Сплит (ЛП) - Солсбери Дж. Б.

— Больше никаких извинений, Лукас. Тебе не за что извиняться.

Я киваю, хотя и не совсем согласен. Быть в настоящих отношениях с Шай — это лучшее, что когда-либо случалось со мной. Не могу сказать того же о ней. В конце концов, быть влюбленной в двух людей в одном теле не может быть легкой задачей.

Мы возвращаемся к дому в тишине, но я не упускаю из виду, как Шай продолжает пялиться на меня.

В последнее время я сдерживаю его, и почти уверен, что она об этом знает. К счастью, Гейдж не слишком настаивает на том, чтобы выйти вперед. Но он — моя иррационально защитная сторона, яростно собственническая сторона, и когда Шай дышит на свои руки в перчатках, чтобы согреть лицо, я чувствую, что его терпение на исходе.

Оставляю елку на крыльце, стряхиваю снег с ботинок и направляюсь внутрь, чтобы расшевелить тлеющие угли и подбросить полено в дровяную печь. Бадди свернулся калачиком на своей плюшевой собачьей подстилке, впитывая тепло.

— Кто-то наслаждается роскошью жизни в закрытом помещении. — Я глажу его по голове, и после хорошего, долгого потягивания он бежит к двери, чтобы полежать на солнышке.

Шай скидывает ботинки и снимает перчатки.

— Хочешь, я приготовлю немного горячего шоколада?

— Конечно. Ты все еще хочешь, чтобы дерево было здесь? — я устанавливаю подставку, которую мы собрали сегодня утром, прямо перед окном, выходящим на ручей.

Ее руки скользят вокруг меня сзади, и она утыкается носом в мою лопатку.

— Куда бы ты ни захотел, меня это устроит. Это Рождество для тебя. Для вас.

У меня внутри все сжимается от странного сочетания тревоги и возбуждения.

Никогда раньше по-настоящему не отмечал Рождество, и я понятия не имею, чего ожидать от Гейджа. Это одна из причин, по которой я сдерживаю его. То, на что я был неспособен раньше, но теперь немного контролирую.

Перевожу ее руки с пресса к своей груди и прижимаю костяшки ее пальцев к губам.

— Думаю, здесь дерево будет отлично смотреться.

Она подходит ко мне ближе, и эти голубые глаза, которые проникают глубоко в мою душу, наполняются теплом.

— Я люблю тебя, Лукас.

Боже, устану ли я когда-нибудь слышать эти слова?

Я втягиваю воздух и провожу своим носом по ее носу, закрывая глаза и расслабляясь в ее объятиях.

— Я тоже тебя люблю.

Она оставляет легкий поцелуй на моих губах.

Я стону, когда Шайен втягивает мою нижнюю губу в свой рот. Ее язык скользит один раз, прежде чем она прикусывает достаточно сильно, посылая быстрый укол боли от моего рта к животу.

— Шай… — мои руки крепко сжимаются вокруг ее поясницы, когда чернота мерцает у меня перед глазами.

— Да? — ее хриплый ответ — чистая невинность, прежде чем она посасывает мою верхнюю губу и с тем же удовольствием кусает ее.

Я окидываю завесу, когда она опускается, угрожая погрузить меня во тьму.

— Ты играешь с огнем. — Мое дыхание прерывистое.

Она скользит руками по моей талии и вниз… вниз… вниз…

— Я точно знаю, что делаю. — Ее голос похож на мурлыканье, и мои бедра толкаются к ней.

— Не могу удержать его, когда ты делаешь это. — Я погружаю свой язык между ее губ, наслаждаясь тем, как она жадно берет меня глубоко в свой рот.

Шайен трется своим телом о мое, ее ногти впиваются в мою обнаженную плоть, и я чувствую, как меня затягивает во тьму.

— Тогда не удерживай.

Завеса падает.

Гейдж

Я пытаюсь.

Я действительно чертовски стараюсь.

Но мужчина не может справиться со всем сразу.

Столпом силы я не являюсь. Не тогда, когда дело касается Шайен.

Лукас заслуживает этого. Провести нормальный отпуск с женщиной, которая любит его больше, чем свой следующий вздох. Он заслуживает это дерьмо, и если бы я был лучшим человеком, то оставил бы его в покое.

Единственная проблема в том, что я влюбленный эгоистичный придурок и черта с два буду сидеть сложа руки и смотреть, как она умоляет меня выйти и поиграть.

Ее нетерпеливые руки и болезненные укусы — моя визитная карточка, и она это знает. Шайен редко этим пользуется, позволяя нам с Лукасом время от времени меняться местами, но когда я слишком долго отсутствую, моя женщина становится жадной.

Хватаю ее за талию и оттаскиваю на несколько шагов назад, заставляя спотыкаться, пока ее задница не ударяется о стол. Она ахает, но вместо того, чтобы почувствовать, как ее мышцы напряглись от внезапного перехода от Лукаса ко мне, она тает в моих руках.

— Черт возьми, детка. — Я отрываю свои губы от ее рта и приподнимаю, чтобы получить лучший доступ к шее. — На тебе слишком много одежды. — Я срываю с нее шарф и расстегиваю все пуговицы на ее пальто, стягиваю его с плеч, чтобы добраться до обтягивающего свитера под ним.

— Ты вернулся, — шепчет она, когда я тону в аромате ее шеи и мягкости ее кожи.

— Пытался передать бразды правления Лукасу, но ты не позволила этому случиться.

Она выгибается от моего прикосновения.

— Я скучала по тебе.

Боже, она такая вкусная.

На теле этой женщины нет ни сантиметра кожи, которую я бы не попробовал, и все это имеет райский вкус.

— Я заметил. Коварная маленькая шалунья.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Ее смех вибрирует у моих губ, и я получаю то теплое чувство в груди, которое приносит только Шай.

Отступаю и смотрю на нее сверху вниз, на розовые щеки, влажные губы и те глаза, которые могут поставить самого сильного мужчину на колени от желания.

— Не скромничай, Шай. — Я запускаю руки в ее волосы и провожу большим пальцем по ее нижней губе. — Ты точно знаешь, как добраться до меня.

Она пожимает плечами, выглядя одновременно гордой и чертовски сексуальной.

Чувство вины накрывает меня такой тяжелой волной, что мои плечи опускаются.

— Лукас заслужил этот отпуск, малышка. Не я.

Она берет меня за руку и поворачивается, чтобы прижаться губами к моему запястью.

— Нет, Гейдж. Ты ошибаешься. Вы оба заслуживаете этого. Я знаю, что ты делаешь, пытаясь держаться подальше, но, пожалуйста… — ее голос срывается, и клянусь, если она заплачет, я надеру нам задницы за то, что мы заставляем ее грустить. — Вы оба нужны мне, Гейдж. Я люблю вас обоих. Разве вы не можете разделить Рождество?

Уголок моего рта дергается.

— Мы не очень хорошо умеем делиться.

— Смешно. — Она выпрямляется во весь рост, просовывает руку мне под футболку и вверх по моей обнаженной груди. Я втягиваю воздух, когда ее ногти царапают мою кожу. — Кажется, вы прекрасно делите меня.

Если бы она имела хоть малейшее представление о том, как часто мы требуем и боремся, чтобы провести с ней время, она бы взяла свои слова обратно.

— Я люблю тебя, Гейдж.

Я чуть не сгибаюсь пополам, когда ее слова ударяют меня прямо в грудь.

— Не исчезай, хорошо? — ее голубые глаза блестят от любви, которую я только начинаю понимать. — Я не хочу потерять тебя. Любого из вас.

Ошеломляющее чувство братства разрастается у меня за ребрами, как будто получаешь удар кулаком или «молодец». Лукас успокаивает меня. Он также подталкивает меня вперед, чтобы стереть сомнение и беспокойство в ее глазах.

— Мы будем стараться больше, детка. — Лукас переполняет меня нетерпением и ощущается как удар по затылку. Прочищаю горло. Я так плохо разбираюсь в этом дерьме. — Все, что мы можем отдать, принадлежит тебе. Нет ничего, в чем мы бы тебе отказали.

Чувства Люка исчезают и заменяются удовлетворением, как будто он доволен моим ответом.

— О, неужели? — вспышка желания в ее глазах притягивает мое тело ближе, пока я не оказываюсь зажатым между ее раздвинутыми бедрами, а ее руки не сцепляются у меня на затылке.

— Что тебе нужно, Шай? — я провожу губами по ее уху и впитываю ответную дрожь, представляя все способы, которыми могу раздеть ее на этом столе.

— Мне нужно… — она наклоняет голову, и я спускаюсь поцелуями к вырезу ее свитера. — Чтобы ты…

— Да? — у меня практически текут слюнки, когда я слышу, как она говорит это, выражая словами желания своего тела.