Проклятие ворона (ЛП) - Хартли Эмилия

Пока Кириан, тяжело дыша, прислонился к кухонному островку, Саманта обрабатывала раны на его плече. Они уже заживали. Неотъемлемая часть проклятия, поняла она. Должно быть, это то, что поддерживало в нем жизнь все эти годы. Тем не менее, раны зажили недостаточно быстро, чтобы сдержать инфекцию. Они воняли, а это означало, что рот того, кто его укусил, был кладом вирусов.

Саманта открыла баночку с мазью. Вообще-то, она сделала ее, как помощь при порезах и ожогах, но могло помочь и сейчас. Чтобы было наверняка, она влила в мазь частику своей магии через кончики пальцев. Это оживило природную магию внутри растительных масел, заставив ту воспламениться.

Кириан зашипел, как только она прикоснулась к одному из укусов.

— Не будь ребенком, — пожурила ворона ведьма. Он был проклятым бессмертным, который раньше наверняка страдал куда больше, но сейчас вел себя как ребенок, у которого раньше никогда не брали кровь. Саманта сильно сомневалась, что это могло быть правдой.

— Попробуй подвергнуться нападению двух адских псов посреди ночи, а утром расскажи мне, как ты себя чувствуешь, — произнес Кириан.

Вот она, правда. Саманта ничего не сказала. Если бы она дала ему понять, что он проболтался, ворон бы наверняка замолчал. Саманта никогда особо не задумывалась об аде. Это был не тот источник силы, в который когда-либо вмешивалась ее семья. Почему это теперь преследовало Кириана, Саманта не знала.

— Ты не обязана была приглашать меня в дом, — проворчал Кириан. — Но ты сделала это, поэтому я должен тебя отблагодарить.

Палец Саманты скользнул в другую из его ран, размазывая мазь и напоминая ему, что она все еще не из тех, с кем нужно считаться. Мужчина зашипел соответственно и отпрянул от ее прикосновения. Когда его взгляд остановился на ней, на его лице появилась странная улыбка. Это была смесь раздражения и юмора. Саманта обнаружила, что ей это нравилось.

Это был нехороший знак.

Кириан был проклят не просто так, напомнила она себе. Он приложил руку к смерти ее прадеда. Он разрушил жизнь ее прабабушки. В каком бы кошмаре он ни жил, он это заслужил.

Саманта подошла, чтобы обработать раны на его теле. По его груди и ребрам были разбросаны другие царапины и синяки. Чтобы дотянуться до них, ей пришлось протиснуться между его ног. Это была компрометирующая поза, но она была полна решимости помочь ему и делала все возможное, чтобы игнорировать прикосновение его бедер к своим.

Сказать, что Кириан не был для нее лакомым куском, было бы ложью. Даже таким избитым, каким он был, в его глазах горел огонь, а тело было хоть и вялым, но словно умоляло ее сделать шаг навстречу его теплу. Саманте пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки и сосредоточиться на своей боли, чтобы не обращать внимания на то, как он наблюдал за ней.

— Скажи мне свое имя, чтобы я перестал называть тебя ведьмой.

— Зови так и дальше. Мы не друзья.

Он наклонился вперед. Пространство между ними сократилось, жар усилился, пока не опалил ее кожу. Саманте хотелось убежать, но она стояла на своем. Его дыхание обдало ее ухо и спустилось по шее. Она поняла, что с того места, где она стояла, он мог видеть ее футболку с V-образным вырезом спереди.

И все же, когда она наконец повернулась к нему лицом, то поняла, что его взгляд был прикован не к ее груди, а к кулону, который висел между ними. Это был маленький медальон с кусочком хрусталя, вставленным в центр, как будто кто-то проткнул его насквозь. Он не открывался, так что она понятия не имела, что лежало внутри.

— Это принадлежало Имоджен, — его голос стал ниже, а все тело напряглось.

Упоминание имени ее прабабушки было не таким горьким, как она могла бы предположить. Вместо этого, голос Кириана был словно подавлен чем-то другим. Это было одиночество, печаль, огорчение, все это вместе и многое другое.

Это заставило ее взглянуть на него по-другому. Она поняла, что его слова могли быть уловкой. Этот мужчина чего-то хотел от нее, и поэтому он пытался исказить ее представление о нем, пока он не стал хорошим парнем в ее глазах. Это был не самый глупый план.

— Когда-то, да, — ответила Саманта. Она приложила ладонь к черному синяку на его ребрах и подожгла мазь магией.

Кириан сделал глубокий вдох. На секунду воцарилась тишина, ее рука все еще была на его обнаженной коже.

— Это был ее муж, который вставил кристалл в центр этого. Он пытался убить твою прабабушку. Удивительно, что дурацкий медальон, который я ей подарил, спас ей жизнь.

Саманта слегка отстранилась. Внезапно цепочка на ее шее стала невыносимо тяжелой. Она была обременена невозможными вещами.

— Не лги. Я не дура, чтобы попасться на твои уловки.

Хотя она и хотела этого. Саманта хотела верить, что он может быть хорошим человеком, пока ее руки все еще были на нем. Ее желудок снова сжался, и она безуспешно попыталась отстраниться.

Кириан не лгал. Хотя, он понимал, что ведьма не собиралась ему верить. Он мог бы рассказать для нее эту историю, если бы она просто послушала. Казалось, что правда была искажена с течением времени. Возможно, Имоджен пыталась сохранить лицо перед своими детьми и сочинила историю, в которой Кириан предстал плохим парнем в этой ситуации.

Он не винил ее. То, что случилось, было так давно. Его гнев на нее всегда вспыхивал жарко, прежде чем угаснуть в одинокой горечи. Он сделал все, что мог, чтобы спасти Имоджен, но она все равно наложила на него проклятие, как будто даже она не могла вынести того, что он сделал.

Теперь он позволил ее правнучке ухаживать за его ранами. Это была странная ситуация. На лице этой ведьмы он мог видеть глаза Имоджен. То, что словно старая волшебница снова посмотрела на него, наполнило его множеством эмоций.

Но ни одной из этих эмоций он не дал волю. Он запихнул их в темный уголок своего сознания, чтобы они там и оставались. И все же, когда ведьма посмотрела на него из-под ресниц, ее рука все еще была теплой на его грудной клетке, и в нем вспыхнул новый набор ощущений.

Не раздумывая, он потянулся к ней. Его рука обхватила ее лицо сбоку. Ведьма оказалась на удивление податливой в его руках, когда он притянул девушку к себе. Ее губы уже были приоткрыты, когда он поцеловал ее. У нее был вкус трав и прохладного ветра осенней ночи.

Его язык скользнул по ее губам, чтобы впитать как можно больше этого вкуса. Ее рука на его ребрах напряглась. На мгновение вспыхнула боль, синяк все еще не совсем зажил, но это никак не остановило его. Он хотел от Саманты столько, сколько мог получить. Кириан осознал, что никогда не насытится этой ведьмой.

Затем она отшатнулась назад. Ее губы припухли от его поцелуя, но глаза вспыхнули гневом.

Кириан знал, что облажался. Это не было частью плана. Он не мог поверить в то, что сделал. Между ними ничего не должно было быть. Эта ведьма была средством для достижения цели и не более того. Это была единственная причина, по которой он защищал поместье Карвер прошлой ночью. Кириан лгал себе снова и снова.

— Ты — кусок дерьма, — прорычала девушка, собирая свои вещи и выбегая из комнаты.

Он хотел броситься в погоню, посмотреть, где он мог бы уложить ее и исследовать остальную часть ее тела. Желание было сильнее, чем все, что он когда-либо знал. Он почти хотел, чтобы междумирье восстало и спасло его от самого себя.

Медленно, вдумчиво он поднялся и последовал за ней. Ведьма была в гостиной, вытряхивала содержимое пластикового мусорного ведра на пол.

Глава 6

Это был первый день, когда она не видела Кириана. На дереве возле ее дома не было никаких следов его присутствия. Он даже не прятался на ее крыльце, когда она вышла на улицу. Саманта вздохнула, но не от облегчения. Часть ее втайне хотела увидеть его снова. Ее губы молили об ответном поцелуе. А тело всю ночь жаждало его рук на ней.

Она была идиоткой и знала это. Саманта не была особенно хороша в плане свиданий. Большинство местных мужчин знали, что она была Карвер. Они не хотели встречаться с ведьмой, боясь, что она попытается пожертвовать их душой или что-то в этом роде. За городом было сложнее. У нее был не самый надежный транспорт для переездов.