Олег Неверов - Любовные позиции эпохи Возрождения

М: Интересно все-таки знать, куда Вы
Собираетесь крепкую вставить пробку?
Ж: Неужели? А если, положим, в попку —
Разве ты откажешься от такой забавы?
М: О, Мадонна! Здесь все-таки Вы не правы,
Я скорей бы выбрал иную тропку,
Хоть на ней и чувствую себя робко, —
Но монахов слишком презренны нравы.
Впрочем, раз Вы склонны таким макаром
Нас принять — как гранды, то как хотите
Поступайте, главное — с должным жаром.
Ухватите свечку и поместите
В Ваш чуланчик. Капающим нагаром
Обжигаясь, тьму его осветите.
Поглядите, милая, я уж ярым
Полыхаю пламенем от одной раскачки —
Не сгорю ли я в настоящей скачке?

М: Пусть меня обзовут дураком — за дело:
Хоть и вся в моей, госпожа, Вы власти,
А мой уд — в Вашем лоне, но бурей страсти
Его сносит к попочке то и дело.
Пусть мой род терзают одни напасти —
Не желаю знать я водораздела:
Проникаю сзади я до предела,
Увлеченный свойствами этой пасти.
Ж: Что угодно делай. Вино и воду
Нам не спутать, но жажду и то и эта
Утоляют. Важно ль, с какого входа
Ты вошел — я похотью разогрета.
И все уды, что родила природа,
Не зальют во мне пожарище это —
Даже уды ослов и быков! И к тому ж порода
Ваша нынче склонна вот к таким уклонам;
Коль была б мужчиной, я бы тоже не тянулась к лонам.

М: Для того я так над тобой нагнулся,
Чтоб, любя, твоим любоваться задом, —
Да и ты мой зад изучала взглядом;
Потому не думай, что я свихнулся!
Ж: Как не думать! Эта чужда усладам
Поза: если б уд твой и встрепенулся,
То на первой песенке бы запнулся.
Развернись-ка лучше, ложись-ка рядом.
М: Нет, судить, сударыня, погодите.
Пусть мой уд и слаб — я могу перстами
И устами тешить Вас, поглядите.
Вы сейчас, несомненно, сами
Наслажденья дивные ощутите,
Что не всем даруются небесами.
Вот тогда, моя госпожа, решите —
Ваш любовник стоящий ли мужчина.
Хоть и в слабом уде его кручина.

Ж: Я хочу его вот сюда, где туже!
М: Вы меня ввергаете в грех Гоморры
И в услады пап, а у этой своры
Вкуса меньше, чем у навозной лужи.
Ж: Ну, скорей же суй! М: Нет, не суну. — Ж: Ну же!
М: Вероломны женские уговоры!
Или лоно вышло сейчас из моды? — Ж: Муже,
Прекрати сейчас же пустые споры!
М: Ладно, ладно. Ваше последним слово
Остается. И уд мой Вы в полном праве
Применить хоть для дела и столь дурного.
Ж: Так-то лучше! Вставляй его, к вящей славе.
Нет, поглубже! Поглубже засунь-ка снова…
О, товарищ мой, пастырь мой добрый, ave!
М: Вот он в Вас целиком — ощущенье ново?
Ж: О, как сладость горька, рай подобен аду —
Целый год я, пожалуй, теперь не сяду.

М: Бедра пошире раздвиньте, отринув страх,
Дабы мой взор насладился эдемским склоном
Ягодиц и несравненным, прелестным лоном,
Перед которым сердца полегли во прах.
Расцеловать Вас, моя дорогая, ах,
Страстно хочу, и Нарциссом кажусь влюбленным
Я себе — юным, преображенным
Зеркалом этим, что жадно держу в руках.
Старуха: Ах, блудодей! Погляди, набежала тучка.
Ну погоди, приложу я тебя ухватом!
Да и тебе пару ребер сломаю, сучка!
Ж: Ох, испугались-то как мы твоим раскатам —
Прямо трепещем, так нас устрашила взбучка!
Стерва безоносая, шла б ты к чертям рогатым!
Тоже мне — глянь на нее, мой любимый, — штучка…
Я же пчелой зависаю над жадным бутоном
Уда, его предвкушая с жужжаньем и стоном…

Ж: Глупый Марс! Ты, как мул в загоне,
Спишь на сене, вроде калеки.
Разве этак молятся, веки
Опустив, Венерину лону?
М: Я — не Марс, я — Эрколе Рангоне,
Ну а Вы, Вы — Анжела Грека;
И была б под рукою моей рибека,
Я бы спел Вам свою канцону.
Но и Вы, госпожа-супруга,
Потакайте смычку всецело,
Напрягая струну упруго.
Ж: О, как сладко трепещет тело!
Но боюсь, мы убьем друг друга,
Если лук этот пустим в дело.
М: О, не бойтесь! Хранитель лука,
Купидон, наш сын, осторожен —
В храм Безделья им лук положен.

М: Дайте мне Ваш язык удержать немой,
Охватите чресла кольцом объятий
И, откинувшись сладостно на кровати,
Поглотите уд благодатной тьмой.
Ж: Ай, негодник, какой он во мне прямой,
Да и твердый — вот лучшее из занятий!
Обещаю его приютить и сзади —
И чистейшим потом отпустить домой.
М: О, спасибо, милая Лоренцина!
Но прошу толкать тогда и качать,
Как то часто делала Чиббатина.
Ж: Ах, сейчас я кончу! А ты кончать
Не намерен? — М: Кончу. Тому причина —
Вы. Ж: — Мне просто хочется закричать!
М: Так кричите, что ж тут! И я ведь чинно
Не могу, о господи, промолчать —
Я кончаю! Ж: — Кончила!.. — М: Вновь начать?

Погоди, постой, Купидон упорный,
Не тащи, ослище, свой воз упрямо!
Я хотел бы уд мой направить прямо
В лоно той, что скачет на нем проворно.
Но, увы, то в чистый цветок, то в сорный
Попадает он. Неужели срама
Не избегну — стоя, как мул, — и дама
Подвиг мой сочтет слабиной позорной?
Беатриче! И Вам в этой позе трудно.
Но, поверьте, мне во сто крат труднее —
Я собою жертвую поминутно:
Замирают члены мои, немея.
И когда б Ваш зад не сиял так чудно,
Я решил бы — кончить я не сумею
При попытке — тягостной, безрассудной.
Но желанней персика Ваши доли —
И крепят мой уд в его тяжкой доле.

На того взгляни, кто свои желанья
Повсеместно в жизнь воплощает,
Кого ноша неги не отягощает,
Кто несет свой пыл страсти на закланье!
Не в лицеях это дается знанье,
Каждый сам его себе добывает.
Если плоть твоя наслаждений чает,
Не ленись, в любви приложи старанье!
Погляди: он жадно ее сажает,
От любви растаять вот-вот готовый,
И, уставший, отдыха он не знает;
Ибо этот способ — такой суровый —
Торопливо кончить не дозволяет,
Лишь рождает в них этот трепет новый —
Сердца радостью наполняет.
И в безмерном счастье, что теснит дыханье,
Пусть бежит по венам страсти полыханье.