Тара Сивек - Маяк Фишера (ЛП)
Фишер заканчивает одеваться и склоняется к кровати, чтобы поцеловать меня.
— Я соберу кое-что для вас, девчонки, и оставлю корзину на кухонном столе. Не забудьте солнцезащитный крем, и, если ты оденешь тот горячий, красный бикини, не снимай его, пока я не вернусь домой.
Он целует меня в нос, я смеюсь, пока он идет к двери.
— Я так сильно ненавижу тебя сейчас. Почему ты выглядишь так сексуально, когда я похожа на кита? — жалуется Элли.
Я только что вышла из воды и стою перед ней высыхая, она смотрит на меня с отвращением со своего пляжного кресла.
Я внемлю замечанию Фишера и надела красное бикини, хотя тайно ненавижу эту вещь именно с тех пор, как не с того не с сего купила его. Мне кажется, что мое тело явно не соответствует ему, но, когда Фишер увидел его в ящике шкафа на прошлой неделе, начал пускать слюни и попросил меня продемонстрировать. Можно просто сказать, что это красное бикини не задержалось на мне и пару секунд в тот день, поэтому оно начинает приобретать для меня все больший интерес.
— Ты не похожа на кита, ты беременная и красивая, — напоминаю я ей. — И у тебя едва виден живот, поэтому хватит жаловаться.
Я раскладываю полотенце рядом с ней и плюхаюсь на спину, закрыв глаза, позволяя солнцу согревать меня и высушивать капли воды на теле.
— Ты рассказала Фишеру о разговоре со Стэнфордом? — спрашивает Элли.
Я прищуриваюсь, открывая один глаз и проницательно смотрю на нее.
— Нет. Мне казалось, я говорила, что мы не будем обсуждать это, пока я не приму окончательное решение?
Элли пожимает плечами и отклоняет голову назад на спинку кресла, подставляя лицо солнцу.
— Я просыпаюсь от тошноты каждое утро, семнадцать раз бегаю пописать ночью, а мой жених по-детски лопочет, разговаривая с моим животом. Пожалуйста, дай мне что-нибудь жизнеутверждающее. Это является захватывающим, и нам не СЛЕДУЕТ говорить об этом.
Я сажусь на полотенце и скрещиваю ноги перед собой.
— Правда захватывающе? Я имею в виду, что это не совсем безумная идея, да? — спрашиваю я.
— Черт, нет, конечно! Я просто думаю, что, когда ты сообщила мне, что Стэнфорд позвонил тебе с предложением, я смеялась до колик и с трудом остановила себя отправиться на материк, чтобы надрать ему задницу, но я действительно продолжаю подумывать над этим, — сказала она мне.
Главное — я еще не сообщила Фишеру о звонке Стэнфорда. После того как я рассталась с ним, довольно сильно подпортив его реноме в глазах всего города, он покинул остров, поджав хвост, и я ничего о нем не слышала. Я чувствовала себя немного не в своей тарелки, что так все закончилось, но потом вспоминала все то дерьмо, которое он говорил мне. Фишер также приложил все усилия, чтобы стереть воспоминания о нем из моей головы, так что довольно скоро она была пуста, словно Стэнфорд никогда и не существовал.
Услышать его голос по телефону было для меня полным шоком. Он сказал, что бросил работу у отца Фишера, как только вернулся в город, после того, как я бросила его. Он подслушал наш разговор с Джефферсоном в тот день на стадионе и сказал, что были еще кое-какие сомнительные вещи, которые проделывал Джефферсон, пока Стэнфорд работал на него чувствовал себя несколько некомфортно и давал себе отчет, что этот мужчина далеко не был кумиром. Он уволился и уже в течение недели работал в другом местном крупном корпоративном банке, имеющем отделения по всей стране.
Он не совсем уютно себя чувствовал из-за того, как мы расстались, и хотел как-то помочь мне с гостиницей. Я сразу же не стала испытывать к нему доверия, думая, что он по-прежнему пытается выкупить место, на котором стоит гостиница, но у него оказалась идея получше. Банк, в котором он работает, специализируется на кредитах в сфере малого бизнеса, и он просто предложил мне рассмотреть рефинансирование ипотеки гостиницы в его банке. Я вежливо ответила ему «Нет» и попыталась объяснить, что иметь дело с моим бывшим парнем, связанным с моим кредитом, так же плохо, как иметь дело с моим бывшим тестем. Я распрощалась и положила трубку, предположив, что на этом все закончится. Не прошло и часа, как мне позвонил президент банка, и стал заверять меня, что мой счет будет обслуживаться другим менеджером по кредитам, и, что имя Стэнфорда будет только в документах в качестве стороны, направляющей на рассмотрении комиссии. Он разъяснил, что они заинтересованы поддерживать малый бизнес Америки на плаву, поэтому предоставляют самую низкую, насколько возможно процентную ставку, предусмотренную законом. Я не верила, что возможен такой шанс спасти гостиницу, чтобы не ползать на коленях и не умолять отца Фишера, но трудно было в это не поверить, когда банк прислал мне документы. Процентная ставка у них была почти на семьдесят пять процентов меньше, чем я плачу сейчас Банку Фишера и Трастовому Фонду, что урезает мои ежемесячные платежи чуть ли не в половину, а то и больше.
— Когда ты собираешься рассказать Фишеру? — спрашивает Элли.
Я пожимаю плечами и смотрю на океан.
— Не знаю. Когда может быть хорошее время, сказать мужчине, которого ты любишь, что парень, с которым ты встречалась когда-то собирается осуществить твои мечты?
— Никогда, — информирует меня Элли.
— Ааааа, уже появились секреты? Ай-яй-яй, это совсем не хорошо.
Резко крутанув головой, я вижу перед собой единственную персону на этом острове, которую ненавижу больше, чем отца Фишера.
— Я думаю, что ты не туда завернула. Пляж телок находится в полуторе миль отсюда, Мелани, — говорит Элли, указывая налево с милой улыбкой.
— Кто бы говорил, ты залетела до брака, — с насмешкой отвечает Мелани.
Элли все также продолжает улыбаться, поднимает обе руки в воздух и показывает Мелани два средних пальца.
Я вскакиваю, чувствуя себя гораздо более комфортно, находясь на одном уровне с Мелани, чем смотреть на нее снизу, но тут же осознаю, насколько плохо выгляжу, стоя рядом с ней и мне сразу же хочется прикрыться полотенцем. Одетое на мне красное бикини заставляет чувствовать себя сексуальной, рядом с Мелани с ее длинными ногами, фальшивыми сиськами и плоским, загорелым животом. Ее белое бикини состоит только из трех треугольников, сомнительно скрывающих ее тело, и совершенно не придает мне уверенности.
Каждый раз, как только я вижу эту женщину в городе, у меня тут же возникает картинка – руки Фишера на ее заднице и рот закрывающий ее в тот вечер у «Barney’s». Он поклялся мне, что ничего не было между ними, но я до сих пор несколько раз сглатываю свой ланч, чтобы удержать его у себя в желудке, просто думая о той ночи.
