Вадим Шакун - Пятьдесят девственниц
— О, Боги, свершились мои чаяния! — мысленно возгласил я, так как все известное мне доныне гласило лишь об одном, что в магическую гильдию вступить необычайно трудно, ибо в наши, пораженные суевериями времена, маги вынуждены хорониться от сторонних глаз. Вслух же сказал:
— Будем и дальше добрыми товарищами, я согласен.
— Баронессе мне пришлось сказать, что в библиотеке, быть может, удастся узнать какими путями собрался путешествовать барон Зубень. К тому же, я объяснила, что после сеанса предсказания вашего появления мне надобна пара дней на отдых. А она еще и хочет, чтобы, выяснив, где барон, я самолично отправилась с ее слугами на его поиски.
— Это ужасно, — согласился я.
— Ах, нет, друг мой! — пылко возразила собеседница. — Вы что, до сих пор еще не поняли, где оказались? Служанок секут здесь лишь за один взгляд в сторону зеркала, подозревая в этом кокетство! Здесь отрубают руки за рукоблудие! За одно слово могут отрубить язык! Скажите, уж если вы так увлекаетесь магией, это милое кроткое создание, и впрямь, ваша дочь?
Когда при этих словах собеседница указала на любезную моему сердцу Трину, я смутился и ничем не смог ей ответить.
— Вот-вот, — сказала рыжеволосая девица. — Знаете почему ни на одной из дверей в комнатах замка нет внутренних запоров? Да потому, что каждую может в любую минуту открыть баронесса и горе тем, кого она застанет за занятием, с ее точки зрения, непотребным.
— О, ужас! — только и смог произнести я. — Как, человек не может делать что хочет хотя бы в той комнате, где он проживает?
— Здесь это так, — кивнула собеседница. — Баронесса ищет разврат везде и умудряется находить его в вещах столь невинных, что челядь живет в постоянном страхе.
— Все это надо обдумать, — признал я. — Чувствую, не жить мне здесь долго и счастливо, как предполагал я по началу. Что ж, быть может, вступив в гильдию, я обрету новую, более достойную, цель. Помогите же пока разбирать книги, ибо некоторые из них, во истину, заслуживают внимания, а при нынешней хозяйке так и останутся в забвении.
— Я бы с радостью, — смутилась моя собеседница. — Вот только не разумею грамоты.
— Как, разве правила вашей гильдии допускают такое? — удивился я.
— Допускают, да еще как, — ответствовала она. — Вы завтра же в этом убедитесь. И поверьте, везде и во всех краях, гильдия наша пользуется заслуженным уважением.
Конец этого дня ознаменовался еще одним событием. Проверяя самые дальние, самые пыльные полки — а я по собственному опыту знаю, что на них всегда можно найти что-нибудь интересное — я попытался вытащить со своего места толстый тяжелый том, оказавшийся в конце концов искусно раскрашенным куском дерева. Вслед за тем, полка отодвинулась в сторону. Моя новая знакомая с радостью кинулась в открывшийся проход, но уже через минуту вернулась чрезвычайно удрученная.
— Это лестница в винный погреб и теперь мы можем без труда лакомиться на дармовщину хозяйским вином, — сообщила она и, приподняв руку показала объемистый раздутый бурдюк вина. — Жаль, я-то думала, что это потайной выход из замка.
— Ничего, может и таковой найдем, — постарался утешить я и спросил. — Может быть, пить вино будет удобней в погребе? В библиотеке двери тоже без внутренних засовов.
— Конечно, — согласилась она. — Пойдемте в погреб.
10
На следующий день, ближе к вечеру, на пару со спутником моей новой знакомой мы вышли из замка. Столь длительное ожидание было объяснено необходимостью собраться членам гильдии со всей округи. Я мысленно подивился, сколь много оказывается здесь магов, что менее чем за день их и не соберешь.
Дорогой все больше молчали, покуда не пришли к невзрачной лачуге на окраине Заячьего Зуба. Здесь мой провожатый постучал условным стуком и дверь открылась, а потом по темной спиральной лестнице нас вывели в неожиданно большой сводчатый подвал, освещенный пламенем чадящих масляных ламп, где собралось уже человек двадцать лиц обоего пола.
В жизни не видел я более странного общества: здесь были кривые, косые, горбатые обряженные в нищенские лохмотья, но были люди вполне прилично выглядевшие и одетые, пусть не излишне роскошно, но вполне щегольски.
Я мысленно сказал себе, что, если маги одеваются таким именно образом, то вполне понятно, почему никто не догадывается о том, в каком они развелись здесь количестве. Меня-то, вон, усатая трактирщица сразу признала за такового.
Присутствующие выжидательно молчали и тогда мой провожатый выступил вперед и начал подготовленную заранее речь:
— Уважаемый товарищи по нашей достойной гильдии, вот перед вами я, известный вам своими делами, ваш подмастерье Маленький Крикун, пришедший к вам по поручению нашего доброго товарища и мастера Быстрые Глазки, которая временно не может выйти из замка Зубень.
Далее, говоря так же складно и красиво, мальчик изложил просьбу своего мастера о приеме меня в достойную гильдию, дабы вдвоем с ней мы, к вящей славе гильдии могли выйти из этого временного затруднения не прибегая к помощи остальных достойных товарищей.
Окружающие начали перешептываться, переглядываться и перемигиваться, меж тем один из них, седобородый мужчина в атласном камзоле взглянул на меня сурово и спросил, что кандидат из себя представляет и каков я человек.
До этого я поведал своей рыжей знакомой, которую, как оказалось, именуют здесь Быстрые Глазки, подробности своей жизни, считая, что, коль скоро приобщаюсь к гильдии, просто обязан их раскрыть. Теперь же, мальчишка начал излагать их с ее пересказа.
— Кандидат сей рожден был в благородной семье, но, по ленности, ничем в жизни не занимался и на службах не состоял, ремеслам же был не обучен, а науками тяготился. Дожив до зрелых лет, зарабатывал исключительно за счет хитрости и умения вставить в нужное время, нужное словцо, подряжаясь, где за книгами посмотреть, где в нахлебниках посидеть. А, как начнет говорить, так чешет, как по писанному. Барона нашего враз уболтал и тот его на должность пристроил. Не успел в Заячий Зуб прийти, бабенку некую окрутил на целых десять золотых. А в замке, в первый же вечер, забрался в хозяйские винные подвалы.
Досаде моей не было предела, ведь об услуге трактирщице я рассказал не иначе, как взяв с собеседницы слово молчать. Хорошо, что я в своих рассказах про Найрену не упомянул и про условие, которое поставил мне дух.
— Поверьте слову Быстрых Глазок, — завершил между тем мальчишка. — Кандидат этот отъявленный бездельник, надувала и плут, по которому плачет любая виселица в нашем славном королевстве!