Александр Тали - Любовь в перемотке (ЛП)
длинным и формальным для него. Эмили была зарезервирована для чего-то серьезного. Я
посмотрела ему в глаза, зная, что следующие несколько слов будут больными, как ад.
- Бабушка Роза скончалась рано утром.
Я уже приготовилась к худшему. Я была физически отсоединена. Мой первый
инстинкт заставил меня схватиться за мой живот. Я чувствовала, что ребенок двигается
внутри почти так, как будто он слышал новости своего отца, тоже. Я не была готова
принять то, что только что сказал Льюис. Не было никакого повода, что моя Нана взяла и
просто умерла. Она должна была встретиться с моим ребенком. Она должна была
рассказать мне, как быть хорошей матерью. Льюис ошибался. Почему он сказал мне такие
ужасные вещи на восьмом месяце беременности?
Я покачала головой:
- Нет! Нет!
Я встала и начала подниматься вверх по лестнице в спальню, оставив его на полу.
Мне даже не нужно было оглядываться назад, чтобы понять, что он будет следовать за
мной.
- Эм, ты в шоке. Детка, давай поговорим об этом.
Я не сделала бы ничего подобного. То, что он говорил, было ложным, и я не
собиралась позволить ему говорить такие ужасные вещи снова. Я собиралась наверх,
чтобы позвонить моей Нане.
- ...Эмили, посмотри на меня. От этого не уйдёшь, если ты будешь меня
игнорировать. Похороны завтра утром.
- Остановись, я не хочу ничего больше слышать. Моя Нана жива и она увидит
нашего ребенка. Почему ты это делаешь со мной? - Я кричала, и слезы, наконец, вышли,
как из разрывной плотины. Я боролась с моей головой, чтобы не верить словам моего
мужа. Я была на полпути вверх по лестнице, когда я не могла чувствовать свои ноги, что
уходили из-под меня. Следующее, что я помню, я лежала, свернувшись на коленях Льюиса
в нашей кровати, прижавшись щекой к его пропитанной рубашке. Моя Нана оставила меня
... и я не попрощалась.
На прошлой неделе она потрогала мой живот и сказала мне, как она не может
дождаться, чтобы встретить моего маленького ангела. Я пыталась вспомнить, последнее,
что она мне говорила. Я хихикнула, когда она пришла ко мне; она спела мне Superwoman
на иврите: Эшет Хаиль. Она тогда сказала Дженне, что Бог дает нам детей только тогда,
когда мы готовы. Может быть, она прощалась с нами по-своему. Я закрыла глаза, чтобы
попытаться поглотить мою реальность.
- Эм, детка, пойдем примем душ. Ты будешь чувствовать себя лучше, я обещал
твоим родителям, что мы прибудем к ним домой, как только я расскажу тебе. Дженна
позаботится обо всех договоренностях.
- Что мне теперь делать?
- Ты будешь делать так, чтобы твоя бабушка гордилась тобой, по-прежнему моей
прекрасной Эмили. Удивительная дочь, великая сестра, невероятная жена, и очень скоро
прекрасная мать. Однажды, ты будешь как Нана Роуз - впечатляющая бабушка и
прабабушка.
Я посмотрела в его, полные слез глаза, даря ему слабую улыбку и поцеловав его
бьющееся сердце под пропитанной белой рубашкой.
- Она не сможет увидеть нашу дочь.
- Может быть сможет. Детка, она скончалась в ночное время, во сне. Она не
мучилась. Это было ее время. Она, наверное, решила, что она может помочь своей семье
больше, с другой стороны. Тебе и Дженне повезло, иметь такую сильную женщину в
вашей жизни так долго как она могла. Нана не хотела бы, чтобы ты была расстроена. Это
естественно для детей, хоронить своих родителей, бабушек и дедушек.
Я кивала. Льюис был прав; У меня есть обилие хороших воспоминаний. Я бы
рассказала нашим детям все о своих замечательных бабушках и дедушках, которые
рисковали своей жизнью, чтобы выжить во время войны и дать своим детям шанс на
лучшую жизнь.
- Спасибо, что пришёл домой, чтобы побыть со мной. Я так сильно люблю тебя.
- Где бы еще я был? У меня нет ничего более важного в моей жизни, чем ты и наш
ребенок.
- Я должна пойти позвонить моей маме. Я должна была утешать ее, а не жалеть
себя. Она потеряла мать сегодня.
- Твой отец и сестра были с ней с утра. Все они были обеспокоены тем, как бы ты
восприняла эту новость. Ты носишь её маленькую внучку. Они хотели бы убедиться, что
ты не слишком расстроена из-за этого и не передашь ребёнку через себя слишком много
стресса.
Я поняла, что я не могла позволить своему разуму и телу иметь слишком тяжелую
работу, которая будет влиять на нашего ребенка. Льюис хотел убедиться, что он был здесь,
чтобы успокоить меня, как только я получу неизбежно ужасную новость. Он встал с
кровати, все еще придерживая меня на руках. Он отнес нас в нашу ванную комнату.
- Я положу тебя на скамью, прежде чем я наберу ванну. Потом я покормлю тебя,
прежде чем мы поедем увидеть твою семью.
- Хорошо ... спасибо. Льюис, я люблю тебя.
В то время, когда мы разделяли горячую ванну, я начала задаваться вопросом, как
трудно должно быть было Льюису, когда он потерял своего отца.
- Когда ты сказал мне однажды, что у тебя больше нет папы, мне стало грустно, но
я действительно не понимала этого. Я никогда не теряла никого из близких мне людей. Я
даже ещё не родилась, когда дедушка Натан скончался. Бабушка и дедушка моего отца все
умерли до Дженны, я родилась потом. С уходом Наны я чувствую, как время остановилось
на месте. Я не могу поверить, что завтра я встану утром, и её не будет рядом. - Я была
спокойна, но слезы все еще лились по моему лицу. Только звук моих слез, поражающих
воду в ванной, нарушал моё спокойствие.
- Когда они сказали мне, что мой отец умер, я чувствовал себя никчемным
отморозком. Я никогда никому не говорил, но у него был сердечный приступ и он умер в
одиночестве в своей постели через дорогу от единственной женщины, которую он когда-
либо любил. Ночью он умер в одиночку, как собака, его неблагодарный безобразный сын
валялся пьяный. Я проснулся в постели утром с большим количеством тел вокруг меня. Я
даже не помню, спал ли я с одной из этих женщин. Моя единственная утешающая мысль
была о том, что в моей комнате в общежитии на полу валялись использованные
презервативы. Моя мама пыталась дозвониться мне на протяжении более семи часов,
чтобы сказать, что мой отец был мертв. Я оцепенел после той ночи. Я не мог смотреть на
себя в зеркало в течение нескольких месяцев от позора. Мне становилось еще хуже, от
того, что я не знал, умер он из-за неудачи в воссоединении с моей мамой или из-за того,
что узнал, как низок был его сын на самом деле.
