The Shadow Bandit - Мгновения решают все
Драко удовлетворенно усмехнулся, мечтая о том, чтобы собрание побыстрее закончилось. Ему действительно просто необходимо было поспать, а затем он собирался перенестись к Гарри, надеясь, что тот все же не уйдет из безопасного места. Но как бы ни хотел Драко быстрее там оказаться - у него не было выбора. Если Гарри не уйдет, с ним будет все в порядке. А Драко нужно сначала все уладить здесь, и только потом он сможет присоединиться к Гарри.
Быстрый взгляд Дамблдору в лицо показал, что это будет долгая ночь.
Очередную речь кого-то из присутствующих прервал феникс, влетевший с пакетом в комнату. При виде Фоукса Драко не мог не улыбнуться - они давно не виделись, а птица воскрешала в нем счастливые воспоминания. В каком-то смысле, можно было сказать, что Фоукс тем летом усыновил их с Гарри. Он постоянно был с ними, а затем, когда Авроры забрали Гарри - чуть не свихнулся от горя. Если бы хоть кого-нибудь в этом мире интересовала невиновность Гарри, то можно было просто посмотреть на феникса, который явно любил мальчика.
Но птица не может стать доказательством.
Удивительно было наблюдать после всего этого за изменениями в отношениях между Дамблдором и Фоуксом. Некоторые могли считать феникса домашней зверюшкой директора. Но это было бы в корне неправильным пониманием самой сущности фениксов. Эти создания - удивительно верные друзья, но именно они решают, кто достоин их дружбы. После ареста Гарри Фоукса очень редко можно было увидеть в одном помещении с директором, хотя он все еще слушался старика и помнил об обязанностях по отношению к ордену, названного его именем. Но Драко был твердо уверен, что мудрая птица винит Дамблдора в том, что тот не защитил Гарри. Интересно, что сказал бы Фоукс, умей он говорить?
Как только пакет был отвязан от лапки феникса, тот отлетел и сел на плечо Драко. Присутствующие наблюдали за Дамблдором, просматривающим содержимое посылки.
Наконец, директор поднял обеспокоенный взгляд и сообщил:
- Наши друзья из Министерства выслали дополнительную информацию по делу Гарри Поттера, - с этими словами директор вытащил небольшой латунный шарик и положил его в центр стола. После заклинания, сказанного шепотом, свет в комнате погас, и на потолке появилась картинка, проецируемая шариком.
Драко жадно вглядывался в картины и письмена, проявившиеся на потолке. Одна картина оказалась календарем, или чем-то вроде. Она заставила Драко замереть в восхищении, прерванном словами Дамблдора, подтвердившего его догадки о том, что это была работа Гарри.
И тут внимание Драко привлекла еще одна вещь:
- Сэр, нельзя ли увеличить вот тот фрагмент, рядом с раскладушкой? - Дамблдор кивнул, и все присутствующие смогли увидеть неровные строчки письма, или поэмы, написанной на стене.
- Может ли кто-нибудь разобрать его почерк? - спросил один из магов, чье имя Драко так и не запомнил.
Драко промолчал - он уже прочел строки, оставленные Гарри. Но Гермиона решила прочесть их всем присутствующим.
Хотел бы мертвым быть я, чтоб не плакать.
Время самобичевания прошло.
Я первый бросил бы камень в своих праотцев,
В змей, пригревшихся на моей груди,
Успокойтесь, скоро здесь меня не будет,
С каждым днем я ближе к смерти
И поймав ее, не отпущу, пока течет кровь
Хотел бы мертвым быть я, чтобы не любить.
Если я вообще люблю хоть что-то.
Ни разу я не возражал вам,
А ты кормил меня дерьмом.
Но в чем я провинился?
Клинок мне в спину - вот ответ.
Забудь, устал я от борьбы
И смерть уже стучится в двери,
Успокойтесь, скоро здесь меня не будет,
С каждым днем я ближе к смерти
И поймав ее, не отпущу, пока течет кровь.
Уж лучше мертвым быть, чем с вами,
Бездушие скрывает боль
Маски сброшены вместе с воспоминаниями
Дневник, хранивший их, сожжен
Успокойтесь, скоро здесь меня не будет,
С каждым днем я ближе к смерти
И поймав ее, не отпущу, пока течет кровь.
Успокойтесь, скоро здесь меня не будет,
С каждым днем я ближе к смерти.
Но, получив ее, не искуплю я вашу ложь.
Годы спустя Драко мог во всех подробностях воскресить тот единственный момент во времени, когда слушал дрожащий голос Гермионы, читающей вслух призрачные слова.
При мысли об отчаянии, заставившем Гарри написать эти строки, Драко почувствовал тошноту. Где он, тот смеющийся, гордый и смелый гриффиндорец, которого знал Драко? Оставалось только молиться, надеясь, что спасение не запоздало, и что однажды он увидит свет в зеленых, сейчас таких темных и пустых глазах.
- Как Поттер достал чернила, чтобы нарисовать все это? Я думал, что узникам запрещено иметь личные вещи! Или для Золотого мальчика даже в тюрьме правила не писаны?! - истерично выкрикнул Рон.
Гермиона отвела взгляд от кошмарных строчек и тяжело глянула на жениха:
- Это не чернила.
- О, Гермиона, у тебя же всегда есть ответы на любые вопросы! Так что это?
Драко с отвращением посмотрел в его сторону:
- Похоже, если ты хоть раз воспользуешься мозгами, Уизли, то умрешь от шока, - и, не обращая внимания на удивленные взгляды, пояснил. - Это кровь.
Собравшиеся были удивительно спокойны, пока пытались расшифровать строки, написанные Гарри, словно те специально задумывались, и его картины, как будто могли понять с их помощью, в каком состоянии был его рассудок во время заключения. Драко не принимал участия в разговорах, предпочитая наблюдать за Сириусом Блэком.
Сириус Блэк всегда был тяжел для понимания. Крестный самого Драко - Снейп - очень не любил этого человека, из-за того, что произошло между ними, когда они все были студентами. Тем не менее, со дня воскрешения Волдеморта эти двое были вынуждены работать вместе и даже изредка умудрялись цивилизованно общаться. Блэк все еще числился в беглых преступниках у Министерства Магии за то, чего не совершал. Возможно, именно этот момент и стал причиной, по которой Драко был просто уверен, что Сириус поддержит, и будет защищать Гарри. Теперь, когда суд уже давно позади, Драко все больше склонялся к мысли, что поскольку Сириуса предал магический мир, то тот, и так не склонный доверять людям, почувствовал себя окончательно обманутым, когда выяснилось, что его крестник, которого он не особенно долго знал, убил двоих людей. Сириус никогда не защищал Гарри, но никогда и не говорил ничего против него.
