нездоровый способ преодоления трудностей, но в такие моменты это дает желанное облегчение. Но всё изменилось, когда Лола вернулась в мою жизнь.

— ТиДжей?

Лола подталкивает меня концом кисти, заставляя понять, что я отключился.

— Извини, что?

— Я знаю, что это невесело и, вероятно, не то, как ты хочешь провести субботний вечер. Я серьезно не против, если ты уйдешь. У меня есть картина, которую нужно закончить и отправить по почте, и еще домашние задания.

Она собирается встать, но я хватаю ее за лодыжку, крепко сжимая.

— Я никуда не пойду, и ты тоже, — улыбаюсь ей, надеясь успокоить. — Я просто немного… потерялся в своих мыслях, но клянусь, в этом нет ничего важного. Мне жаль, что я создал у тебя впечатление, что не хочу здесь находиться, потому что мне больше негде быть.

Лола кивает, возвращая улыбку, но она колеблется. Она смотрит на меня так, будто поняла все, о чем я думаю.

Ее тело расслабляется, когда отпускаю ее лодыжки, и Лола снова садится.

— Ты в порядке?

— Я… — поворачиваюсь обратно, кладу подбородок на скрещенные руки и скрещиваю лодыжку с другой, чтобы она не подпрыгивала.

— Ты можешь поговорить со мной. Я здесь, — тихо говорит она, прежде чем продолжить рисовать.

Я наслаждаюсь тишиной, впитывая ее тепло и наслаждаясь ароматом ванильных духов Лолы.

— Когда я впервые получил травму на первом курсе, то думал, что все кончено. Я думал, что никогда не восстановлюсь. Это звучит драматично, но в тот момент, клянусь, я так и думал.

Я шепчу слова, которые боялся произнести вслух. Она ничего не говорит и не мешает щетине скользить по моей коже. Дает мне смелость продолжать говорить.

— Получение травмы открыло глаза и это чертовски страшно. Я знаю, что вернулся лучше, чем когда-либо, но иногда страх снова получить травму ломает мне голову. А потом я думаю о том дерьме, которое говорят люди.

Комментарии, основные моменты после игр, интервью, вопросы и все, что произошло с тех пор, вызывают у меня холодную дрожь.

— Раньше меня это не волновало, но иногда я захожу в тупик из-за того, что обо мне говорят, как будто их слова будут определять мое будущее. Это смешно, но иногда кажется, что в их словах есть какая-то правда. Как будто я собираюсь достичь пика в колледже и ничего не добьюсь. Или что я добьюсь успеха, но понимаю, что какой бы талант у меня ни был, он не сравнится с талантом других. Я знаю, что сравнение — вор радости, и у меня дела идут лучше, но иногда бывают такие моменты. И еще эти дурацкие интервью. Боже, я ненавижу их.

Тяжесть этих слов спадает с груди, и впервые за долгое время мне становится легче дышать.

Чувствую, как Лола наклоняется, слегка нависая надо мной. Она играет с волосами у меня на затылке, вертя пальцем вокруг одного локона. Мне давно пора подстричься, но я знаю, как она любит играть с моими волосами, и мне это тоже нравится.

— Они любят злить тебя, потому что от тебя трудно добиться реакции. Ты не даешь им ничего, кроме убедительных ответов, несмотря на вопросы, которые они задают. Но иногда из-за того, что ты — это ты, ответы кажутся высокомерными. Временами это немного раздражает, но я знаю, что ты не имеешь в виду ничего плохого. Они этого просто не видят, и им все равно. Но не стоит ничего менять, чтобы их успокоить. В конце концов, ты непобедимый.

Моя голова откидывается назад. Я смотрю на нее через плечо.

— Ты преследовала меня.

— Я не хочу этого слышать.

Она садится и берет в руки кисть, которую положила.

Я не могу сдержать самодовольную улыбку на моем лице.

— Ты смотрела и читала обо мне.

— Серьезно? Из всего, что я сказала, ты понял именно это?

— Просто признайся. Это заставит меня чувствовать себя лучше, — изображаю грусть в голосе.

Уголок ее губы дергается, но Лола смотрит на меня невозмутимым взглядом.

— Ты не так уж важен. Я не преследовала тебя.

— Нет, ты делала именно это.

Кисть зависает над моей спиной, и ее глаза встречаются с моими.

— Это была пустая трата времени.

— Ничто в тебе не является пустой тратой времени.

Лола затягивает нижнюю губу между губами, как будто пытается подавить улыбку, но ей это не удается, поскольку уголки поднимаются вверх.

— Отвернись, иначе я никогда не закончу.

Я улыбаюсь, отворачиваясь.

— Вот почему они любят противодействовать тебе, потому что отчаянно хотят найти недостаток. И если это означает добиться реакции, они это сделают, — продолжает она и приступает к рисованию. — Я знаю, что легче сказать, чем сделать, но ты должен найти свое счастье. Как только это сделаешь, я думаю, будет легче проходить все это.

Я размышляю над ее словами, хотя в этом нет необходимости, потому что она права. Это то, о чем тренер Уоррен проповедовал во время наших ежемесячных встреч один на один.

— Найди свое счастье, — говорит она.

Мне хочется пошутить, но чем дольше ловлю ее слова, тем больше понимаю, что уже нашел свое счастье, крутя крайне изношенный кожаный браслет.

— Он у тебя еще есть? — спрашиваю я.

— Есть что?

— Браслет, который похож на мой? Он у тебя еще есть? — нетерпеливо спрашиваю я.

— Почему?

Я слышу улыбку в ее голосе.

— Потому что нет лучшего способа, чем сказать, что ты занята, чем носить мое имя на своем запястье. Есть?

— Это звучит немного собственнически.

— Потому что я такой. Каким бы парнем я был в другом случае? — пытаюсь звучать так, будто шучу, но внутри меня нет ничего игривого. — Так он у тебя есть?

— Может быть в моей шкатулке для драгоценностей.

— Ты можешь встать на секунду?

Она подавляет смех.

— Еще нет. Я почти закончила.

Я покачиваюсь на месте, получая от нее несколько тихих смешков.

— ТиДжей, перестань быть таким нетерпеливым. Я почти закончила.

Пытаюсь подняться, но Лола удерживает меня одной рукой на плече. Я мог бы легко перевернуть нас, но я не хочу испортить то, что она сделала.

— Не двигайся, — требует она, все еще держа одну руку мне на плече.

— Я… — поднимаю руки в знак капитуляции. — Ты собираешься рассказать мне, что рисуешь?

— Еще нет.

Она снимает руку с моего плеча, и когда слышу шуршание щетки в каменном кувшине, наполненном водой, пользуюсь шансом приподняться и повернуть свое тело. У нее вырывается легкий вздох, когда приземляется прямо над моим членом.