Китти Бернетти - Тысяча и одна ночь (сборник)
— Совершенно верно. Это ведь город-курорт — развлечения, посещение магазинов, плавание, разные забавы, вкусная еда.
— Секс.
— Да.
Когда она увидела ожидание в его глазах, ее соски затвердели. Она даже застыдилась, вспоминая, что совсем недавно происходило в купе поезда, причем у этого действа был зритель.
— Сюда с самого начала приезжали, чтобы провести выходные, предаваясь любовным утехам.
— Значит, вы собираетесь отвести меня в Гранд-отель, верно?
— Никоим образом. Это отель для больших шишек, так что прийти сюда — слишком предсказуемо, а потому скучно. Сегодня вечером вам придется обойтись без привычных удобств. Кроме того, я приготовила нечто намного более впечатляющее.
Казалось, ее слова заставили его взять ее за руку тем же жестом, которым медведь мог бы схватить лапку мыши. Обычно вечером здесь было прохладно, но ей показалось, на нее повеяло жарким воздухом, когда он, аккуратно направляя ее между машинами, перевел через пристань и вывел на деревянные доски пирса. Она вдруг подумала, что он потрясающе хорошо выглядит, потому что не только девушки, но и их приятели таращились на него, глядя, как он шагает в своем темном пальто, взлетающем под порывами ветра, как крылья, у него за спиной. Привлекательный, но пугающий — люди расступались перед ним. Внезапно Бриз задалась вопросом — с какой стати он решил устроить все это? При его богатстве у него наверняка было бесчисленное множество женщин, он мог отправиться в любое, самое экзотическое место на земле, какое она могла увидеть только во сне. И все же он выбрал ее — простую рабочую девчонку, которой он даже не нравился. Она предположила, что делать все наоборот — привилегия миллиардеров. Они спускались вниз, мимо вульгарных безвкусных ювелирных бутиков, мимо маленького, весело и празднично разукрашенного поезда и витых детских горок.
На конце пирса они остановились, освещенные яркими огнями американской горки «Крейзи Маус», прислушиваясь к крикам парочек. Воздух окрасился в болезненно-нежный розовый оттенок, присущий сахарной вате, а аромат жарящихся пончиков лишний раз напоминал об изобилии этого места, созданного исключительно для исполнения любых капризов.
— Я намерена отвести вас вот туда. — Бриз указала вверх, туда, где на краю пирса, высоко над морем, возносился Air Diver Super Booster.
— Эта штука чертовски пугает меня.
Бриз задрала голову, наблюдая, как массивная конструкция, похожая на подъемный кран, медленно поднимается вверх, и тоже ощутила тошноту. Она почувствовала, как Себ сильнее сжал ее руку в тот момент, когда они вместе смотрели, как закрытая кабина с пассажирами упорно взбирается ввысь, пронзая ночное небо. Внизу собралась небольшая толпа зевак, которые молча наблюдали за ними, открыв рты. Когда кабина камнем полетела вниз, люди, сидевшие внутри, завизжали, а зрители наблюдали, как кабина пролетела мимо них, словно гигантский маятник, и поднялась вверх с противоположной стороны, чтобы снова полететь вниз и еще раз чуть не до смерти напугать сидевших внутри людей.
— Мне всегда нравилось это место — такое дикое, просто сумасшедшее.
— Это там вы собираетесь развлекать меня, верно? — Себ выглядел заинтригованным: по его лицу пробежала искра авантюризма. Нетипичное ощущение удовольствия ради удовольствия придало ему необычное для него оживление.
— Вот именно. — Бриз потянула его ко входу в аттракцион. — Вы сказали, что я должна придумать что-то удивительное, и, поверьте, это приключение соответствует этому определению как нельзя лучше. Не испугаетесь? — она насмешливо взглянула на него.
Он отбросил голову назад, из его горла вырвался хриплый смешок предвкушения развлечения, более возбужденный и наполненный энергией, чем она ожидала от такой машины для создания денег, как Себ Дарк. Да, похоже, он мог бы весело проводить время, если бы попробовал сделать это.
Служитель аттракциона обратился к ним: «Снимите обувь и оставьте ее на полках. Высота бустера — 40 метров, вы подниметесь над толпой больше чем на 38 метров. Мы не хотим, чтобы что-нибудь упало на головы зрителям с такой высоты». Он надежно привязал Себа и Бриз к сиденьям друг напротив друга. Два других места остались пустыми — никто больше не осмелился отправиться вместе с ними.
— Ну вот, теперь вы в полном порядке. Наслаждайтесь путешествием. — Он подмигнул. Они чувствовали себя как в смирительной рубашке. Себ смотрел на Бриз, его стальное самообладание не дрогнуло, когда они начали подниматься в воздухе.
— На такой высоте у меня мурашки бегут по коже, — сказала Бриз, но во взгляде Себа ощущалось напряжение — он испытывал ее, ожидая, когда она дернется. С каждым метром подъема напряжение усиливалось. Она хотела уловить тот самый момент, когда его начнут охватывать страх и волнение, и потому, не отрываясь, смотрела прямо на него.
Себ думал, что никогда не видел настолько зеленых глаз. В полутьме они напоминали глаза крупной распутной кошки, в них всегда таились вызов и бесстрашие. Но за ними, за этим светловолосым вызовом, за бесстыдным напором, почти кричащим «посмотри на меня», пряталась ее тонкая, чарующая красота, от которой он никак не мог отвести взгляд. То, что он мог видеть ее, попробовать ее в поезде, так распалило его, что он почти что затянул ее сюда. Он понятия не имел, что она собиралась делать на этой головокружительной высоте, пока — черт ее возьми! — она не начала извиваться и корчиться на своем сиденье, то поднимаясь, то снова садясь. Изогнувшись, она положила ноги, обтянутые тонкими чулками, ему на колени. «Расстегните молнию», — предложила она.
Он мог поклясться, что ноги являются одним из самых недооцененных эротических инструментов женщины. Бриз соблазняла его. Ее ноги были так же красивы, как и остальное ее тело. Изящные, длинные, мускулистые, затянутые в бесстыдно прозрачные черные чулки. Когда она устроилась у него на коленях, он бросил дразнящий взгляд на ее юбку, скрывавшую прелести, которыми он наслаждался совсем недавно, на ее опрятную каштановую поросль, скрывающую ярко-розовые глубины. В этот момент он понял, что светлые волосы были лишь частью созданного ею фасада. Но была ли это настоящая Бриз? Интересный вопрос.
Они поднялись на самый верх, протянувшийся внизу пирс казался теперь просто тонкой полоской, а люди были не больше булавочных иголок. Он почувствовал нарастание возбуждения, нетерпеливо потянул молнию вниз и высвободил член из трусов-боксеров. Недавно она почти довела его до кульминации — бесстыдная, как шлюха, стильная, как герцогиня, — но он сумел сдержаться. Он был мастером отсроченного удовлетворения, это помогало ему медленно, с наслаждением, продумывать коммерческие сделки. Сдержанность в начале обеспечивала ему более острые ощущения в конце.
