Людмила Молчанова - Трудные дети (СИ)
- Повторяешься.
Я тяжело задышала, чувствуя, что неравная схватка меня осушила. И дело не в том, что он сильнее меня, совсем не в этом. Я злилась. Злилась и ненавидела его сильнее, чем кого бы то ни было. Я внутренне сильно горела тогда, растрачивая силы на ярость, когда должна была руководствоваться лишь холодным рассудком. А Марат был спокоен как сто китайцев.
- Все равно убегу, - пообещала я. - Ты не сможешь удерживать меня вечно.
- Не убежишь. Потому что я тебя не отпущу.
Он открыл вторую комнату, до этого закрытую на замок. Встряхнул меня, затолкнул туда и включил свет. Квартира чечена находилась на втором этаже - в принципе, я могла убежать. Но Марат, словно предугадывая мои планы, поспешил меня разочаровать:
- Не убежишь. Рама разбухла от времени. На окнах решетки, - спасибо, я уже заметила. - Будешь спать пока здесь.
- Сколько?
- Сколько потребуется.
- Я не буду тут всю жизнь сидеть.
- Кто сказал? - он поморщился, коснувшись царапины на животе. Сквозь прореху на свитере виднелась кровь, успевшая уже и пропитать шерсть. - Будешь здесь сидеть, пока я не скажу. А это как раз от тебя зависит.
- Че ты хочешь, можешь объяснить в конце концов?
- Прекрати кричать. Сопротивляться. Я помогу тебе, и лишь от тебя самой зависит, сколько на это времени потребуется. И какими методами мне придется пользоваться - тоже зависит от тебя. Чем больше сопротивляешься, тем сильнее затягиваешь процесс, заставляя меня срываться, - он покачал головой, сетуя на мою глупость и недальновидность. - Ты думаешь, мне это удовольствие доставляет?!
- Тогда отпусти, - зашипела, не в силах сдержаться. Рванула к нему, но остановилась, когда Марат многообещающе сверкнул глазами. Шутки кончились. - Зачем я тебе?
Он не ответил, и мне даже показалось, что не слышал моего вопроса. Застыл, о чем-то напряженно думая, смотрел в пространство, не моргая, и пальцами пробегал по своей царапине. Меня как будто и не было рядом.
Я была реалистом. Меня уже мало интересовало, по какой причине Марат так настойчиво пытается оставить меня у себя. Я не понимала мотивов, которыми он руководствовался, но мне тогда на них было как-то плевать. Меня больше интересовали следствия, а не причины. Для меня этот тип был психом, а зачем пытаться понять психа? Я не хотела усложнять себе жизнь, ни раньше, ни сейчас, поэтому просто, не мудрствуя, решила узнать, что он хочет в конечном итоге. Что надо сделать, чтобы оказаться на свободе.
Именно этим мы всегда отличались с ней. Ей всегда нравилось копаться в чужих мозгах, вытаскивая, как противный крот, все предположительные чувства и мысли на тот или иной счет. Она брала факт и вместо того, чтобы воспринимать его как факт, как что-то единое и упорядоченное, почти простое, начинала его усложнять, разбирать и собирать, как кубик рубика. В своих самокопаниях и анализах она всегда напоминала мне толстую паучиху, запутавшуюся в собственной паутине.
Я же была проще. Предпочитая работать с тем, что было, а не с тем, что гипотетически за этим стояло. Я любила материальное, весомое и ненавидела абстрактные, неосязаемые вещи, которые она всегда пыталась зачем-то ухватить, путаясь еще больше.
Об абстрактных и эфемерных вещах хорошо размышлять, сидя в теплой уютной гостиной и попивая горячий чай. А не стоя под дождем, чувствуя, как сводит живот от голода. В такие моменты слабо волнует смысл бытия или мотивы человека, давшего тебе денег на булочку. Ты пожинаешь плоды, реальные плоды дел, а не интересуешься мысленными лабиринтами чужой души.
И тогда я, нисколько не изменяя своим правилам, поставила перед собой цель. Даже две. Первая - убежать, как только выпадет шанс. Чистая свобода опасна и опьяняюща, особенно в то время, когда я ее получила. Точнее, свобода свалилась на меня, ударив обухом по голове. И глотнув такой свободы, очень тяжело жить в ее безопасной иллюзии. А вторая...Что ж, надо понять, чего Марат хочет в конечном итоге от меня добиться. И сделать это. Тогда я смогу развернуться и уйти, оставив все недоразумение позади. В то время я действительно думала, что так и будет. Искренне верила.
- Потом узнаешь, Саша. Все по мере поступления, - заверил Марат, как-то не особо успокоив. - Для начала прекрати убегать и воспринимать меня в штыки. Это уже будет немало.
- Ты меня бил. Я должна все терпеливо сносить?
- А ты по-другому не понимаешь. Разве не так? Скажи я тебе, что хочу помочь, что бы ты сделала? - он удовлетворенно кивнул, когда я не нашлась с ответом. Который был понятен без слов. - Вот и я о том же. Ты уважаешь и признаешь только грубую силу, и сама это знаешь. Так чего ты хочешь? С волками жить...
- Че надо делать? - недовольно я отмела все разглагольствования. Ближе к делу, мужик, ближе к делу. - Конкретнее.
- Пока ты прекращаешь убегать.
Я с вызовом вскинула голову, уперев руки в бока.
- А че если нет?
- Тогда ты меня выведешь. Ни тебе, ни мне это не нужно.
Вот. Я же говорю, что он шизик. Неуравновешенный шизик. Он даже не может себя контролировать. Все это я не замедлила объяснить Марату. Тот только хохотнул, тут же слегка поморщившись от боли, и пошел к выходу.
- И на будущее, Саша. Я не потерплю, чтобы в этом доме так выражались. Поэтому по возможности постарайся убрать из своей речи всю нецензурщину, ругань, жаргон и вечное "чеканье". Спокойной ночи.
Он закрыл дверь, повернул замок, и слышно было, как звякнула связка ключей, а потом все стихло.
Я не любила растрачиваться на эмоции. Слишком сильно чувствовать опасно, особенно на улице. На улице и так холодно, чтобы еще внутренне перегорать. Но тогда, в темной спальне, сидя на мягкой кровати, я первый раз в жизни позволила себе глухую ненависть.
Глава 3.
Человеку, росшему в культе силы, тяжело научиться уважать ум. Александра
Если у человека жизнь находится в подвешенном состоянии, то он редко когда будет строить планы на будущее. Ибо а нафиг это надо. Если посмотреть с другой стороны, то именно этим и будет заниматься человек, живущий как балансирующий на канате гимнаст, хотя бы для того, чтобы придать своей жизни стабильности и равновесия, пусть и в мыслях. Но второй вариант чаще всего перевоплощается в мечту, еще чаще - в несбыточную, и поэтому несет одни только разочарования.
Стоит сказать, что я была именно тем человеком, который никаких планов не строит, предпочитая жить сегодняшним днем. Но даже прагматичная я подразумевала, что мой комфортный плен когда-нибудь закончится. И мое "когда-нибудь" в мыслях наступало намного раньше, чем все вышло в действительности. Хотя я нисколько не сожалею, считая глупым занятием сожалеть о прошедшем. Только нервы тратить.
