Она была создана для меня (ЛП) - Моррис Джен

— Нет, ты не ребенок, и твоему отцу нужно привыкнуть к этому.

Мамина поддержка делает меня смелее, поэтому я добавляю: — Он не преследовал меня. Это я его преследовала.

— Все в порядке, — говорит папа, не обращая внимания на маму. — Тебе не нужно его защищать. Он сказал мне, что это была его идея, что он ее спровоцировал.

Я качаю головой в недоумении. Почему он так поступил? Почему он сказал папе, что это он меня толкнул, а не правду?

У меня на глаза наворачиваются слезы, когда я понимаю, почему. Он пытался защитить меня, сделать так, чтобы папа обвинил его, а не меня.

— Он солгал, — шепчу я. — Он сказал это, чтобы ты не думал обо мне плохо, но правда в том, что… — Я фыркаю, проводя рукой по щеке. — Я преследовала его. Он был полным джентльменом и боролся с этим на каждом шагу. Но мы…

Мои слова затихают, когда из меня вырывается очередной всхлип.

Отец хмурится еще сильнее. — Перестань пытаться защитить его.

— Ричард, — ругает мама, но папа отмахивается от нее.

— Я не пытаюсь его защитить, — настаиваю я. — Он переживал, что предал тебя. Он постоянно мучился над этим.

— Тогда почему он это сделал? — сердито огрызается папа.

— Это был не только он. Это были мы оба. Это я подтолкнула его, потому что было что-то… — Я сглатываю. — Мы влюбились. Я любила его. Я все еще люблю его.

Глаза отца расширяются от шока. — Ты не можешь говорить серьезно.

— Ричард, — говорит мама, на этот раз более решительно, и папа отворачивается от экрана. — Ты сейчас не в зале суда. Это твоя дочь, ради всего святого. Послушай ее.

Папа снова поворачивается ко мне с настороженным взглядом.

— Я люблю его, — пробормотала я. — Он твой самый близкий друг. Конечно, ты видишь, какой он милый.

Папа неловко сдвигается с места. — Но он старше тебя почти на двадцать лет!

— И что? Мама младше тебя на четыре года.

— Это не одно и то же, Вайолет.

Я поднимаю плечо. — Это не имеет значения. Любовь так не работает.

— Послушай, — говорит папа, его тон выражает преувеличенное терпение, — просто потому, что ты немного увлеклась…

— Это не так! — яростно возразила я.

— О, ради Бога, — вмешивается мама, отпихивая папу в сторону, пока она не появляется на экране рядом с ним. — Ты говоришь глупости, Ричард. Я была моложе Вайолет, когда вышла за тебя замуж и когда родила ее. Она достаточно взрослая, чтобы понимать, что чувствует.

— Мама права. — Я одариваю ее дрожащей, благодарной улыбкой. — Мы влюбились. Мы планировали совместное будущее. У него была идея открыть бизнес по реставрации старых зданий, и мы собирались работать вместе, как это было в доме. Честно говоря, папа… — Я качаю головой в разочаровании. — Я знаю, что я твой ребенок, но я уже не ребенок. Я знаю свой собственный разум, свое собственное сердце.

Папа в задумчивости потирает подбородок, почесывая рукой пятичасовую тень. Он переводит взгляд с мамы на меня и в конце концов испускает долгий вздох.

— Наверное, ты права. Я всегда буду видеть в тебе свою маленькую девочку, но это правда, ты уже не маленькая. Даже Кайл это сказал.

Просто услышать его имя из папиных уст — этого достаточно, чтобы мои глаза снова заблестели. — Я никогда не была так счастлива, как с ним.

— Даже на новой работе? — спрашивает мама.

— Нет. Я должна быть счастлива, потому что она идеальна, но это не так. Я скучаю по Кайлу. Я скучаю по Сэди. Я скучаю по тебе. Я скучаю по Нью-Йорку. — Слова вырываются с трудом, и я даже не пытаюсь их остановить. — Лучше бы я никогда сюда не возвращалась. Я жалею, что не рассказала тебе о себе и Кайле, что не осталась и у нас все не получилось.

Затем я откидываюсь на спинку стула, выдыхая от облегчения. Впервые за месяц я чувствую себя легче, без груза, потому что я признала правду. Не только перед папой, но и перед собой.

— Знаешь, я никогда не видел Кайла таким счастливым, как во время работы над домом, — тихо признается папа. Он хихикает про себя.

— Я не придавал этому значения, пока он не сказал мне, что встретил кого-то, но я точно не думал, что это ты. Теперь я понимаю.

Мое сердце сжимается. Простит ли меня Кайл, если я приду к нему и извинюсь за то, что сбежала на Западное побережье, вместо того чтобы рассказать папе и бороться за нас? Он был таким спокойным и принимающим, когда я сказала ему, что не могу пройти через это. Казалось, он даже почувствовал облегчение. Может быть, он был рад, что все не зашло дальше. Может быть, он пошел дальше по жизни и счастлив без этой драмы.

На экране моего компьютера высвечивается уведомление, возвращая меня к работе. У меня так много дел, и я, наверное, не должна тратить время на этот звонок, но я не могу заставить себя беспокоиться.

— Ты имела в виду то, что сказала? — мягко спрашивает папа. — О том, что ты жалеешь, что уехала из города?

Я киваю.

— Тогда ты вернешься?

Я пожевала губу, не зная, как ответить. — Я хочу, папа. Но без Кайла…

Я вздыхаю. — И что я буду делать на работе? Как бы я…

— По одной вещи за раз, — уверяет меня мама. — Остальное ты сможешь решить, когда приедешь.

— Может быть. Но я не знаю, правильно ли это.

— Ты сказала, что знаешь свое сердце, — напомнил мне папа. — Что оно тебе говорит?

Это просто. Это то, что я игнорировала весь месяц, с тех пор как вернулся в Кремниевую долину.

— Вернуться домой.

— Тогда возвращайся домой, — мягко говорит папа.

— Хочешь, мы приедем за тобой? — предлагает мама, и я качаю головой.

— Нет. Я отработаю свои две недели и соберу вещи в своей квартире.

— Ты уверена? — Папа озабоченно морщит лоб. — Мы можем легко найти рейс…

— Спасибо, папа, но я должна сделать это сама.

Мое сердце бьется сильнее при мысли о переезде обратно в город, и именно так я понимаю, что это правильный шаг. Может, я не смогу быть с Кайлом, может, это слишком тяжело после всего, через что мы прошли, может, я причинила ему слишком много боли, и он не захочет пытаться снова, и я пойму его.

С ним или без него, но я понимаю, что мне здесь не место. Мое место в Нью-Йорке. Мое место рядом с семьей, рядом с Сэди, в городе, который заставляет меня чувствовать себя живой. Никакая работа не стоит того, чтобы отказываться от всего самого лучшего в жизни. Даже от этой.

Я делаю долгий вдох, чувствуя, как пробиваются первые ростки надежды. У меня нет никаких планов, никаких идей о том, что я буду делать, когда окажусь там, но я должна попытаться. Я хочу жить не только работой, и за осознание этого я должна благодарить Кайла.

Кто ты, когда не работаешь? спросил он меня однажды.

Я очень, очень хочу это узнать.

41

Кайл

Звук стука в окно моего грузовика разбудил меня.

Я ехал пять с половиной часов подряд, подстегиваемый адреналином и решимостью. Только когда в три часа ночи я остановился у дома Рича и Дианы, я понял, как неудачно выбрал время, и мне ничего не оставалось делать, как остановиться и попытаться задремать в своем грузовике до утра. Я не думал, что засну, но когда я открыл глаза в предрассветном свете, то понял, что, должно быть, задремал.

Снова раздается стук в окно, и я протираю глаза, поворачиваюсь и вижу через стекло ничего не выражающее лицо Рича. Он в костюме, с портфелем в руках, встает в свой обычный нечестивый час, чтобы отправиться в офис. А я в это время одет во вчерашнюю рабочую одежду, глаза заслезились от недосыпания, пульс участился при виде моего друга.

Я выпрямляюсь на своем сиденье и опускаю стекло.

— Ты припарковался незаконно, — сухо говорит Рич.

Не самое лучшее начало, но, по крайней мере, он со мной разговаривает.

Он наклоняется вперед, чтобы заглянуть в грузовик, и скользит взглядом по моему лицу. — И ты выглядишь дерьмово.

— Я и чувствую себя так.

Я провожу руками по лицу. Моя борода снова стала лохматой, какой была несколько месяцев назад, волосы настолько неухоженные, что мне нужна кепка, чтобы скрыть их от посторонних глаз. Я тот, кем был до нашей с Вайолет встречи, только теперь я знаю, чего не хватает в моей жизни.