Адские гончие - Ишида Рё
– И пацаны, чтобы никакой наркоты! – напутствовал он их, когда они садились в машину.
Едва они выехали за ворота, как Барс накинулся на Шварца.
– Ты что дебил, жиртрест?! Какого чёрта ты меня по имени называешь!
Толстяк молчал, надувшись и вдруг начал кричать на весь салон.
– Кончай на меня наезжать! Почему ты считаешь, что лучше меня?! Я так же сражаюсь, как и ты и не хуже тебя, между прочим! А ты меня всё время позоришь перед госпожой Чиха! А я… – он замолчал на полуслове, тяжело дыша, снял очки и принялся нервно протирать их. Борис удивлённо посмотрел на него, Шварц весь раскраснелся, толстые губы его дрожали.
– Чёрт, ладно, извини, – виновато сказал он, после паузы.
– Я не думал, что…
– Это точно, ты только о себе и думаешь! Конечно, кто я такой, чтобы обо мне думать?! – ядовито заметил Шварц.
– И вообще, поторапливайся! А то без неё мне плохо уже! – добавил он успокаиваясь.
«Невелика потеря!» – подумал Борис, но вслух этого не сказал и только хмыкнул, да и то про себя. Зазвонил телефон Шварца.
– Да госпожа Чиха! Нашли, можно было поторговаться, но Барс всё испортил! Десятка! Ладно, хорошо! Но в целом подходит, и менты вроде не появляются. Заедем, до свидания госпожа Чиха!
– В магазин надо заехать! – сказал он Борису.
– Как скажешь начальник! – отвечал тот.
Борис чувствовал себя виноватым, а Шварц после своей вспышки совсем поник и больше до самого дома они не сказали друг другу ни слова.
* * * * * * * * * * *
Несколько домов горели так сильно, что почти разгоняли вокруг себя черноту ночи. Рядом со съехавшим передними колёсами с дороги «Лэнд Крузером», стоя на коленях, рыдала Химико, уткнувшись лицом в плечо безуспешно пытавшейся утешить её Чиха.
– Папа! Папочка! – захлёбываясь повторяла она. Над ними, на дороге стояли Сая с мрачным лицом и неловко переминавшийся с ноги на ногу Шварц. Чуть поодаль группа чернолицых цыган, впереди мужчины с заросшими бородами лицами, за ними женщины в цветастых юбках, дети жались к их ногам и тихонько плакали. Цыгане угрюмо взирали на горящие дома, даже не пытаясь их тушить.
– Как глупо! – раздражённо проговорила Сая.
– Погибнуть, спасая человеческого ребёнка! Только Сато-сан был способен на такую глупость!
– Папочка! – рыдала Химико.
Шварц покосился на неё, но не решился ничего возразить и лишь сердитый взгляд сестры заставил девушку умолкнуть.
А ведь всё начиналось так удачно. Морт, живший среди цыган и убивший девочку, предварительно изнасиловав её, был ими успешно ликвидирован. Однако менты арестовали другого человека, по сути первого попавшегося, информация о том, что это цыган, просочилась в интернет и этим вечером дома цыган были подожжены. Ничего бы не случилось, не окажись они поблизости. Обрушившаяся крыша погребла под собой, того кому не страшны были ни клыки мортов, ни пули людей. Химико рыдала. Цыгане всей толпой медленно прошли мимо них, не говоря им ни слова и лишь какой-то пожилой мужчина, остановился, и низко поклонившись им, пошёл вслед за своими соплеменниками.
– Нужно бы ехать! – заискивающе протянул Шварц.
– Что мы теперь будем делать? – вполголоса спросила Сая сестру, когда тело Химико, наконец, перестала содрогаться от рыданий.
– Теперь, мы возьмём на себя ответственность! Мы сами продолжим делать, то, что делали под руководством Сато-сана! До тех пор пока нам не пришлют нового смотрящего! – спокойно отвечала ей Чиха.
– Химико, мне нужна будет твоя помощь! – обратилась она к дочери Сато.
– Да госпожа Чиха! – хлюпая носом и вытирая ладонью покрасневшие, и опухшие глаза, отвечала девушка. Группа цыган бредущих по дороге промелькнула мимо них выхваченная светом фар, за их спиной, уже на самом горизонте догорали три дома, крыши обрушились, и языки пламени слились в один яркий, жёлто-белый ком.
* * * * * * * * * * *
В маленькой радиостудии было полутемно и очень тесно, от гревшейся аппаратуры было нестерпимо жарко, звукорежиссер сидел у Кими почти между ног и всё время краснел, словно школьник.
Подожди!
Они не любят тебя так, как я люблю тебя.
Подожди!
Они не любят тебя так, как я люблю тебя.
Подожди!
Они не любят тебя так, как я люблю тебя…
В этом месте у неё слёзы выступили на глазах, и пока затихал звук, она отвернулась, чтобы вытереть их.
– Браво! Браво! – послышались аплодисменты.
– Спасибо! – сказала Кими по-русски, чуть наклоняясь к микрофону.
– У меня сложилось ощущение, что это очень личная песня? – обратился к ней молодящийся, хоть и начинавший уже лысеть ведущий.
– Да это так! – отвечала Кими, дождавшись, пока переводчица осилит этот вопрос.
– Эта песня посвящена одному моему другу. Он недавно умер.
Повисла неловкая пауза, чтобы разрядить её симпатичная ведущая решила вмешаться.
– Вот вы японские музыканты, но почти все ваши песни на английском языке! С чем это связано?
– Наши тексты пишет Кими, а пою в основном я. Я до 12 лет прожил в США и английский для меня родной язык, а по-японски я говорю с акцентом. Основная причина в этом. Кроме того, большинство групп в Японии играют в стиле Вижуал, а нам совсем не важно, как мы выглядим, я хочу, чтобы люди слушали нашу музыку! Кими всё равно, на каком языке писать текст! Сколькими языками ты владеешь? Четырьмя? Пятью? – спросил Риото, поворачиваясь к басистке. Та кивнула.
– Да мне тоже показалось, что Вы не слишком похожи на японца! – воодушевляясь, продолжала ведущая.
– Мой отец американец, а мать японка.
– А вот Кими, мне кажется, что она тоже смесь разных кровей! – подхватил ведущий.
Кими улыбнулась.
– Я на четверть кореянка, на четверть японка и на половину русская. Больше всего во мне русской крови!
– Русской!? Вы говорите по-русски?
– Немного. У меня довольно сильный акцент, – отвечала Кими по-русски, к восторгу обоих ди-джеев.
– Вот Аяне, она стопроцентная японка! – добавил Риото.
– Сколько лет вашей барабанщице? Она выглядит совсем как ребёнок!
– Она и есть ребёнок! – пошутил Риото.
– На самом деле ей семнадцать! Так что она уже довольно взрослая! – поправился он, глядя на вытянувшиеся лица ведущих.
– Сыграете нам ещё что-нибудь?
– Конечно! «Загоняя боль внутрь»? Ок! Раз, два, три!
После концерта, пока разбирали аппаратуру, у Кими зазвонил телефон.
– Они придут за грузом завтра! – услышала она в трубке знакомый голос. После чего звонивший сразу же отключился.
– Кто это был? – спросил Риото.
– Ничего важного, – стараясь казаться равнодушной, отвечала девушка.
* * * * * * * * * * *
Рыжая девчонка в слишком открытой одежде напоминающей школьную форму, пела чуть хрипловатым сексуальным голосом. У сцены в ожидании хедлайнера толпилось не слишком много народу, но уже через несколько минут девица раскачала толпу, зрители начали подтягиваться к сцене. За спиной девушки полуголый, очень худой молодой человек заставлял тяжело хрипеть свою гитару, откинув назад заросшую вьющимися чёрными, крашенными у корней в белый цвет, волосами голову, из-за огромной барабанной стойки были видны только два чёрных хвоста волос и быстрое мелькание рук.
Только сегодня ночью я
Я буду лежать здесь для тебя
Только сегодня ночью я
Я буду тонуть здесь для тебя
Только сегодня ночью я
Я буду прозябать здесь для тебя
Только сегодня ночью я
Я умру…
Оглушающие тяжёлые рифы вбивали раскалённые гвозди Борису прямо в мозг. Почему-то здесь, находясь по другую сторону сцены, музыка звучала совсем по-другому. Петляя между беспорядочно стоявших трейлеров и тянувшихся во все стороны толстых кабелей, похожих на гигантских змей они пробирались вперёд, не очень впрочем понимая куда они должны двигаться. Периодически какие-то люди останавливали их и тогда они показывали свои пропуска, но ни эти похожие на охранников, ни кто бы то ни было другой, кто попадался им по пути, не могли подсказать им дорогу. Наконец, они увидели какого-то парня, похожего на японца и бросились к нему. Выслушав их вопросы и глядя на них отсутствующим, отстранённым взглядом, японец повернулся и пошёл прочь.
