Софи Морган - НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной»
Я сказала ему, что у меня приготовлен для него сюрприз, и он должен дать мне десять минут, а потом возвращаться в комнату.
Вы бы видели его лицо! Мы делали множество непристойностей вместе, но он по-настоящему любил, когда я тайно что-то планировала для него. Он поднял бокал в шутливом тосте.
— Это действительно самый лучший день рождения из всех.
Я улыбнулась в ответ.
— Ха! Слишком рано судить об этом. Ты еще не знаешь, что я приготовила. Увидимся через десять минут!
И я двинулась вверх по лестнице.
Я никогда не была поклонницей нарядов, даже на костюмированных вечеринках; еще меньше меня это волновало в отношении секса. Мне всегда казалось, что я выгляжу смешно, и от этого я становилась неловкой. Еще в те давние годы, когда я была школьницей, я никогда не разносила пиво зрителям крикета, определенно не годилась в чирлидеры, и когда в одиннадцать лет захотела стать Чудо-Женщиной [16], то не собиралась одеваться, как она. А вот Адам любил переодевания. С самого начала он сказал мне, что любит белье, костюмы, униформы и разные материалы, например, кожу и латекс.
Я посмеивалась над ним. Закатывала глаза, когда видела, как он прикипал взглядом к моим длинным полосатым гольфам. Скоро стало очевидно, что во всем этом он любит усиление, колорит и игру воображения. Это не было обязательным условием и единственным способом, который позволял ему наслаждаться сексом, и он не настаивал, чтобы я наряжалась для него. Но с тех пор, как я совершенно точно определила, насколько он это любит, я стала получать удовольствие, иногда делая это, чтобы порадовать Адама и увидеть, как загораются его глаза.
Это совсем не значило, что мысль об этом перестала казаться мне глуповатой, не говоря уже о нервотрепке. Первое время, когда я наряжалась для него, я изобрела импровизированную школьную форму, состоявшую из серой юбки до колен, белой блузки, длинных носков и старого галстука, купленного на благотворительном базаре за пятьдесят пенсов. Он приходил навестить меня и обнаруживал, что я стою на коленях с завязанными глазами (скорее ради моего удобства, чем для него). Когда под конец он срывал повязку, и я видела, с каким обожанием он смотрит на меня, наряженную в то, что я считала маскарадным костюмом, я начала пересматривать свои взгляды. Было похоже, что он не может оторвать от меня взгляд, голодный и похотливый, от чего я чувствовала себя немного увереннее, что, естественно, не мешало мне краснеть. Он всегда дарил мне хорошие ощущения, даже когда унижал мое достоинство, но от того, как он смотрел на каждый мой новый наряд, по мне бегали мурашки.
Когда впервые я надела для него корсет, он фактически пригвоздил меня к кровати и целую вечность целовал мне груди, пока они не набухли под тесным одеянием. И дело было не только в сексуальных нарядах. На свадьбу друзей я надела скромное платье в стиле 50-х из ткани в мелких вишенках. В течение дня я ловила на себе его пристальный взгляд, который уже знала и любила, взгляд, предвещавший то, чего — увы! — мы явно не могли сделать в приличном обществе. Когда мы вернулись в заказанную накануне гостиницу, то вцепились друг в друга голодным поцелуем, едва успев закрыть дверь. Конечно, он немного забраковал сдержанность наряда, когда мне пришлось снимать бретельки с шеи и обнажать грудь перед тем, как задрать многослойную юбку, чтобы прижаться к нему. Но в целом это выглядело достаточно непристойно, если не придираться по мелочам.
Когда впервые я надела для него корсет, он фактически пригвоздил меня к кровати и целую вечность целовал мне груди.
Из наших тихих ночных разговоров в постели я знала, что он большой фанат латекса. У меня не было никакого опыта обращения с латексом, а стало быть, и мнение о нем не сложилось. Но достаточно сказать, что я была большой фанаткой Адама. И это был день его рождения.
Я заказала наряд через Интернет. У платья была умеренная цена, а когда я примерила его, то была удивлена не столько тем, как оно сидит, выделяя все нужные изгибы и не заставляя меня чувствовать неловкость от неровностей моего тела, а сколько тем, какие ощущения оно дает. Моей коже было очень приятно, и я поймала себя на том, что поглаживаю его, проводя руками по бедрам и наслаждаясь ощущениями на кончиках пальцев. У платья была молния, начинавшаяся от самого низа — примерно от середины бедра — и кончавшаяся на шее. Протестировав ее, я решила, что если расстегнуть молнию чуть ниже, изобразив намек на декольте, то это укажет Адаму, так сказать, направление движения. Наличие молнии было невероятно полезно — она облегчала неизбежную борьбу с платьем при попытке отвоевать себе место в тугом латексе. Тем не менее бороться все-таки приходилось.
Я быстро переоделась. Пришлось здорово помахать руками, но мне удалось уложиться в оговоренное время. Когда через пятнадцать минут — он хотел быть уверен, что мне хватило времени на подготовку — я услышала, как он вставляет входную карточку в замок двери, то едва успела справиться с тяжелым дыханием после физических упражнений. У меня была одна надежда, что красные пятна на моих щеках будут смотреться все же обольстительными, а не горячечными.
Увидев меня, он на самом деле ахнул, что я приняла за добрый знак. Я ожидала его, стоя на коленях и скрестив за спиной руки — это означало, что я могу не беспокоиться насчет нервного подергивания пальцев, к тому же это выгодно выпячивало мою грудь вперед. Я все еще стеснялась и специально пригасила свет в комнате, хотя с опозданием поняла, что не приняла во внимание лунный свет, лившийся из окна — но взгляд его глаз добавил мне уверенности. И похотливости. Все его выражение лица прямо кричало: «Это потрясающе! Как будто у меня сегодня день рождения!» А так ведь оно и было.
Он подошел ко мне и присел на корточки, так что оказался почти на уровне глаз. Он протянул руку и потрогал платье, проведя рукой вверх-вниз по моему телу, потом цапнул, как будто хотел отхватить руками как можно больше от моих покрытых латексом грудей.
— Твою мать!
Это не было похоже на ту реакцию, которую я привыкла получать на свои наряды. Я говорю это безо всякого чувства жалости к себе — это реальность. Я мало пользуюсь косметикой, владею бóльшим количеством футболок, чем платьев, и не научилась ходить на каблуках. Я улыбнулась ему. Его реакция была именно такой, на какую я и рассчитывала. На самом деле даже больше. Такое явно поднимает самооценку.
Он нагнулся, чтобы поцеловать меня, и я пылко выгнулась ему навстречу. Когда наши языки соединились, он продолжил водить по мне руками. Прошло много времени, прежде чем он встал передо мной. Он начал расстегивать джинсы, но я протянула руки и, положив свои поверх его, остановила. Он сверху посмотрел на меня с поднятыми бровями. Могу точно сказать, что он прикидывал, то ли схватить меня за запястья и восстановить контроль, то ли посмотреть, что я задумала. У меня почти заложило горло, когда я готовилась заговорить, но я заранее продумала этот момент, неоднократно прокрутив его в голове. И я прошептала:
