Александр Тали - Любовь в перемотке (ЛП)
Я почувствовала, что он эмоционально ушёл от меня, от нас. Когда я начинала
плакать после того, как он не мог заставить себя заняться сексом со мной, он поцеловал
меня и сказал мне, как сильно он любит меня, и что все это было лишь временное
препятствие, которое ему нужно было преодолеть. Он пообещал, что это не я; он просто
мысленно зацикливается на работе, связанной с дерьмом. Я съела все это. Это было легче,
чем представить правду.
Глава 37
Время вперёд ...
Это было за четыре дня до наших дней рождений и Льюис и я все еще не начали на
самом деле разговаривать. У меня был ужасный сон ночью, это больше было похоже на
кошмар, где мой муж трахал другую женщину и не парился о том, что он трахал кого-то,
кроме меня. Я пыталась поговорить с ним об этом сне, но он не хотел иметь ничего
общего со мной и моим так называемым «тупым сном». Льюис оставил меня в спешке,
прежде чем я встала утром. Ну, я на самом деле не спала, а просто закрыла глаза. Мне
нужно было просто держаться в здравом уме и подальше от утопления в каких-либо
домыслах. Я должна была обмануть себя и выйти из состояния, где закрыты все двери для
меня.
Если бы я не строила планы с моей сестрой на прошлой неделе и, наконец, будучи в
состоянии вытащить ее на ланч без малышки Рене, я бы даже не стала выбираться из
постели. Дженна и я встретились в обеденное время в отеле Plaza. Это было рано днем, и
мы сидели в холле гостиницы в мягких синих бархатных стульях, поедая маленькие
круассаны и бутерброды и наслаждаясь нашим дневным шампанским. Я хотела забыть о
проблемах в моей жизни в течение нескольких часов и пыталась затеряться в жизни
Дженны и Майка, как новоиспечённых родителей.
Я помню, что первым я увидела Филиппа. Я не видела этот кусок дерьма в течение
десяти лет, но я никогда не забуду его образ. Он, с другой стороны, вероятно, не сможет
забыть меня в свою очередь. Я сидела в негабаритном кресле с видом на ресепшн и
площадку лифта.
Филипп быстро зашагал из открывающегося лифта. Он был в своём стиле и имел
отталкивающую улыбку, которая говорила « мне по хуй на всё» и после поправил свои
непослушные волосы, выходя из отеля. Моя сестра рассказывала мне историю о Майке, и
о том, что Рене засыпает на его голой груди, но как только я увидела Филиппа, я забила на
то, что она говорила. Увидеть Филиппа было похоже на мгновенную пощечину. Я
прекрасно помню тот день, когда мы встретились в его клубе. Он чувствовался, как вчера,
а не более десяти лет назад. Его слова врезались в меня очень глубоко в ту ночь. Я не
уверена, что я никогда не позволю себе полностью оправиться от них. Как только Филипп
ушел, я была в состоянии сделать глубокий вдох снова. Я сделала вид, что я не просто
бессвязно пропустила всю историю Джен.
- Эмили, ты можешь себе представить? Она пошевелила его соском и начала сосать.
Когда она начала смеяться, я присоединилась к ней, не пропуская момента. После
восстановления себя приколом моей сестры, меня отпустило от тревожащей мысли, но я
подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как мой муж выходит из лифта с красивой
высокой брюнеткой, что идёт рядом с ним. Он выглядел свежим, как огурец, и
великолепным, как всегда. На его лице была огромная улыбка. Я не видела эту улыбку
несколько месяцев.
Сегодня рано утром, я даже не видела, во что он был одет на работу. Это был один
из моих любимых костюмов Etro; светло-серый с синими полосами, пиджак с хрустящей
белой кнопкой внизу рубашки. На нем так же был кораллового цвета галстук. Я выбирала
и купила ему весь этот ансамбль, в который он был одет. Этот эффект был прямо из
страниц журнала GQ.
Она шла рядом с ним, в ногу и в одном темпе. Она была потрясающей! Она была
одета в короткое, белое платье, которое выглядело безупречно на ее теле. Вероятно,
предпочитаемой маркой моего мужа, Alaia, с высокими каблуками и обнаженными
пятками от Louboutins. У нее была сексуальная укладка аля «грязные волосы», которые
падали вниз вокруг ее плеч. Она выглядела молодой, около двадцати пяти. Они смотрелись
захватывающе вместе. Оба высокие, от них сочилась сексуальная привлекательность. Они
выглядели так, как будто они принадлежали друг другу. Они выглядели так, как будто они
только что занимались сексом.
- Эмили! Эмили! Где ты? Ты просто смотришь сквозь меня с открытыми глазами?
Я посмотрела на свою сестру с шоком, а затем обратно на Льюиса и эту женщину.
Джен последовала за моим взглядом и повернулась, чтобы посмотреть на мое поле зрения.
Она заметила Льюиса, а затем я могла видеть, как ее улыбка упала, как только она взяла в
свое поле зрения его прекрасную спутницу. Льюис обернул взгляд в нашу сторону. Но
никаких признаков распознавания не было. Он почти чувствовался, что за последние
десять лет моей жизни, он был частью моего богатого воображения. Казалось, он далеко
от меня ... неприкасаемый. Он подошел к двери и держал ее открытой для нее, чтобы она
смогла пройти. Я повернула голову к большой стене окна позади меня, чтобы увидеть их
обоих, подходящих к его шофёру на RollsRoyce.
- Эмили, всё это выглядит совсем не так. Это не то, что ты думаешь. Вероятно, он
показывал ей квартиру. Ты знаешь, что Plaza имеет квартиры, что они продают сейчас.
Я подняла пустой взгляд, чтобы встретить запаниковавшие глаза моей сестры. Моя
милая сестра благосклонно пыталась оправдываться за её брата в законе, которого она
обожает. Я знаю, в Отеле Plaza на задней стороне есть квартиры моего мужа, и я знаю, что
лифты, откуда мой муж и его давно потерянный друг Филипп вышли, принадлежат
гостиничным номерам, а не квартирам. Я также знала, что мой муж, который работает в
компании в миллиард долларов, не шлялся бы вокруг Манхэттена, показывая квартиры
для двадцатипятилетних шлюх. Слова просто не могли сойтись в моей голове, чтобы
сформировать предложения.
Увидев Филиппа, я почувствовала, как будто меня ударили по лицу. Увидеть
человека, которого я люблю и ту женщину рядом с ним, было как выстрел в сердце и
потеря всякого доверия. Я действительно верила Льюису, когда он объявил, что он оборвал
все связи со своими друзьями по флирту. Он сказал мне, что он и Филипп любили делить
девочек раньше. Я предполагаю, что старые привычки умирают с трудом. Какой дурой я
была. Я не могла двигаться. Я не могла говорить. Даже мои слезы были слишком
