Нина Леннокс - Цепи для волка.
Миг, и перед ним лежала трясущаяся Амина.
— Все хорошо, моя девочка, — шептал мужчина и целовал ее в волосы. — Мы смогли, у нас все получилось.
— Правда? — всхлипнула она, нежась в его теплых объятиях. — У тебя снова идет кровь, Дрейк, раны открылись.
— Плевать на них. Главное, что ты и ребенок рядом, и с вами все в порядке.
Он целовал ее, не переставая, нуждаясь в присутствии Амины, в прикосновениях к ней. Вдруг ему все это снится? Они выжили, чтобы начать жить с нуля. Расквитались с прошлым, обнулили счет своих жизней, чтобы написать совместную жизнь, жизнь их семьи, заново.
— Дрейк, — позвала его Амина голосом, полный страха и паники, — что это такое теплое течет по моим ногам? — спросила она и вцепилась в его руку, чувствуя сильную боль внизу живота. — Дрейк!
— Твою мать! — выругался он. — Это кровотечение! Ребенок в опасности!
Мужчина подхватил пистолет и выглянул в окно. Снаружи началась война. Картер и волки его стаи вступили в бой с жителями Лунных Земель, как они и задумывали.
— Ты должен показать им голову Вергилия, чтобы остановить войну, — еле слышно прошептала Амина, теряя силы на глазах.
— Нет, сначала тебя доставлю в больницу. Тут же есть поблизости какая-нибудь больница?
— Есть, но ты должен остановить кровопролитие! Может умереть твой друг, все волки твоей стаи!
Дрейк опять выругался и, схватив волчью голову Вергилия, вышел на балкон.
— Внимание! Ваш правитель убит, — продемонстрировал сражающимся на смерть волкам голову. — Сдавайтесь, придурки, или умрете не за что!
Он кинул голову вниз и побежал к Амине. Поднял девушку на руки, видя, что кровь текла по ее ногам обильнее, и пулей вылетел из дома. Она показывала ему, куда идти, и он бежал со всей возможной скоростью. Только пусть все будет хорошо с ребенком!
— Вон здание больницы, — махнула в сторону высокой постройки Амина и начала закрывать глаза.
— Открой глаза, Амина! Не закрывай их, слышишь?!
Дрейк ногой снес дверь с петель и внес Амину внутрь. Его встретил крик возмущенных медсестер. Мужчина направил на одну из них дуло пистолета.
— За каждое лишнее слово в ваших головах будет появляться дырка. Девушке нужна помощь, она беременна, и у нее идет кровь!
Одна из медсестер бросилась за каталкой, вторая — вызвала бригаду врачей. Амину без сознания увезли в реанимацию. Дрейк последовал за ними и упал прямо на больничный пол у палаты. Ему хотелось выть и убивать. Только бы с ребенком и самой Аминой все было хорошо… Он молился, вспоминая все знакомые молитвы; просил помощи даже у Дьявола.
Минуты сменяли минуты, и скоро прошел час. За ним еще один, и еще. Мужчина почти уснул, сидя на полу, а про себя не переставал молиться и небесам, и аду, надеясь, что хоть кто-то откликнется. Дверь операционной открылась, и оттуда появилась женщина-врач, ее руки были в крови. Дрейк нервно сглотнул.
— Девушка потеряла ребенка.
Эпилог.
Два года спустя.
По лесу бежали два волка, с первого взгляда могло показаться, что наперегонки, но на самом деле, это была игра между ними двумя, и только они знали ее правила и смысл.
Черно-серый волк догнал рыжую волчицу и что-то ей прорычал. Она вторила ему таким же рычанием, и они понеслись дальше. Дрейк догнал Амину и боднул головой, прося остановиться. Теперь, когда она была волчицей, он едва мог ее догнать! Животное, так долго спавшее в его любимой Амине, наконец-то вырвалось на свободу и теперь не знало меры. Оставив ее на минуту, он отошел в сторону кустарников и сорвал зубами цветок. Волчица издала протяжный вой, говоря ему, как это было мило и чудесно.
— Ты заставляешь меня плакать, — пробубнила она, снова становясь человеком и вдыхая аромат цветка. — А всего-то ромашка…
Дрейк не стал ничего ей отвечать, вместо этого положил руки на талию девушки и поцеловал, касаясь бархата ее сочных губ, вдыхая ее собственный аромат через поцелуй. Как он любил эту женщину — не передать словами. Еще ни один поэт мира не смог подобрать нужных слов для того, чтобы он выразил ими ей всю свою любовь. Ни один художник, живший на этой планете, еще не нарисовал такой картины, где бы в полной мере запечатлел любовь. Ту любовь, какой Дрейк любил Амину. Страстной, всепоглощающей, самоотверженной. Любовью, в которой не было места эгоизму.
Он все так же не произносил ни слова, а просто спускался поцелуями ниже по ее шее и дальше по телу. Амина тихо стонала, когда он надавливал зубами на кожу сильнее, слегка кусая ее. Дрейк уложил девушку на спину прямо на траву и переместился губами к ее груди.
— Господи, стой, — громко вздохнула она, чувствуя его губы на своем соске, — подожди, не делай ничего. Дрейк! — прикрикнула на него Амина, так как он и не думал оставлять ее тело в покое.
— Это должно быть чем-то очень важным, чтобы ты имела право просить меня не целовать тебя. Например, конец света, — улыбнулся он. — Остальные причины слишком мелкие, малышка, — сказал Дрейк и снова втянул ее сосок в рот, наслаждаясь пока еще тихими, робкими стонами Амины.
— Картер и Эмилия скоро придут, а мы тут… ты понял.
— А мы, два извращенца, занимаемся любовью у себя дома, на своей поляне в лесу, это ты хотела сказать?
— Хватит шутить! — серьезно ответила Амина, но через секунду прыснула от смеха, вторя ему. — Да, это. Я не хочу устраивать порно на глазах семьи твоего друга.
— Зная моего друга и его сумасшедшую семейку, уверен: они опоздают, пока соберутся. Это значит, что, — мужчина оторвался от ее груди и коварно глянул на девушку, — мы можем устроить грязное порно, детка, — произнес Дрейк и пробежался поцелуями по ее животу, останавливаясь в самом низу.
Он аккуратно накрыл рукой ее выпуклый животик и поцеловал его. Сердце Амины перестало биться. Она так любила его игры с ее округлившимся животом, как он разговаривал с малышом, гладил кожу, целовал ее. Дрейк мог делать это часами, время переставало идти, когда дело касалось их семьи. Тогда не было окружающего мира, целой Вселенной, не было никого и ничего, кроме них двоих.
— Привет, кто бы там сейчас ни жил, — сказал Дрейк и оставил еще один поцелуй на ее животике, — мой сынишка или моя дочурка.
— Боже, хватит пробивать меня на слезы, — шуточно пожаловалась ему Амина и запустила руку Дрейку в волосы. — Твоя дочурка вырастет плаксой, потому что мама постоянно плачет от счастья.
— Жалобы на счастье принимаются, — довольно ответил он и чуть-чуть пощекотал ее, получая удовольствие от игривого смеха своей любимой. — Можешь меня за это даже поцеловать!
Девушка протянула к нему руки, и он подтянулся наверх к ней. Амина коснулась его щеки и посмотрела в глаза Дрейка с бесконечной любовью и диким обожанием. Ей всегда будет мало его присутствия, его нежных объятий и ласковых слов любви, даже его страсти и неугомонности в постели. Ей просто будет мало этого мужчины в ее жизни. Всегда.
