Пойманная в ловушку (ЛП) - Робертс Тиффани

— Ах, моя сердечная нить, — сказал он, прижимаясь своим лбом к ее лбу. — У тебя мягкое сердце, но я…

Кетан отстранился от нее и развернулся в мгновение ока, двигаясь так быстро, что она пошатнулась — и она вполне могла бы упасть, если бы он не уперся одной из своих задних ног позади нее. Он стоял перед ней, держа копье наготове, и смотрел на открытую дверь, через которую просачивалось красное свечение из коридора за ней.

Во внезапно наступившей тишине Айви услышала только два звука — стук своего сердца и легкое, едва слышное царапанье в коридоре.

Они были не одни.

ГЛАВА 28

Какие бы слова ни хотел сказать Кетан, они улетучились от него. Эмоции оставались грубой, запутанной, извивающейся массой, застрявшей между его грудью и горлом, но они были едва ощутимы — дискомфорт, на который он не обращал внимания.

Слабые звуки в коридоре приблизились ко входу и прекратились.

Кетану следовало довериться своим инстинктам раньше, когда он впервые заподозрил, что за ним следят. В Клубке было бы намного легче справиться с угрозой. Теперь они с Айви оказались в ловушке в комнате, откуда был только один выход. И все же он не терял времени, укоряя себя. Сожаление не могло исправить того, что произошло.

Он поднял свое зазубренное копье в верхней правой руке, готовясь к броску. Повернув голову ровно настолько, чтобы краем глаза видеть Айви, не теряя из виду дверной проем, он тихо сказал:

— Спрячься.

Ее кожа была бледной, если не считать лихорадочного румянца на щеках. В ее больших голубых глазах блестели слезы, и еще больше их вытекло, когда она моргнула. Она кивнула, вытерла влагу с лица и поспешила к ближайшей криокамере. Он следил за ней, пока она не оперлась руками о внешнюю часть капсулы и не присела на корточки, прежде чем полностью переключить свое внимание на дверной проем.

Яма отпугнула бы большинство хищников Клубка; немногие звери рискнули бы совершить такой опасный спуск, разве только в полном отчаянии. Кетан знал только об одном существе, которое, вероятно, последовало за ним, несмотря на опасность.

Врикс.

Другой врикс представлял огромную угрозу для своей пары, больше, чем что-либо еще в джунглях.

Кетан сделал плавный, бесшумный шаг вперед и крикнул:

— Покажись.

Тишина, последовавшая за его командой, заставила быстрый, ровный ритм его сердец казаться в восемь раз громче. Прохладный, странно чистый воздух корабля выходил из помещения, что означало, что он не мог уловить никаких запахов из коридора, а неестественный гул, который пронизывал это место — даже эту комнату, когда дверь была открыта — не позволял ему ощутить тонкие вибрации, которые могли означать движение в коридоре, но Кетан знал.

Эти звуки издавал врикс, подкрадывающийся ближе.

На этот раз он не проигнорирует свой инстинкт и не смирится с тем, что слишком поздно защищать свою пару.

— Тебя вызывают, Кетан, — сказал Дуракс из коридора, его голос эхом отразился от стен корабля. — Королева требует твоего немедленного возвращения.

Рука Кетана крепче сжала древко копья. В тот момент он знал, чем это должно закончиться, даже если и не позволял своим мыслям задерживаться на этом. Дуракс был слишком большой угрозой.

— Покажи себя, Коготь, — сказал Кетан.

Длинные черные пальцы обхватили дверной косяк, схватившись за него. Сразу после этого показалась голова Дуракса — по крайней мере, половина ее. Четыре его бледно-голубых глаза переместились, когда он осмотрел комнату, в которой стоял Кетан, слегка расширились, прежде чем они остановились на Кетане свирепым взглядом. Его видимое жвало поднялось и отошло в сторону.

Дуракс провел когтями по стене.

— Я ожидал, что величайший охотник Такарала давным-давно меня заметил. Но, как я много раз говорил нашей королеве, ты не тот могущественный самец, которого она видит, когда смотрит на тебя, лесной червь — Когтями Королевы уже руководит самый способный мужчина среди нашего народа.

— Ты говоришь так, как будто твоя охота окончена.

Главный Коготь заскрипел и протиснулся в дверной проем, показавшись весь, кроме кончиков ног. В одной руке он держал зазубренное копье, а в другой — привязанную к нему веревку, петля которой свисала почти до пола. Наконечник оружия был направлен вниз, а топор небрежно висел у него на поясе.

Поскольку между двумя вриксами было не менее двадцати сегментов, а по обе стороны от Дуракса были сплошные стены, факт был очевиден — у Главного Когтя было достаточно времени, чтобы уклониться, если Кетан метнет свое копье.

— Моя охота окончена, — сказал Дуракс. — Ты в ловушке. Возвращайся с миром в Такарал, и я причиню тебе минимальную боль. Конечно, королева вряд ли будет столь милосердна.

— Я отказываюсь.

— Я доставлю тебя моей королеве, — прорычал Дуракс. — Я положу тебя перед ней так, словно ты не более чем кусок мяса, не более чем рваные, гниющие ошметки.

Теперь Кетан защебетал, хотя звук был резким и лишенным юмора.

— Если бы Зурваши действительно хотела, меня рядом с собой, она бы послала кого-нибудь, способного забрать меня.

Дуракс щелкнул жвалами.

— Ты вернешься в Такарал, личинко-брюх, даже если мне придется тащить тебя через Клубок, чтобы доставить туда.

— Никто из нас не вернется в Такарал, Коготь.

Протянув руку, Дуракс указал наконечником своего копья на Кетана.

— Когда я приведу тебя к ней, королева, наконец, узнает, что я единственный мужчина, достойный ее. И когда я брошу ей это уродливое маленькое существо, — он указал копьем в сторону Айви, — и прошепчу все твои секреты, она откажется от тебя раз и навсегда.

Кетан зарычал, раздвинув жвала. Хаотический водоворот между его грудью и горлом бушевал с новообретенной свирепостью, его стало невозможно игнорировать.

— Ты не тронешь мою пару, ты, беззубый трус!

Дуракс отшатнулся, пораженный, его голубые глаза расширились, а жвала задергались.

— Ты… ты спарился с этим мягким, бледным, жалким созданием? Я не удивлен, что лесной червь засовывает свой стержень во все, где есть достаточно большое отверстие. Ты ничем не лучше зверей, с которыми делишь Клубок.

— Но все же… — Дуракс медленно свел жвалы и высунул язык, чтобы провести по их клыкам. — Возможно, я попробую ее мясо и узнаю, такое ли оно сладкое и нежное, как…

Что-то взорвалось внутри Кетана. Ярость десяти тысяч бушующих штормов пронеслась через него, разрушая все мысли в его голове, кроме одной, единственной, которая имела значение, единственной, которая когда-либо могла иметь значение — защитить Айви.

Рваный, оглушительный рев вырвался из его груди, когда он метнул свое копье.

Дуракс зарычал и метнулся в сторону, чтобы укрыться за стеной. Кетан уже рванулся вперед, поймав веревку, чтобы остановить полет своего копья, прежде чем оно пройдет через дверной проем. Оружие с грохотом упало на пол прямо у входа. Он сильно дернул веревку назад, отчего копье отскочило от пола, и поймал его в воздухе за мгновение до того, как переступить порог.

— Я всегда знал, что твое сердце — сердце предателя, но это… — копье Дуракса уже было в движении, устремляясь к Кетану после броска двумя руками. Но Кетан был быстрее, отразив удар взмахом собственного оружия.

Свет в коридоре был краснее, чем когда-либо, но Кетан не успокоится пока он не окрасится в темно-красный цвет крови Дуракса.

Он повернулся к Главному Когтю и нанес свой удар когтями и копьем в безжалостной атаке.

Дуракс отчаянно защищался. Он сорвал топор с пояса и попятился, его ноги скользили по стенам и полу, его учащенное дыхание прерывалось болезненным рычанием и шипением каждый раз, когда удары Кетана достигали цели.

В прохладном воздухе витал запах крови вриксов.

Кетан едва осознавал ущерб, который он нанес своему врагу — он знал только, что угроза его паре все еще существует.

— Она предложила тебе все, — прорычал Дуракс, описывая топором быструю дугу, которая вынудила Кетана блокировать удар своим собственным оружием. Чернокаменная голова топора зацепилась за зазубренное древко копья и вонзилась в дерево.