Джорджия Ле Карр - Соблазни меня (ЛП)
Я направился через лужайку к дому. Мужчина охранник в костюме с Bluetooth, видневшимся в ухе, стоял у двери, как только я приблизился, он тут же открыл ее. Брайан и еще какой-то мужчина стояли по обе стороны дивана, на котором спокойно сидела Виктория, видно ожидая меня. Оду ногу она засунула под себя, а другой слегка покачивала, завидев меня она надменно улыбнулась.
— Ты отказался меня пригласить, поэтому я пригласила себя сама.
Я взглянул на стол, на который Брайан выложил четыре лезвия, затем перевел взгляд на ее руку, заклеенную лейкопластырем. Она намеревалась порезать Лану. Внутри меня поднялась такая волна ярости, что испугала даже меня самого, словно пронзительные и ужасные крики павлина, которые поражают тебя своим ужасом, но ты не можешь отказаться, чтобы не смотреть на него. Я посмотрел в ее спокойные, благовоспитанные глаза, в конце концов, я никогда своим врагам не доставлял такого удовольствия, показывая свои настоящие эмоции. И, естественно, я не собирался показывать сейчас.
— Я хотела сделать ей подарок, — сладко пояснила она.
Я опять взглянул на мерцающие лезвии, и почувствовал, как ярость только увеличивается во мне, мне хотелось задушить ее голыми руками.
— Ты можешь сесть в тюрьму, — жестко ответил я.
Она захихикала.
— Нет, я нет.
Я посмотрел на нее, недоумевая, пытаясь понять, смысл ее выражения. Она притворяется сумасшедшей?
— Давай сбежим. Машина уже готова?
— Ты черт побери с ума сошла? — зарычал я.
— Помоги мне, Блейк. Не позволяй им забрать меня у тебя. Они хотят из-за моей любви к тебе отправить меня к психиатру, — шепнула она вдруг, и ее выражение лица стало совершенно пустым, а в голосе послышались истерические нотки.
Я видел это ее выражение раньше. Уродливые воспоминания всплыли в голове, когда я вернулся в тот раз к ней, пришедшей в себя. Всего лишь секунду это выражение появилось на ее лице, но тогда я не хотел этому поверить.
Это была полностью моя ошибка, я стал слишком мягким. Даже в работе я перестал немедленно наносить удар по самому уязвимому месту. Это становилось интересным и даже захватывающим, разрастаясь в своеобразную игру для меня. Иногда, я одерживал верх, а мой противник даже не видел мою победу, потому что я как бы отступал и казался ослабленным.
Я подошел ближе, потрясенно разглядывая то состояния, в котором она находилась. Я не мог почувствовать ее душу, ее личность, как будто она ушла, и там осталась только эта пустая тварь, наблюдающая за мной. Как только я приблизился достаточно близко, ее глаза блеснули, и в них промелькнуло что-то темное, угнетающее, одурманенное, но тут же исчезло. И я понял, она была очень опасна, я даже никогда не представлял себе насколько.
Она относилась к одержимым и невменяемым преступникам.
Я продолжал стоять, потому что в некотором роде чувствовал себя ответственным, но пришел к выводу, что не в состоянии находиться с ней в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы проявлять какое-то сочувствие. Я больше никогда не хотел ее видеть, поэтому стал поворачиваться к двери, но она молниеносно, словно пружина, подпрыгнула с дивана, и с глухим стуком приземлилась мне на ноги, крепко прижавшись к моей ноге, как обезьяна. Я посмотрел на нее вниз ошарашенно и брезгливо.
— Я первой выбрала тебя. Она не получит тебя, — зарычала она, как дикое животное.
Я испытывал непреодолимое желание пнуть ее по ребрам, и услышать их треск. Но она сказала то, от чего мое хладнокровие улетучилось полностью.
— Мы оба уродливые, — просипела она, и в ее глазах не было радости. Она стала такой сморщенной, маленькой, окружив себя, как это не печально, своей ядовитой ненавистью.
И вдруг мой гнев рассеялся, потому что я понял, что она права. Мы оба действительно уродливые, и единственно прекрасная вещь, которая присутствует в моей жизни — Лана и сын, которого она выносила в своем теле. Я снова посмотрел на Викторию, пытаясь вспомнить какие-то моменты, когда мы были обручены. Тогда в моей жизни ничто не пело и не плясало, но сейчас всплывали какие-то штрихи, дополняющие серость той картины, на которые я тогда даже не обращал внимание. Ее насмешки по поводу фаянса, ворчание на не соответствующее вино, она надменная в красном пальто и охотничьих сапогах, желающая поклонения и по существу видно озабоченная этим вопросом, при этом сама, по-видимому, ведет исключительно праздный образ жизни.
Лана изменила во мне все.
Я перевел взгляд на Брайана. Им потребовалось несколько минут, чтобы оттащить ее подальше от меня.
Она кричала ругательства и оскорбления, пока я выходил из комнаты. Все это было намного, намного более серьезно, чем я думал. Я выбрался на свежий вечерний воздух, достал свой телефон, просмотрел свою записную книжку. Вокруг пространство освещалось фонарями, из шатра доносились звуки музыки и празднование шло своим чередом.
Отец Виктории быстро снял трубку, его голос звучал удивлено.
Продолжение следует «Жертвоприношение любви» 5, заключительная кн и га.
