Для Финли (ЛП) - Натан Дж.

Парень улыбнулся.

— Нет. Но чтобы ты знала, мы не все Грейди. Я, например, довольно приличный парень.

— Значит, следует игнорировать слухи?

— Любой ценой.

Я чуть не засмеялась, учитывая, что этот разговор был самым долгим с тех пор, как я приехала в колледж, за исключением общения с Сабриной. И поскольку я так и не оставила его жалкую задницу в зале в одиночестве, я просто-напросто изголодалась по любому разговору.

— Это что, черт возьми, такое? — Голос тренера эхом разнесся по помещению, привлекая внимание к нему, стоящему в дверном проеме со сверкающими глазами.

— Доброе утро, тренер, — поприветствовал его Каден с усмешкой, как будто мы не нарушили правила команды.

Тренер посмотрел на меня.

— Я ожидал подобного от Брукса, Финли. Но только не от тебя.

Я опустила глаза и выключила беговую дорожку. Никогда не хотела огорчить человека, который дал мне шанс начать все сначала и исцелиться.

— Мне очень жаль, тренер. Наверное, мне следовало предупредить вас, что у меня проблемы со сном.

— Ох, я… — Голос тренера неловко оборвался.

Я спрыгнула с беговой дорожки, когда она остановилась.

Сожаление в глазах тренера говорило громче слов.

— В следующий раз отправь мне сообщение. Дай знать, что ты покидаешь свою комнату.

Я молча кивнула.

— И ты тоже. — Тренер впился взглядом в Кадена, указывая на него пальцем, когда его беговая дорожка остановилась. — Ты лучше знаешь.

Тренер не дал Кадену ответить, повернулся и вышел из зала, не сказав больше ни слова.

Когда тишина начала давить, парень посмотрел на меня.

— В следующий раз просто напиши мне? Серьезно?

Я пожала плечами, понимая, что лучше не вдаваться в подробности.

— Должно быть, девчачьи штучки.

— Какие еще девчачьи штучки?

— Ты же знаешь, как ребятам становится некомфортно, когда девочки упоминают о своих месячных. Бессонница, должно быть, действует на него точно также.

Каден покачал головой.

— У меня с этим проблем нет.

— Ерунда.

Он сошел с дорожки.

— Клянусь. Я уже покупал тампоны раньше.

— Я тебе не верю, — ответила я.

— Ты же понимаешь, что никак не смогу тебе это доказать.

Я указала большим пальцем руки в сторону дверного проема.

— Здесь в лобби есть сувенирный магазин.

Брукс рассмеялся. Когда он так смеялся, я почти забывала о своей ненависти к нему.

* * *

Я едва могла что-то видеть налитыми кровью глазами. Вереница незнакомых людей прошла мимо, пожимая мою руку и говоря слова сожаления. Каждый из них говорил искренние слова, которые должны были утешить меня, но все, что они на самом деле делали — просто смешивались в какофонию шума в моей опустошенной голове. Я была ошеломлена, но держалась лучше мамы, которая даже не могла твердо стоять на ногах. Большую часть разговора вел папа. Я же просто кивала и благодарила. Действительно, что еще мне оставалось говорить? Мой брат умер, и моя жизнь, какой я ее знала, закончилась.

— Финли, принести тебе что-нибудь?

Я посмотрела на Хейзел, нашу старую соседку, которая стояла в очереди людей, чтобы принести свои соболезнования. Ее лицо было наполнено грустью.

Я отрицательно покачала головой.

Она обвела взглядом комнату.

— Посмотри на всех этих людей, что пришли выразить свое почтение.

Я подняла глаза, окидывая взглядом переполненную комнату. Все места были заняты членами семьи, соседями и одноклассниками. Вереница людей стояла в комнате, ожидая момента, чтобы двинуться в начало очереди. На самом деле это было грустно. Они ждали, чтобы пройти вперед и встать на колени перед гробом, где лежал мой мертвый брат, прежде чем подойти к нам с мамой и папой. Чтобы сказать что? Что Коул был отличным парнем? Что он не заслуживал смерти в столь юном возрасте?

Просто хотелось, чтобы этот день, наконец, закончился. Нет, мне нужно, чтобы все закончилось. Нужно, чтобы все это оказалось страшным сном. Хотелось скорбеть в одиночку. Хотелось времени для самой себя, чтобы поразмыслить о своем сожалении. На моей вине. Моем эгоизме. Но все делали это таким чертовски сложным.

— Ты видела, что приехала его футбольная команда? Там снаружи большой автобус, — продолжила Хейзел.

Я остановила глаза на крупным телах в очереди, терпеливо ожидающих, когда отойдет Хейзел, чтобы выразить свое почтение. Неужели они действительно знали Коула? Я знала, что он был их главным квотербеком, первым новичком, который заполучил это место за много лет, но сезон еще даже не начался. Неужели у него появились новые друзья, о которых я ничего не знала? Он тусовался с ними? Рассказал им о своей сучке-сестре?

Каждый игрок проходил мимо меня, пожимая мою руку. Большинство даже не смотрели мне в глаза. Неужели я так плохо выгляжу? Тугой пучок, предназначенный для того, чтобы скрыть мою неудачную попытку стать блондинкой, не сильно маскировал мои опухшие глаза и мокрые от слез щеки в пятнах. Но чтобы все его товарищи по команде отводили глаза, должно быть, это следствие моего опустошения и их собственного дискомфорта.

— Мне жаль, — проходя мимо меня, сказал массивный парень, не сводя глаз со своих ботинок.

— Коул был отличным парнем, — тихо сказал другой, глядя в спину парню перед собой.

— Мне жаль, — сказал третий, и его слова смешались с гулом остальных, кто последовал за ним.

Когда они все прошли, ко мне подошел тренер Бернс. В прошлом году он несколько раз приезжал к нам, чтобы заманить Коула в Алабаму, обещая ему славу в будущем. Он также был тем, кто примчался к нам домой после того, как полицейские сообщили новости. Стоя в очереди, он обнял меня и прошептал:

— Мне очень жаль, что это случилось, Финли. Мне так жаль, что это произошло в мое дежурство.

Его виноватый голос вызвал новый поток слез. Он отстранился с сожалением, глубоко отпечатавшимся в каждой морщинке вокруг его глаз.

— Спасибо, тренер.

Потом подошел к маме и наклонился к ней, сидящей на стуле рядом со мной. Он так же крепко обнял ее, и она вцепилась в него, словно Бернс был ее последней прямой связью с Коулом. Я не расслышала, что он сказал ей, так как мою руку уже сжимал следующий человек, но те слова заставили маму заплакать. Я отвернулась, зная, что ее слезы спровоцируют мои слезы. Мне нужно оставаться сильной. Мне нужно быть сильной.

Я уловила движение за окном. Футболисты вереницей отправились обратно в автобус. Они знали Коула не так долго. Им не понять, какое опустошение царило у меня внутри. Они не могли знать, какого потрясающего парня и спортсмена они потеряли.

Потеряли. Словно он просто куда-то забрел. Куда-то, где я смогу его найти. Совсем как в детстве, когда мы играли в прятки.

Прежде чем я отвела глаза, один из ребят похлопал другого по плечу. Игрок, которого похлопали, повернулся с широкой улыбкой на лице. Но он не просто улыбался, он засмеялся, поднял кулак и ударил костяшками пальцев своего товарища по команде. Почему он смеялся и праздновал, когда только что покинул похоронное бюро? Где остался лежать его мертвый товарищ. Разве ему не было грустно? Разве он не был так же зол, как и я, что это случилось?

Его бесчувственность словно кинжал вонзилась в мою грудь. Как он мог быть счастлив в такой момент? Как мог радоваться, когда вся моя жизнь рвалась на части?

В ту ночь я не могла забыть о его черствости, как не могла избавиться от своих злости и ненависти. Я нашла список игроков Алабамы в телефоне, чтобы разыскать смеющегося парня. Парня с кулаком.

Каден Брукс.

Защитник второй линии.

Мое сердце упало, а желудок скрутило. Неудивительно, что он был так счастлив. Он же получит место Коула. Ему предстояло воплотить в жизнь мечту Коула. И он был этому рад. Счастлив, что мой брат ушел.