Беглянка (ЛП) - Элизабет Мэри

— Почему ты думаешь, что они как-то связаны? — спрашивает он равнодушно, как будто эта идея смехотворна.

— Я не говорила, что они связаны, — я отодвигаю тарелку и подтягиваю колени к груди, поворачиваясь и глядя на океан четырнадцатым этажом ниже, — Инес не хочет со мной разговаривать, ты чертовски загадочен, и я чувствую, что моя жизнь выходит из-под контроля.

— Лидия, посмотри на меня, — Талант протягивает руку и кладет свою ладонь поверх моей, — Инес пытается защитить тебя от чего-то, и я думаю, ты должна позволить ей. Когда я пойду сегодня вечером в офис, я спрошу о Наоми и посмотрю, что узнаю. Если она пытается навредить тебе, я прослежу, чтобы она остановилась. И Филипп Фогель не проблема. Наша дружба испортилась, и это не имеет ничего общего ни со мной, ни с тобой, ни с «Молчанием». Он был придурком уже долгое время.

Я ищу в его глазах признаки недоверия, но ничего не нахожу и верю ему на слово.

— Воспользуйся этим временем, чтобы понять, что ты хочешь делать со своим будущим, — продолжает Талант. Он ставит мою тарелку с едой передо мной, — Ты больше не эскортница, Лидия. Теперь у тебя есть шанс стать кем угодно. Иди в колледж. Или не иди в колледж. Построй чертову империю или уничтожь ее. Ты можешь рассчитывать на мою полную поддержку.

— Это не так просто, Талант.

— Лидия, в наших отношениях будет много непростых моментов, но продавать свое тело не войдёт в их число. Никто больше никогда не тронет тебя.

— Ты кажешься уверенным в себе.

Он откидывается на свое место и ухмыляется.

— Я никогда в жизни не был так чертовски уверен ни в чем.

Жизнь, полная возможностей — это не та жизнь, о которой я когда-либо мечтала, и трудно принять удачу с изяществом, потому что удаче никогда не было дела до меня. Я упущена случайностью и проигнорирована судьбой. Борьба и беда — мои давние спутники, так с чего бы им сейчас вдруг покинуть меня?

Потому что Таланта Риджа невероятно легко полюбить?

Потому что я ничего не слышала от Инес две недели?

Потому что впервые за десять лет мое тело полностью принадлежит мне?

Мне кажется, что я провела последние четырнадцать дней, идя по замерзшему озеру, и это только вопрос времени, когда лед растает и я утону. Я не стою на твердой почве, несмотря на то, во что верит Талант.

Мы с Талантом проводим столько времени вместе, сколько можем, и я подстраиваюсь под его график, потому что он крупный бизнесмен, а я высококлассная эскортница в отпуске. Талант не согласен, но пока я не встречусь с Инес лицом к лицу, я все еще одна из ее шлюх.

— Я не знала, что адвокаты работают так много ночей, — сказала я ему однажды днем, когда мы обедали в его офисе. Большинство ночей мы проводим вместе, либо у меня, либо у него, но дважды за последнюю неделю Талант был в офисе далеко за пределами обычного рабочего дня.

— У нас есть клиент, которому нужны уникальные условия, — говорит он без дальнейших объяснений.

Камилла ходила на большее количество свиданий без происшествий, и ей не нужен мой совет, кроме того, какой наряд надеть. Без моих клиентов, направляющих Камиллу, и пока Талант на работе, я обнаруживаю, что все дальше и дальше выхожу за пределы своей зоны комфорта, не совершая ничего, что могло бы изменить мою жизнь, например, вернуться в школу.

Я начинаю с малого.

Вместо того, чтобы бегать на беговой дорожке, мы с Псом каждое утро бегаем по окрестностям и даже пробуем кофе Мамы-Собаки. Однажды днем Эль отвозит меня в торговый район, и я покупаю одежду, в которой шлюху не застанешь врасплох. А вечером Талант не торчит в офисе со своим братом и папой, он учит меня водить машину.

— Включи двигатель, сними ногу с тормоза и медленно нажми на педаль газа, — терпеливо подбадривает он, — Это автоматическая коробка передач, так что машина практически сама себя поведет.

Обе руки на руле, одна нога на тормозе, другая на газе, машина сама не едет. Мы кренимся вперед так быстро, что я паникую и забываю, какая педаль тормоза, а какая педаль газа, и нажимаю обе одновременно. BMW Таланта стонет, как от боли, и резко останавливается, но шины крутятся, пока меня не пугает запах расплавленной резины, и я убираю обе ноги с педалей.

Талант полусмеется, полукричит.

— Лидия, веди эту чертову машину.

Мы движемся не очень быстро, но направляемся прямо к фонарному столбу.

— Какая из них газ, ещё раз? — спрашиваю я, поворачивая руль, чтобы избежать столкновения.

— Детка, та, что справа, — он смеется, держась за ручку крыши.

Запах жженой резины никуда не уходит, но уже через час я знаю разницу между газом и тормозом, еду только правой ногой и не подъезжаю к другому фонарному столбу.

— О, Боже мой, — говорю я, ведя BMW из одного конца парковки в другой, — Я вожу машину. Я умею водить чертову машину.

Талант опускает окна, чтобы сменить запах раскаленной резины на соленый океанский бриз. Свежий летний ночной воздух охлаждает мою разгоряченную кожу и наполняет легкие, сметая волосы с плеч. Я переполнена благодарностью и замедляю машину до остановки, чтобы обнять Таланта за шею и прижаться губами к его губам.

— Я хочу это услышать, — умоляюще говорит он.

Талант говорит мне, что любит меня, когда мы вместе и когда нет. Он произносит это за невесомые секунды перед тем, как мы заснем, и за сонливую вечность, прежде чем мы проснемся. Он звонит мне из офиса посреди дня, чтобы напомнить о своей преданности, и признается в этом на открытке, когда посылает цветы.

Лидия, ты любима.

Лидия, ты больше не одна.

Лидия, никто никого не любит так, как я люблю тебя.

Я не так либеральна в своих словах, шепчу, что люблю его, пока он внутри меня, иногда, когда я нахожусь под его пристальным взглядом, а иногда и в тихие моменты, когда я прикасаюсь губами прямо к его уху и тихо говорю ему это, медленно. Я боюсь, что судьба может услышать, как я говорю это, и забрать его. Меня мучает любовь к Таланту — душевная, сильная, одержимая — но мне нелегко собрать слова воедино и облечь их в звук. Боясь оказаться слишком беззащитной перед кем-либо, они прилипают к моему языку, как густой мед.

— Ты знаешь, что это правда, Талант. Ты знаешь, что я чувствую то же самое, что и ты, — говорю я вместо этого.

Я эмоционально ущербна, но он не принимает это на свой счет. Я пробираюсь по замерзшему водоему, но если не упаду, то, в конце концов, встречу его на другой стороне, обмороженного и холодного. Но мы будем там.

— Я давно знаю, Лидия. Я знаю это еще с бара с музыкальной группой, — произносит он, говоря о той ночи, когда мы напились друг друга и дорогого бурбона.

— Как ты тогда узнал?

— Потому что ты мне сказала.

— Я не говорила тебе, — я выпрямляюсь в кресле и возвращаю обе руки на руль с кокетливой ухмылкой на лице.

Талант расслабляется, высунув локоть в окно, прохладный, спокойный и собранный, и говорит.

— Мы зашли внутрь с переулка, и ты сидела у меня на коленях. Я спросил, не хочешь ли ты заказать еще одну бутылку, и ты поклялась, что умрешь, если мы это сделаем.

Я поворачиваю руль машины, чтобы сделать еще один круг.

— Я помню это.

— А потом ты приблизила свое лицо к моему и спросила «Это то, на что похоже слово «влюбиться»?».

— Я была пьяна.

— Ты была честна.

Две ночи спустя Камилла сидит в конце моей кровати, скрестив ноги, одетая в мешковатые спортивные штаны и старую рубашку, пока я готовлюсь к одной из самых важных ночей в моей жизни. Мои волосы в бигудях, мой макияж нанесен только наполовину, и я примерила каждое платье, которое у меня есть, в поисках идеального наряда для частного празднования дня рождения, на которое Талант попросил меня сопровождать его.

Перекидывая ноги с пары металлических туфель на шпильке с открытым носком на черный каблук, я делаю быстрый круг для Камиллы и спрашиваю.

— Какая пара тебе нравится больше?

Она кусает нижнюю губу и указывает на металлические Том Форды.