Лана Мейер - Позволь мне тебя коснуться (СИ)
- Что опять не так? Руслана – это её сестра. – Я и так об этом знаю, но напоминание об этом звучит очень неоптимистично.
Я надеюсь, что с Русланой всё хорошо.
POV Эмили
В этот раз отец обошелся без Лимузина и приехал за мной сам. Я сразу заметила черный полностью тонированный Гелендваген, который выделялся на больничной парковке. Сердце бешено билось в груди, хотя папа заверил меня в том, что волноваться не о чем, и с Русланой уже всё в порядке.
- Пап, только скажи мне сразу, мне есть о чем волноваться? - лихорадочно спросила я, садясь на заднее сиденье кожаного салона авто.
- Здравствуй, Эмили, - ответил мне он, обнимая меня взглядом. - Трогай, Гидеон. - Последняя фраза предназначалась водителю. - У меня мало времени, потому что я отправляюсь в аэропорт. - Папа прокашлялся и посмотрел на меня, проведя рукой от висков до макушки. - С Русланой все хорошо, она даже не знает о том, что ей угрожала опасность. И лучше не рассказывай ей о Давиде - не думаю, что ей стоит жить в страхе.
- Что он хотел? Хотел добраться до нее? - Меня начинает трясти от одной только мысли об этом. Я вдруг представила мерзкие с черными волосками руки Давида, касающиеся моей сестры. Запирающие её на третьем этаже своего гадкого дома.
- Да. Караулил её уже несколько дней. - Папа покачал головой, прикладывая пальцы ко лбу, будто задумавшись. - Мои агенты недоумевали, почему он не спешит прорваться к тебе, а оставляет следы около твоей старой школы, кинотеатров и молодежных кафе.
- Он искал там Руслану? - Даже теперь, когда я знала, что все хорошо, не могла не переживать за сестренку. Нужно будет срочно отправить её на уроки по самозащите.
- Разумеется. И они поймали его, дорогая. - Уже с улыбкой сказал папа, положив руку мне на плечо. - Он отправлен не в тюрьму. А в психологическую лечебницу для таких же, как он. Это где-то в Сибири.
- Даже не знаю, что сказать. - Я тяжело вздыхаю, успокаивая свое дыхание. Неужели наконец-то враг побежден? Не только в реальности, но и в моих мыслях.
Появление отца в моей жизни, отношения с Максом - всё перевернулось с ног на голову, и я знаю, что всё уже никогда не будет, как прежде. Я больше не одинока.
- Спасибо тебе, папа, - просто говорю я и чувствую, как предательски дрожат губы. Хочется обнять его и прижаться к могучей отцовской груди, но мне жалко пачкать его дорогущий пиджак своими слезами.
- Эмили, - шепчет он, раскрывая свои объятия. Я поддаюсь своему желанию и опускаю голову на этот самый пиджак от Armani. - Я не заслужил твоей благодарности.
- Заслужил. - Я не хочу с ним спорить. Он уже давно не тот мальчишка, что бросил своего ребенка. Теперь он настоящий мужчина и заботливый отец.
- Я сделаю все, чтобы загладить свой поступок. И позабочусь о тебе, о Руслане, о твоей маме. - Он похлопывает меня по спине, замечая мою татуировку, которая выглядывает из-под укороченного топа. - Это еще что?!
- Что?! - недоумевая спрашиваю я, испуганно отстраняясь от него.
- Эмили, это настоящая тату?! Ты в своем уме? Как это будет выглядеть в старости, ты подумала? Уж не думал, что моя дочь набьет себе такие огромные татуировки. - Он качает головой, и я улыбаюсь, вспоминая, как мама сказала почти то же самое, когда их увидела.
Они выглядят замечательно сейчас, а в старости будут смотреться ещё лучше, потому я буду нести их в течение всей своей жизни.
- Ты хуже мамы. У меня еще есть пирсинг в пупке. И тебе лучше не знать, в каком месте пирсинг у моего парня.
Папа смотрит на меня так, будто ему срочно нужен бутылек с валерьянкой.
- Так, значит, и парень у неё есть, - наконец-то загадочно улыбнулся он, потирая руки. - Теперь у моих агентов будет новая жертва.
- Ну, папа!
- Я пошутил. - Он доброжелательно склонил голову и потёр щетину руками, хитро прищурив глаза.
Ага, так я ему и поверила.
ЭПИЛОГ
POV Эмили
Я жива. Эта первая мысль, которая приходит мне в голову, когда я открываю глаза и вижу падающий белоснежный снег за окном. Макс сквозь сон забрал у меня одеяло и всю ночь пытался закинуть на мою ногу свою. А ещё время от времени он сжимал меня так, что я не нуждалась ни в каком одеяле, окруженная теплотой его тела.
То, что он забрал у меня одеяло, сыграло мне на руку: ничто не мешало мне встать с кровати и выглянуть в окно. Надев на себя длинные теплые гольфы с пушистой бахромой, я накинула свободный джемпер и на цыпочках пробралась к окну, отодвинув занавески.
Божественная красота. Мне всегда нравилась Европа с её загадочными узенькими улочками и брусчаткой. Но в декабре она превращалась в настоящую Рождественскую сказку, особенно в такие снежные дни, как этот.
Крыши маленьких домов были украшены снегом, а на улице беспрерывно падали крупные декабрьские снежинки. Каждый уважающий себя немец считал своим долгом довести свой дом до эквивалента пряничного домика, и украсил его всевозможными милыми деталями: будь то разноцветные фонари на карнизах или же милые колокольчики, приделанные к дубовым ставням.
Мне не хватало только овсяного печенья с шоколадной крошкой и теплого молока. И, пожалуй, старого доброго Санты.
Я спустилась на первый этаж, чтобы попить воды, и ещё раз залюбовалась елкой, которую мы собирали вчера все вместе. Правда, родители Макса не участвовали в этой затее, зато мы с Русланой и Алисой хорошо провели время. Макс в это время очищал территорию двора от снега, но оценил наши труды.
Елка была огромной и стояла посреди комнаты: на верхушке её красовалась звезда, которая переливалась всеми цветами радуги. Сама ель, хоть она и искусственная, была усыпана различными игрушками: начиная от простых новогодних шаров, заканчивая сказочными фигурками. В зале, где стояла эта красота, очень тихо играла музыка Frank Sinatra - Jingle Bells.
Только вот кое-что изменилось в этой Елке, и, присмотревшись, я поняла, что это были большие коробки с подарками в ярких праздничных упаковках. На каждой коробке свое имя. А я думала, что мы будем дарить их друг другу лично.
Я пила молоко с печеньем, отчаянно пытаясь побороть свое любопытство. Под елкой лежало несколько подарков с моим именем! Придется сходить наверх и разложить свои подарки точно так же.
Стараясь не разбудить Макса, я осторожно достала припрятанные подарки и вновь вышла с ними в коридор, заметив странное движение в другом конце холла.
Маленькое движение приближалось ко мне и приобретало черты лица самого чудесного ребенка, которого я когда-либо видела.
- Ричард, что такое? Иди спать, малыш. - Я наклонилась к маленькому, заглянув в его льдисто-голубые глаза. С карими крапинками, разумеется. Точь-в-точь как у Макса.
