Саския Уокер - Блудница
Он вопросительно смотрел на нее, и ей пришлось объясниться. У нее не было причин скрывать что-то теперь, когда он знал о ее магических способностях. Знал и все же вернулся.
— Это оттого, что меня и мою сестру Мэйси поставили на опоры церковных ворот, когда нашу маму закидывали камнями. Она думали, это научит нас отличать добро от зла. Один мужчина заставлял меня смотреть, не давая упасть, когда я уже почти лишилась чувств, чтобы показать мне, что моя мать творила зло, и чтобы я видела, что бывает с теми, кто старается исцелить чужие недуги.
— О господи! — Грегор прижал ее к себе сильнее.
Она прильнула к нему и положила голову на плечо.
— Как только я перестаю чувствовать твердую землю под ногами, воспоминания тотчас относят меня в тот день. Внутри все сжимается, и голова идет кругом.
Грегор обнял ее еще крепче, и Джесси поняла, что он собирается ответить. Она взглянула на него и, останавливая его, приложила ладонь к его губам. Она бы не перенесла, если бы он что-то сказал в ответ. Это сделало бы ее слабой, а она этого не хотела.
— Пожалуйста, давай лучше займемся любовью. Это дает мне столько силы, что я могу сразиться с целым миром.
Он сжал ее в объятиях.
— Я знаю. Я видел это прошлой ночью.
Безумное желание просыпалось в ней. Сейчас, в его руках, она была уверена, что больше всего на свете в эти мгновения ей необходима физическая близость с ним. Отчасти и потому, что это давало ей сил и энергии на то, чтобы прожить следующий день, и встретить все его испытания и невзгоды, и воздействовать на происходящее в доме, и повлиять на хозяина. Впрочем, сейчас она не думала об этом. Огонь возбуждения разгорался в ней. Источник ее магических сил наполнялся предвкушением того, как они сольются и это придаст ей новой энергии. И все же гораздо сильнее в ней было влечение к самому Грегору, желание, что пробуждал он, просто находясь с ней рядом. Этот мужчина заставлял ее сердце бешено биться, а кровь кипеть в жилах, ни с кем прежде она не испытывала ничего подобного, и было сложно представить, что кто-то еще способен на такое. Скоро с заданием будет покончено, и он снова вернется на свой корабль. Но она была безмерно благодарна и за те минуты, мгновения, что имела возможность разделить с ним.
Он отвел ее от входа глубже в темноту.
— Если бы они знали, кем ты была и что ты выкрала эти бумаги, то проявили бы еще меньше милосердия, чем та толпа в Данди. — Он неожиданно поцеловал ее в лоб. — Я бы не пережил, если бы с тобой что-то случилось из-за всего этого.
— Все будет хорошо. — Взяв за руку, она повела его в пустое стойло в противоположном конце конюшни, которое было забито сеном. — Здесь темно, но я уверена, ты найдешь меня, — прошептала она, поддразнивая его.
Джесси стала удаляться от него, двигаясь на четвереньках, но он мгновенно схватил ее за талию и остановил. Она подняла подол платья и нижние юбки и призывно покачивала бедрами. Когда его пальцы коснулись бедер, заскользили вверх и, наконец, сжали ее ягодицы, она запрокинула голову, предаваясь удовольствию.
— Ты говорил, что именно на них упал твой взгляд, когда ты впервые увидел меня?
— О да! — Он игриво шлепнул ее по попке, а затем приподнял, шире расставляя ее колени и прижимаясь к ней между бедрами. Она выгнула спину и нетерпеливо двигалась, льнула к нему, едва дыша, предвкушая его проникновение.
Он же, казалось, не спешил — гладил ее ягодицы, со сладостным собственническим чувством сжимал их.
— Моя прелестная попка. Как же я скучал по ней эти два дня.
— Пожалуйста, Грегор, — умоляла она.
— Я войду в тебя, можешь не сомневаться.
Но он еще несколько долгих мгновений дразнил ее, лаская ее влажную плоть, терзал ее ожиданием. От этих прикосновений внутри все пылало, и дрожь бежала по телу. Он коснулся ладонью ее напряженных, влажных от соков губ и с силой сжал их — у нее вырвался стон. Затем он развел их пальцами, и Джесси едва не лишилась чувств.
Все ее тело горело в безумном возбуждении, а кожа стала влажной. Она схватила его, притянув к себе, заставляя войти, отчаянно вожделея его проникновения.
Его пальцы словно исследовали ее вагину, проникая внутрь, лаская ее. Сдавленный крик вырвался у нее, когда он повернул кисть и она ощутила внутри его пальцы.
— О, прошу тебя, — не выдерживала Джесси, — сжалься надо мной.
— Тише, тише! Сейчас, моя милая блудница. У меня есть средство, которое избавит тебя от мук. — Он прижал круглую головку члена к входу в ее скользкое сочное влагалище.
О да! Она приподнялась и выпрямилась. Жесткий материал туго затянутого корсета впивался в груди, грубое сено и острые соломинки рвали ее чулки и кололи колени. Но все эти ощущения мгновенно исчезли, когда его член, скользя, ворвался внутрь, заполнил ее.
Головокружительный свет, схожий с сиянием ярких комет, вдруг ослепил Джесси. Все, что она могла, — лишь отчаянно хватать ртом воздух, когда волна ощущений захлестнула ее. Затем он снова вошел и начал двигаться. Каждый раз, когда он вновь и вновь заполнял ее, она едва не теряла сознание от наслаждения. Ее бедра дрожали. Стенки влагалища каждый раз жадно обхватывали ствол, и вдруг он с силой прижался к ней, войдя так глубоко, что тело ее стало содрогаться и извиваться.
— Ты моя ненасытная, — проговорил он, и в голосе его слышалась ирония.
Он положил руку ей на спину, но это не успокоило ее. В стойле сделалось нестерпимо душно, словно надвигалась гроза. За досками, что отделяли их от лошадей, животные фырчали и беспокоились.
— Да, я такая, с этим ничего не поделать. — Ее горячие соки стекали по внутренней стороне бедер. Ее пальцы еще глубже впились в сено. Все ее чувства так обострились, что каждая соломинка, казалось, вонзается ей под кожу, но лишь приумножает этим ее пыл. Ее руки уже дрожали от напряжения и усилий, заставлявших их оставаться прямыми, ее груди до боли сдавил корсет, в плотную ткань которого упирались твердые от возбуждения соски.
И вдруг она почувствовала, как его пальцы коснулись самой чувствительной точки. Он склонился над ней, прижимаясь к спине, и, протянув руку между ее бедрами, ласкал ее набухший клитор, одно прикосновение к которому могло заставить ее кончить, пока он еще мог сдержаться.
— Грегор! — Стенки влагалища сжались и запульсировали, она достигла наивысшей точки блаженства. Это было так внезапно и так захватило ее, что у нее подкосились руки, и она рухнула на кипу сена, о которую опиралась.
— Хочешь еще? — веселым, дразнящим тоном спросил он.
Он все еще сдерживался, и огонь страсти вспыхнул в ней с новой силой.
