Аверс (СИ) - "Розга"
Повел ее в ванную комнату при когда-то выделенной спальне, оставшейся совершенно бесхозной. Здесь хранилось большинство ее уходовых средств, она уходила сюда по утрам прихорашиваться. Включил и отрегулировал воду и начал избавлять ее от одежды. Ника продолжала всхлипывать, совершенно ему не препятствуя, но и не помогала. Смотрела ему в лицо, стараясь поймать взгляд и страшась увидеть в его глазах первые признаки отчуждения. Это она виновата. Во всем, что произошло. В том, что Льву пришлось мчаться на ее поиски и вытаскивать ее грязную и жалкую из подпола. И страшнее признаться ему, что она была с Аркадием в отношениях. Безумие Аркадия пачкало ее и уличало, она словно делила с ним его отклонения на двоих. Поровну. Совершенно разумная, сохранившая хладнокровие, попав в лапы Аркадия, она разом потерялась, избавившись от него. Прошлое грозило сломать ее, сдавливало грудную клетку так, что почти слышался хруст костей.
Лев раздел ее донага, смотрел на ее истерзанное тело, одновременно пылая от гнева и холодея от ужаса. Какая же сволочь могла так поступить с нежной девочкой? Как у него рука поднялась? Его садистские наклонности полностью удовлетворялись слабыми розовыми следами и, изредка, синяками, сходящими за пару дней. Он никогда себе не позволял прилагать лишнюю силу. Миролюбивый, в целом добродушный, склонный в любой ситуации искать выгодные сторонам компромисс, Терновский жестоко пожалел, что оставил Аркадия своему другу. Он бы ему с удовольствием кости переломал. Он тоже чувствовал вину, не уберег, не защитил. Повинуясь сильному душевному порыву, он схватил Нику в объятия, беспорядочно покрывая поцелуями поврежденную щеку, спускаясь ниже, прикасаясь губами к каждой ссадине от ремня, не пропуская кровоподтеки, будто поцелуи могли ее немедленно исцелить.
— Ты что? Ты что? — шептала Ника. — Я же грязная. Не надо. Помоги мне в ванну забраться.
Странно, но от его неожиданного нападения, им обоим полегчало. Ника совсем перестала плакать. Морщилась от соприкосновения воды к поврежденной коже. В ванне подобрала коленки к груди, не расправилась и не избавилась от напряжения, как бывает в горячей воде. Тепло все же действовало, постепенно она зашевелилась, начала отмываться. Лев не уходил, сел рядом с ванной на пол, положил руку на бортик и присматривал за ней, чтобы никто не уволок. Пока, по живому, им мерещились чудища в каждом шорохе. Ника купалась долго, спустила мыльную воду и набрала еще, по-прежнему ютясь в самом углу, поджав губы рассматривала свои переломанные ногти, четыре не уцелели. Психика выставляла защитные щиты и сосредотачивала ее на пустяках, отвлекая от более важного и тем спасая.
— Как ты меня нашел так быстро? — не поднимая головы спросила она у Льва.
Это все Бояринов. Он способен найти одного единственного крота на гектаре свежевспаханной земли, при условии, что его удастся заинтересовать в поисках и заставить оторвать задницу от удобного поместилища. Удавалось далеко не всегда, хотя Терновскому он бы не отказал. Никто не умалял умственных способностей Максима, но еще ему чертовски везло, засовывал нос именно туда, куда надо, по наитию. Лев не собирался признавать заслуги Максима вслух перед своей девушкой, предпочел просто рассказать, не упоминая личного вклада отдельных личностей и не присваивая его себе.
— Ольга видела, как тебя похитили. В твоем телефоне нашли номер того козла, в черном списке, по номеру и выследили, еще по машине, — не стал слишком долго распинаться мужчина.
— Мою сумку он все же выкинул, — кивнула Ника, подтверждая свои опасения.
При мысли, что Аркадию хватило бы ума выкинуть ее телефон, проехав чуть дальше, куда-нибудь в водоем или в ливневую канализацию, где никто не нашел бы, желудок Льва на миг охватила потусторонняя ледяная лапа. Впрочем, они бы все равно вышли на него по машине, только заняло бы больше времени. Или, устанавливая прежние связи Ники, тогда вообще счет бы пошел на дни, может недели. Судя по тому, что Аркадий сотворил со своей семьей, долго заниматься с Никой он не собирался, спешил утащить за собой на самое дно побольше зависимых от него людей, присвоить их навсегда. Лев про семью Аркадия еще не знал. Максим ему не отзванивался, такие вещи не обсуждают заочно.
— Ты должна была мне сказать про него, — в отличие от девушки, мужчина голову не опускал, смотрел прямо. — Как только позвонил в первый раз.
— Да, — Ника зажмурилась, удерживая внутри новую волну рыданий, она больше физически не способна выносить бесконечные слезы. — Но я… Зачем тебе мои проблемы? Я думала, он отстанет, не понимаю, как он смог меня отыскать.
Лев задохнулся от возмущения, заставил себя проглотить резкие слова. Ее проблемы! Она что, с ума сошла? Какие у нее могут быть проблемы отдельно от него. Зачем он нужен, если не решать любые, самые сложные за нее, обеспечивая ей комфорт и безопасность. Женщина не должна сражаться в одиночку, ее место за его спиной максимум патроны подносить.
— Ты от него убежала? — вместо всплеска гнева, он решил выяснить до конца.
— Что? — встрепенулась Ника, ей показалось страшным поверь Лев, что она использовала его, чтобы укрыться от бывшего. — Нет. Мы расстались. Вернее, он меня бросил. Я приходила к тебе, когда была с ним. Он не знал, но не ставил условий, чтобы ни с кем, кроме него. Наоборот, говорил рад бы избавиться от меня, передать другому, но я совсем никому не нужна. Я не думала, что так обернется.
«Ты меня не простишь» — последнюю фразу произнесла про себя. Она никогда не считала, что завладела Львом навсегда. Он потерпит ее еще из жалости, отдаляясь потихоньку с каждым днем. У такого мужчины должна быть правильная женщина. Забавно, но Ника, как многие до нее считала, что между Терновским и его окончательной избранницей не должно быть темы. Он достоин настоящего земного совершенства, а идеальная девица совсем не заслуживает порки, потому что изначально не совершает проступков. Ника же не способна жить без ведущей руки доминанта. Приходило время уступить место, возможно Рите. Девушка ловила себя на ревности и вовсе не находила Риту такой уж подходящей кандидатурой, но, по крайней мере, ее одобряет семья. Тоскливые мысли совсем ее придавили, тем более Лев никак не отреагировал на ее откровенность. Устраивать разборки с замученной девушкой ему не с руки. Вытащил ее из воды, завернув в огромную махровую простыню и унес в их общую спальню. Принес тарелку разогретого в микроволновке супа прямо в постель и уговорил съесть несколько ложек. Таблетка снотворного, выданного в больнице и глубокий, пусть тяжелый, лекарственный сон.
Утром острота переживаний немного отступила, она заспала совершенное над ней и ею насилие, отдалила от себя. Лев безвылазно оставался с ней в квартире несколько дней, пока она сама не настояла, чтобы начал ходить на работу. Про Аркадия они подчеркнуто не вспоминали. Что он сделал в подробностях она узнала из передачи по телевизору. Дрожала, хваталась за пульт и не могла переключить, досмотрела от начала до конца, против воли впитывая мельчайшие детали. Особенно чувствительно царапнула знакомая фотография, где молодая женщина улыбается в объектив, вместе с ней двое ребятишек, их лица размыты в защиту несовершеннолетних. Ника видела эту фотографию у Аркадия на телефоне, он сам с гордостью ей показывал. Она свернулась на диване клубком, уставившись в никуда, пульт соскользнул на пол, телевизор продолжал молотить впустую.
Ладно ее, но жену, собственных маленьких сыновей? Забил до смерти, живого места не оставил. А говорил ей, что вот она настоящая семья, которой Ника никогда не будет достойна. Отличная жена, здоровые дети, дом полная чаша и он во главе, ответственный семьянин. Прекрасная сказка и в нее нет доступа таким, как Ника. Почему же он их тронул? Как вообще смог? Детей… Что за отрава таилась в его крови? Смотреть на Аркадия за решеткой, что-то невнятно мямлящего на камеру и прикрывающего лицо рукой, не вызывало никакого, самого малого, чувства справедливости. Что бы с ним не сделали, ничего не будет достаточно, не возместит. Близкие родственники мертвой на три четверти семьи кидались от репортеров в стороны, словно вспугнутые голуби, отчаянно хлопая крыльями, ни у одного не удалось взять интервью.
