Чужое право первой ночи (СИ) - Маева Ева

Не могла же я упустить возможность предоставить ему характеристику сродни той, что совсем недавно он выдал мне сам.

Тем более что мои слова ему в должной мере понравились, если судить по усмешке, заигравшей на уголках его губ.

– У меня нет ни рогов, ни хвоста, между прочим, – заметил демон, дополняя уже имевшиеся у меня познания об отсутствии у него глаз, – Это всё ваши человеческие предрассудки. Но в остальном ты не ошибаешься. И именно поэтому мне сейчас просто невероятно скучно.

Несмотря на его слова, где-то позади зрачков Раама, там, где глубоко в вине чужого взгляда скрывалась его истинная сущность, порождённая изначальной тьмой нашего мира, плясала шаловливая, взбалмошная искорка, которая могла означать лишь одно: у него уже была какая-то конкретная идея о том, как избавиться от одолевшей его беспросветной скуки.

Крепкие пальцы рук демона плотнее сомкнулись на моей талии и требовательно приблизили меня навстречу его рослому телу, напрочь уничтожая все те границы, которые пытался выстраивать между нами Дей. Мужские губы оказались почти у самого моего уха, с каждым горячим выдохом моего партнёра посылая волну мурашек по моей неожиданно чувствительной коже.

Предательски сковывая мои движения без единой капли той самой могущественной силы, которая в действительности принадлежала слуге Темнейшего.

– Так что ты скажешь насчёт того, чтобы повеселиться по-настоящему, Ниса? Составишь мне компанию? – почти царапая моё ушко своими зубами, предложил Раам.

И вдруг отстранился и вернулся в исходную позу нашего с графом танца, вопреки своему обыкновению позволяя мне самой принять решение по этому поводу, словно это теперь тоже было частью нашей с ним своеобразной игры в сотрудничество.

Я внимательно осмотрела фигуру демона, пытаясь отыскать в его предложении хотя бы крохотный намёк на подвох, но всё было тщетно. Его непроницаемо-таинственные глаза играли лёгкой озорцой, а губы были слегка изогнуты в совершенно обычной для Раама насмешливой улыбке, так что у меня не было ни малейшего представления о том, что он на самое деле сейчас имел в виду.

Что вообще могло значит “повеселиться по-настоящему” для существа из Нижнего мира? Устроить оргию и переспать на глазах у всей верхушки Касэта? Нажраться до пьяных соплей и прямо здесь устроить преждевременные выборы Верховного? А может, попросту перебить всех гостей на этой высокоблагородной вечеринке и искупаться в их пока ещё тёплой крови?

По-хорошему мне следовало сейчас же отказаться от неожиданной затеи Раама и просто вернуться к выполнению своего контракта, ради которого весь этот вечер, в общем-то, и затевался. Не думаю, что демон обиделся бы на то, что я решила просто выполнить свою работу, которая прежде всего была необходима его Темнейшему хозяину, а значит, и ему самому.

Вот только Раам впервые на моей памяти не собирался воспользоваться мной как очередным способом для того, чтобы развлечь самого себя. Он вполне искренне, насколько это вообще было возможно для демона, предлагал мне составить ему компанию в пока ещё неизвестном для меня веселье, задумка которого прямо сейчас заманчиво искрилась в пронзительных, не принадлежавших ему глазах цвета вина.

Пожалуй, я никогда не смогла бы простить себе, если бы упустила возможность как следует покуролесить вместе с самым настоящим демоном, какой бы сюрприз меня сейчас от него ни ждал. Тем более, если те смыслы и полунамёки нашего последнего поцелуя мне всё-таки не померещились, и он действительно разглядел во мне что-то родственное его собственной тёмной сущности.

– Кажется, я уже составляю тебе компанию, разве нет? – приняла я предложение демона, слегка наклонив голову в сторону с лёгким насмешливым прищуром своих кошачьих глаз, – Только скажи, чем конкретно ты бы хотел заняться?

Несмотря на то что выражение лица Раама почти никак не изменилось, не то по лёгкому движению губ, не то по неуловимому преображению взгляда я всё же сумела понять, что мужчина оказался рад услышать от меня именно такой ответ.

– Чем-то таким, для чего нам нужна не настолько похоронная музыка.

Рука мужчины резко обняла меня за талию, так что я вновь оказалась без спроса прижатой вплотную к его крепкому телу, а сам он тут же крутанулся на месте, вместе со мной поворачиваясь в сторону сцены.

– Эй, музыканты! – воскликнул демон настолько зычно, что его лихой голос будто бы отразился от уходивших далеко в высоту стен и распространился по всему немаленькому бальному залу, заставляя плавную лирическую мелодию немедленно оборваться с неловким завершающим скрипом, – Сыграйте-ка нам что-нибудь погорячее!

Гунири недоуменно переглянулись между собой, не понимая, чего именно требовал от них хозяин бала, говоря о “горячей” музыке как о чём-то вполне очевидном. Но вскоре лицо одного из рабов озарилось неожиданной догадкой, и он, водрузив опущенную скрипку обратно на положенное ей место, принялся наигрывать резкую, отрывистую мелодию, отчётливо выделяя в ней определённые протяжные ноты, словно это были ударные гласные неизвестного для меня языка, на котором людские сердца без единого лишнего слова признавались друг другу в любви.

Хотя, если верить пронзительным стонам необычайно порывистого звучания скрипки, на сей раз любовь эта вряд ли была романтической и нежной. Скорее её можно было назвать безрассудной и даже губительной. И я каждой стрункой своей бесчестной души ощущала ту пылкую, неутолимую, всепоглощающую страсть двух одиночеств, о которой нам с демоном пела эта волнующая, пламенная мелодия.

Другие музыканты довольно быстро подхватили неравномерный ритм, заданный самым находчивым из гунири: к первой скрипке торопливо присоединилась вторая, затем добавились контрабас, фортепиано и даже гармоника. Музыка зазвучала новыми куда более богатыми и живыми красками, однако общая тема её повествования так и не изменилась, и оттого сердце в моей груди отчаянно заколотилось в желании поддаться её порочному искушению и хотя бы попробовать стать неотъемлемой частью звучавшей вокруг интригующей истории.

– Не передумала, киса? – Раам отпустил мою талию и повернулся ко мне лицом, горделиво выпрямляясь во весь свой немаленький рост, отчего он показался даже немного выше не столь самовлюблённого Дейрана, с которым ему приходилось делить одно тело.

Мужчина снял с себя плотный графский мундир, отдавая его подоспевшему услужливому слуге, и остался в одной лишь изысканной рубашке. Левую руку Раам заложил себе за спину. Правую же он поднял вверх и выставил ладонью передо мной, предлагая и мне сделать то же самое.

– Можешь даже не надеяться, что я отступлю, – слышно лишь для своего партнёра по танцу усмехнулась я, повторяя его осанистую позу и прикасаясь ладонью своей правой руки к его.

“Вот и умница…” – услышала я будто бы в собственном сознании, наблюдая за развесёлым прищуром немигающих глаз Раама, устремлённым к самым глубинам моей развращённой души сквозь необычную янтарную радужку моего почти кошачьего зрения.

Мы с демоном медленно двинулись по кругу, не разрывая волнующего прикосновения наших ладоней. Между нами будто бы снова началась негласная охота друг на друга, вот только теперь в ней больше не существовало охотника и его беспомощной жертвы. Нет, мы оба были полноправными, одинаково опасными хищниками, и собирались лишь определить, кто же из нас стоял на вершине пищевой цепочки, а кому должны были достаться объедки с чужого голодного пиршества.

Правда, и в этом новом вопросе нельзя было разобраться иначе, кроме как путём очередного пьянящего кровь поединка, пускай даже во всём бальном зале никто не сумел бы догадаться, что именно происходило сейчас между графом Ле’Куиндом и его новой экзотической гунири. Наше с Раамом противостояние существовало лишь только для нас двоих, в нашем сознании, в прерывистом дыхании и в плотоядных взглядах. И потому, когда в какой-то момент выжидающего кружения мужчина всё-таки решился атаковать меня первым, для всех остальных его действие выглядело словно обычное танцевальное па.