Виктория Янссен - Любовники Камиллы
Максим провел Камиллу в комнату и запер за ними дверь.
— Чувствую себя как мальчишка, — с оттенком сухой иронии произнес он, не выпуская ее руки. — Обычно я не столь бестактен, чтобы тащить своих любовниц за руку.
— «Любовниц». Ты в своем репертуаре, меняешь женщин как перчатки.
Максим поймал в ладони лицо Камиллы, и ее рука оказалась в ловушке, прижатая к его груди. Проведя пальцами по скользкому шелку, Камилла глубоко вдохнула запах Максима, тело ее расслабилось, вспоминая юношеский восторг от его близости. Максим приподнял пальцем ее подбородок, заставив посмотреть прямо ему в глаза.
— Ты стала еще прекраснее, чем была в те годы. Короткая стрижка тебе очень идет, она обнажает шею, и мне так и хочется куснуть ее — знаешь, как делают жеребцы, ухаживая за молодыми кобылками.
От этих слов нервная дрожь прошла по телу Камиллы. Ей всегда нравилась его манера правдиво и открыто высказывать все, что он хочет. Никаких иносказаний, никаких двусмысленных намеков.
Камилла слегка отстранилась.
— Тебе не нужно льстить мне, — сказала она.
— Я никогда не прибегаю к лести, — ухмыльнулся Максим и кокетливо поиграл бровями. — С таким членом, как у меня, никакая лесть не требуется.
Камилла прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Как бы проверяя его слова, она опустила руку и провела ладонью по его мужскому достоинству через шелк шаровар. Ладонь скользнула по ткани, словно она была промаслена. По спине Камиллы пробежали мурашки, внизу живота стало жарко.
— Шаровары на шнуровке, — уведомил ее Максим и еще теснее прижался к ней нижней частью тела, чтобы член удобнее лег в ладонь Камиллы. — Она просто развязывается. Кружева тоже можно отстегнуть.
— Для этого придется немного отойти, а мне так не хочется тебя отпускать, — возразила Камилла.
Такие слова явно обрадовали Максима, он улыбнулся и закрыл ее рот губами. Целоваться он умел еще в далекой юности — горячо, пылко, пламенно, вкладывая в поцелуй всего себя. Только сейчас к ритмичным движениям языка добавились возбуждающие ощущения от прикосновения к коже его бороды, буквально сводящие Камиллу с ума. Она вся покрылась мурашками от предвкушения ласк, которые ждали ее впереди. Захотелось немедленно перейти к дальнейшим действиям, к прямому сексу, однако Максим все целовал и целовал ее — губы, подбородок, шею и снова губы. Камилла отвечала ему с такой же жадностью, нисколько не боясь показывать свое желание и готовность к соитию. Да и что скрывать очевидное, он и так все давно знал.
Камилла даже не заметила, когда Максим умудрился расстегнуть несколько пуговок на ее платье, и осознала это, только услышав собственное участившееся дыхание и почувствовав на своей спине его горячие пальцы, продолжавшие нащупывать пуговки и добравшиеся наконец почти до ягодиц.
— О, как я хочу тебя, Камилла, хочу попробовать тебя на вкус, почувствовать себя внутри твоего влагалища, сжимающегося вокруг моего члена! — горячечно шептал Максим в коротких промежутках между поцелуями.
Обеими ладонями он с силой сжал ягодицы Камиллы, но этого ей было мало. На нее накатила волна самой настоящей животной страсти. Руки ее судорожно шарили по одежде Максима в поисках шнуровки, о которой он упоминал. Наконец она поняла, что шнуровка находится спереди и именно она впивается ей в грудь. Обрадованно ахнув, она принялась быстро развязывать шнурки, но Максим слишком тесно прижимал ее к себе, замедляя процесс.
— Хочу, хочу, хочу, — бормотала Камилла.
— Знаю, — с улыбкой ответил Максим, по-прежнему мешая ей.
От нетерпения у Камиллы тряслись руки.
— Ну давай же, давай! Если ты будешь медлить, я просто взорвусь!
Максим кивнул:
— Хорошо, пора в постель.
Он поднял Камиллу на руки, поднес к кровати, которую она даже не заметила в пылу страсти, и опустил на толстый мягкий матрац. Камилла принялась извиваться на шелковых покрывалах, пытаясь избавиться от платья, но сделать это ей удалось лишь наполовину: платье застряло чуть выше колен. Тогда Максим одним движением стащил его и отбросил в сторону, а затем сам снял свой голубой плащ, с которым так долго сражалась Камилла.
Лучи предзакатного солнца падали из высокого окна, обхватывая их оранжево-красным пламенем, но Камилла уже ничего не видела вокруг. Идя к Максиму, она твердо вознамерилась получить удовольствие, но при этом держать все под своим контролем, однако он довел ее до такого состояния, что она буквально теряла рассудок. Обнаружив, что Максим лег рядом с ней, она крепко вцепилась в него, и они начали кататься на постели, обнимаясь и целуясь так, словно вымещали друг на друге боль пропущенных лет.
Камилла успела позабыть, насколько большим был Максим, и вспомнила об этом только тогда, когда он скатился с нее и, слегка прижав рукой, заставил лежать прямо, а сам прижался к ее обнаженному телу, водя широкой ладонью по животу. Она принимала ласки Максима, упиваясь его запахом и жалея лишь о том, что не может вот так же полностью отдаваться Анри, занимаясь с ним сексом.
— Ты такая мягкая, — пробормотал Максим, прижимая Камиллу еще крепче к себе. Затем он склонил голову и начал покусывать и целовать ее груди, сначала одну, потом другую — сверху, снизу, сбоку, поочередно всасывая оба соска. — Двадцать лет назад ты меня очаровала, пленила, заворожила своей красотой, чистотой, наивностью и безыскусностью. Во дворце все начинают интриговать чуть ли не с пеленок, а ты смотрела на мир широко раскрытыми глазами и видела в людях только хорошее. К тому же меня неудержимо влекло к тебе чисто физически. Ты являлась мне во сне все эти годы. А ты? Ты видела меня во сне после моего отъезда? Думала обо мне? — И он снова припал к ее соску, словно пытаясь всосать его в себя целиком.
— Да, — призналась она, тоже прижимаясь к нему, чтобы полнее чувствовать его великолепный мужской орган. — Ты был моей первой любовью, Максим. Даже в первую брачную… ночь с Мишелем… я вспоминала о тебе и о том, что ты… делал со мной… О, Максим, хватит, перестань мучить меня, довольно!
Максим еще раз всосал ее сосок, потом томительно медленно обвел его языком. Его руки прошлись по контурам бедер Камиллы, затем он развел ее бедра в стороны.
— Я хочу целовать твое влагалище, хочу выпить весь твой сок и услышать твой крик, и тогда ты навсегда забудешь своего мужа.
— Делай со мной все, что пожелаешь, — выдохнула Камилла. — А Мишеля я и так уже давным-давно забыла.
Максим опустил голову, и Камилла больше не могла видеть его, все ее ощущения сосредоточились на половых органах, которые щекотала борода Максима. Его язык неторопливо лизал ее бугорок наслаждения. Камилла стонала все громче и громче. Наконец Максим наклонился еще ниже, просунул обе ладони под ее ягодицы, приподнял их и проник языком во влагалище. Ему не понадобилось много времени, чтобы довести Камиллу до высшей точки наслаждения, когда она действительно перестала сдерживать себя и закричала в полный голос, забыв обо всем на свете, кроме жгучего удовольствия.
