Джуд - Драко Малфой и Солнечный путь
— Малфой…
Вздрогнув, он обернулся — в коридоре, бледной тенью в окружении более темных, маячила тонкая фигура светловолосой девушки. Драко поднялся, с некоторым трудом выпрямляя затекшие от долгого сидения на полу ноги.
— Мина?
Стройный силуэт чуть качнулся, и девушка подошла ближе. Она нервно стискивала руки и, метнув на Драко один короткий, отчаянный взгляд, опустила глаза.
— Ты ищешь Гарри? — вежливо спросил Драко, инстинктивно отступив назад. Вельга снова качнулась, словно хотела шагнуть к нему, но передумала; она резко отвернулась, и подбородок ее, вздернутый и отчетливо видимый Драко, странно застыл, затвердевая.
— Нет. Тебя, — коротко ответила она. Два резких взмаха ресницами и руки, судорожно стиснутые в кулаки — Драко вдруг понял, что девушка с трудом сдерживает слезы.
— Меня? — на всякий случай уточнил он.
— Я хотела попросить у тебя прощения, — на одном дыхании выдала Вельгельмина. Драко сделал еще шаг назад, изумленно приоткрыв рот.
— За что?
— За то, что я… ты… — она замолчала, словно ей резко перестало хватать воздуха. — Я тебя так ненавидела всегда… — выдавила она наконец. — Я о тебе так много слышала… от Ксавиеры, от Чарли… и ты мой брат… сын моего отца… — кажется, нервы сдали, и она резким движением провела рукой по глазам. — Ты знаешь, как я мечтала о том, чтобы у меня был отец? — почти прошептала она, и теперь в голосе отчетливо звучали слезы. — А у тебя… был… есть…
— Это не самый лучший отец в мире… — медленно произнес Драко. Вельга махнула рукой.
— Какая разница?! Я так тебя ненавидела… я… — она наконец взглянула прямо на Драко, и в глазах ее он увидел самые настоящие слезы. — Я все про тебя узнала… Чарли рассказал многое… и в газетах писали… и я расспросила Ксавье, когда он нашел меня… и я узнала про тебя и…
— Про Гарри, — закончил Драко, чувствуя что-то вроде тяжкой тошноты. Он вытянул руку — больше всего ему хотелось, чтобы она замолчала, но он не мог ей этого сказать — спазм сжал горло.
— И про Гарри, — она отчаянно закивала головой. — И я решила, что знаю, как тебе навредить… Меня Ксавиера научила… еще давно… это вроде магии вейл, только не надо быть вейлой, чтобы ее использовать… это такое зелье, оно используется как духи…
— Ты сделала это нарочно, — стиснув руки за спиной, Драко отступил назад, борясь с диким желанием придушить мерзавку.
— Я хотела, чтоб тебе было плохо, — сдавленным шепотом произнесла Вельга. — Чтобы ты знал, что значит быть брошенным. Ты же не знаешь…
— Благодарю за урок, — холодно сказал Драко. — Ты довольна?
— Я не рассчитывала… — прошептала она. — Я не собиралась влюбляться… и никак не думала, что ты будешь реагировать так…
— Как — так?
— Так… болезненно. Я хотела тебя обидеть… я не хотела тебя мучить… поверь мне… — она смотрела прямо ему в глаза, и теперь взгляд ее был умоляющим. — Я не знала, что так будет. Действие этих чар со временем проходит… я думала, что все выветрится… но я влюбилась…
— И продолжила использовать чары? — неприятным голосом осведомился Драко.
— Нет! — выпалила она, глаза ее сверкнули, и в этот момент — впервые, наверное, с тех пор, как он услышал историю графини де Флер о своей незаконнорожденной сестре — Драко поверил, что Вельгельмина — действительно Малфой. В этот момент она была так похожа на Люциуса, что вызывала невольный страх и уважение. И вместе с тем Драко почувствовал, как кровь отливает от щек, кончиков пальцев на руках и ногах — признак самого настоящего, тошнотворного ужаса. Он не мог ей не верить, как бы ему ни хотелось, чтобы ее слова были ложью.
— Я люблю Гарри, — она наконец улыбнулась, и эта улыбка была настоящей — такой Драко на ее лице еще не видел. — Но я и тебя люблю. Ты мой брат. Мы семья, понимаешь? Я… всю жизнь мечтала о семье… о настоящей семье…
Мина протянула руку, и Драко сделал еще шаг назад и уперся в стену.
— Ты понимаешь, о чем ты меня просишь? — он не узнал собственного голоса. — Ты предлагаешь мне наблюдать ваше счастье? Быть добрым дядюшкой Драко? Ты плохо знаешь меня, сестренка, я не альтруист и не мазохист!
— Нет, — отрезала Мина. — Я хочу рассказать ему. Гарри. Пусть знает, что я сделала. И пусть делает выбор. Он… он сам не свой в последнее время. Он думает о тебе. Ему тебя не хватает.
— И ты полагаешь, что лучший способ поднять ему настроение — рассказать, что на самом деле любимая девушка обманула его? — Драко сардонически усмехнулся. — Хорошее же у тебя представление о счастье, Вельга.
— Ты не желаешь меня слушать, Малфой! — выкрикнула Мина, и это у нее получилось настолько по-поттеровски, что Драко даже улыбнулся.
— Это верно, не желаю, — согласился он.
— Я хочу, чтобы Гарри был счастлив, а он будет счастлив только с тобой, — произнесла она на одном дыхании. Выдержала паузу и добавила: — Я могу уехать. Мне, наверное, и придется уехать. Чтобы не мешать вам, — она улыбнулась. — Знаешь, я всегда думала, что главное — добиться счастья. А теперь мне хочется, чтобы он был счастлив. Даже если мне придется умереть за это. Черт! — она отвернулся, и Драко снова увидел ее напряженный профиль. — Как же я так влипла?
— На его могиле напишут «Гарри Поттер, проклятие Малфоев», — усмехнулся Драко. — Брось, Мина, он не будет счастлив со мной. Я умею только причинять страдания. Давай мы просто перестанем об этом говорить.
— Я хочу, чтобы ты был моим братом, — твердо произнесла Мина. — Не только по крови. Я была дура, что не понимала этого раньше. Я тебя люблю. Я хочу быть твоей семьей. Пожалуйста, позволь мне…
Она шагнула к нему, и Драко, сломленный мольбой в ее голосе и ее решительной и такой малфоевской, такой родной красотой, шагнул ей навстречу, протянул руки, принимая девушку в свои объятия, инстинктивно зарывая лицо в светлые, пахнущие раскаленным железом и пыльным ветром волосы. Что-то горячее и мокрое коснулось его шеи, и Драко, приподняв личико Мины за подбородок, с изумлением увидел слезы в ее глазах.
— Ты почему плачешь?
Она не ответила, только помотала головой. Она была теплой, даже горячей, и слезы ее пахли совсем не так, как обычно пахнут слезы. Это был какой-то сладковатый, одновременно противный и приятный, и очень знакомый запах. Взлетевшие волосы, легкие, как пух, задели лицо Драко, а потом она чуть приподнялась на цыпочки — она была ненамного ниже ростом, — и их лица оказались вплотную, словно Драко смотрел на свое отражение в зеркале, приблизив лицо к стеклу. Прикрыв глаза, Драко потянулся губами к губам своего отражения, как он часто делал, но в этот раз его губы встретили не холодное зеркальное стекло, а такие же теплые и живые губы. Отражение ответило на поцелуй.
