Неукротимый голод (ЛП) - Робертс Тиффани

— Ваня. Мурген Фолтхэм нанял ее, чтобы захватить меня, Шей и Лию.

Черты лица Арка мгновенно потемнели.

— Где они? С Шей и Лией все в порядке?

Драккал открыл рот, чтобы ответить, но слова, горячие, как расплавленный металл, застряли у него в горле. Он сжал губы и с тяжелым выдохом раздул ноздри.

— Нет, Драк. Нет. Скажи мне, что с ними все в порядке.

— Они у Мургена, — наконец проскрежетал Драккал. Произнести эти слова было все равно что прорвать плотину, высвободив горькую, огненную ярость, которая копилась за ней. — Бери команду и все ебаное оружие, которое у нас есть. Я пришлю тебе координаты для встречи.

В глубине души он знал, что Аркантус должен был сказать. Мурген Фолтхэм обладает хорошими связями и властью. Это привлечет много опасного внимания. Позолоченный сектор кишит миротворцами. Мы должны остановиться и по-настоящему подумать об этом, прежде чем что-либо предпринимать, должен быть другой способ.

Но Арк сказал единственное, что Драккал хотел услышать — правильные слова.

— Уже выезжаем.

— Принеси мою руку, — сказал Драккал.

— Твою руку?

Драккал кивнул. Несуществующие пальцы левой руки беспокойно сгибались и разгибались, они не устали и разделяли его желание кровопролития.

— Ту, которую создала Сэм. Бронированную. Я хочу, чтобы именно эта рука разорвала горло Мургену Фолтхэму.

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

Шей свела ноги вместе, как только охранники освободили ее лодыжки от ремней на смотровом столе. В этом не было ничего нового, медицинские помощники Мургена осматривали ее несколько раз во время ее последнего пребывания. Но это не делало его менее унизительным, менее насилующим. Она находила утешение только в том факте, что они обращались с ней как с животным. Их руки — и глаза — всегда были холодными и беспристрастными. Сражаться во время процесса не было смысла — ее похитители ясно дали понять, что без колебаний воспользуются шоковым ошейником, чтобы вывести ее из строя. И ей нужно было сохранять ясную голову ради Лии.

Как только ее руки освободились от оков стола — хотя наручники все еще сковывали запястья, — Шей села, прикрыла грудь руками и поискала Лию глазами. Ее дочь лежала на смотровом столе в другом конце комнаты, без сознания, в окружении четырех исследователей, которые разговаривали и делали заметки, прикасаясь к ней, как к подопытной. Ярость, бушевавшая внутри Шей, разгоралась все сильнее.

Мурген стоял с исследователями, кивая и ухмыляясь своей гребаной идиотской ухмылкой.

— Мы закончили, — сказала розовокожая женщина-волтурианка, сидевшая за столом Шей, не отрывая взгляда от планшета.

Ее голос привлек внимание Мургена. Он подошел, задумчиво поглаживая пальцем один из пожелтевших бивней.

— И?

— Здорова, мастер Фолтхэм, — сказала волтурианка, — за исключением нескольких ушибов и порезов. Она должна выздороветь в течение пары недель, даже без лечения. Как и просили, мы удалили и уничтожили ее идентификационный чип.

— Превосходно. Я хочу, чтобы ей вживили этот специальный маячок, как только он прибудет. Она готова к размножению? — спросил Мурген, пробегая глазами по обнаженному телу Шей.

Шей впилась в него взглядом, прикусила язык и сжала губы в тонкую линию. Это был единственный способ сдержать резкие слова, рвущиеся у нее изо рта. Она жаждала Драккала, его постоянного, сильного присутствия, жаждала оказаться подальше от этого места и этих существ. Она жаждала быть со своей парой и дочерью.

— Эта терраночка в еще лучшей форме, чем была до побега, сэр. Ее репродуктивные органы не повреждены… хотя в ее организме присутствовал противозачаточный препарат. Теперь, когда мы нейтрализовали соединение, она будет готова к размножению и более чем достаточно здорова, чтобы выносить потомство до срока.

Мурген нахмурился и фыркнул.

— Неудачно. Я надеялся, что она забеременела от этого ажеры. Я бы хотел увидеть такого ребенка. Ты можешь себе представить?

Шей бы это тоже понравилось, но не сейчас и не ради Мургена.

— Внутри терранки есть следы спермы, — сказал волтурианин. — Есть шанс, что это займет много времени. Или, если вы хотите, мы можем взять несколько образцов и искусственно оплодотворить ее, когда у нее наступит овуляция.

К горлу подкатил ком. Мурген задумчиво замычал и сложил руки на животе.

— Возьмите образцы и сохраните их. Мне придется решить, как я хочу действовать дальше… В конце концов, существует так много возможностей, и за последние несколько месяцев у меня было мало шансов рассмотреть их все соответствующим образом.

— Конечно, сэр.

По указанию Мургена охранники вышли вперед и заставили Шей лечь на спину, пока волтурианка брала у нее образцы. Шей уставилась в потолок, пытаясь отвлечься от работы волтурианки, но игнорировать холодные, твердые, агрессивные инструменты было трудно.

— Все готово, сэр, — наконец сказала волтурианка.

— Нострус, отведи терранку в ее камеру, — сказал Мурген. — Ее потомству еще многому предстоит научиться, и я горю желанием принять в этом участие.

Глаза Шей расширились, и она резко выпрямилась.

— Нет! Мне нужно быть с ней. Я нужна ей.

Стражники снова вышли вперед и схватили ее за руки, чтобы удержать на месте.

Нострус медленно приблизился, его глаза, горящие ненавистью, были устремлены на Шей.

— Твоя старая комната ждет тебя, терранка. Не усложняй.

Она сохраняла спокойствие ради Лии, была так уверена, что они с дочерью будут вместе. Но она ошибалась.

Шей посмотрела на Мургена.

— Пожалуйста. Я буду вести себя хорошо, клянусь, только, пожалуйста, позволь мне остаться с ней. Ей нужно поесть. Ей нужно тепло, нужна мать. — Слова кислым комом подступили к горлу, но именно отчаяние заставило ее умолять. Она не знала, что они сделают с Лией.

Мурген фыркнул.

— Возможно, но это определят мои медицинские работники, а не животное.

— Пошли, — сказал Нострус. Он поднял правую руку, в которой было небольшое устройство — пульт, который он синхронизировал с ее ошейником и наручниками. Когда он нажал на кнопку, наручники Шей сдвинулись вместе перед ней, словно притянутые мощной магнитной силой.

Охранники подняли Шей со стола и поставили на ноги.

Она вырвалась из их хватки, наткнулась спиной на смотровой стол и повернулась, готовая перепрыгнуть через стол и помчаться через комнату к своей дочери.

— Нет! Ты не можешь забрать ее у меня!

Кряхтя, охранники потянулись к ней, впиваясь пальцами в обнаженную кожу. Шей почти не почувствовала боли. Она отвела локоть назад и ударила одного из них в диафрагму, заставив его согнуться пополам и ослабить хватку.

Электрический разряд от ошейника Шей сковал ее мышцы и чуть не заставил прикусить язык. Боль была невыносимой, но она не отвела глаз от Лии, даже когда на них навернулись новые слезы. Шок длился секунду, две, три, это длилось вечно, но Шей не позволила боли подавить ее единственную цель. Ей нужно было быть со своим ребенком.

Ее тело, казалось, не соглашалось с этим. Когда шок, наконец, прошел, она обмякла. Охранники просунули руки ей под мышки, чтобы поддержать. Ее ноги, частично свисавшие, отказывались принимать вес, а легкие горели огнем. Несколько мгновений единственным звуком, который она слышала, было биение пульса в висках.

Нострус подошел ближе. Шей не могла поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Она застыла, уставившись на его ботинки. Но у нее все еще был голос.

— Иди нахуй, бессердечный ублюдок, — прохрипела она.

Он медленно поднял правую руку и нажал кнопку на маленьком пульте дистанционного управления. Еще один электрический удар — на этот раз более краткий, но не менее болезненный — пронзил ее. На этот раз она зажмурилась. Ее конечности дрожали, когда шок прошел.

Раздался тихий перезвон, похожий на сигнал вызова голокома.

— Да? — сказал Нострус. Последовала пауза. — Немедленно свяжись с одним из техников и оповести всех сотрудников службы безопасности.