Девочка из прошлого (СИ) - Драгам Аля

Возвращаюсь в зал, выискивая глазами Стефановскую. Если она причастна, то ее либо не должно быть здесь, либо… Додумать мысль не успеваю, налетает Егор. Спрашивает, не видел ли, куда делись Саша с Ксюшей. Выдох — вдох.

Если они вместе, то страшного случиться не должно. Все — таки звонок конкретно так выбил из колеи. И куда они могли деться? По идее, лучший вариант — дождаться Севера, но когда мы искали легких вариантов? К тому же, нервишки пошаливают. Егор вон по второму кругу все подсобки проверил уже.

— Я ей сейчас всыплю!

— Нашел?

— Нашел. В машине с Оксаной сидят.

Набираю Влада, чтобы дать отбой, но он уже сам идет к нам. Тоже нашел. И тоже злющий. Учитывая, что во все нюансы и причины опасений пришлось посвящать буквально на бегу, его можно понять. Только вот я не дам ему и слова сказать Саше, чтобы ее не расстраивать. Извини, брат. Я обещал ее защищать. И от тебя в том числе.

— Вы почему сюда ушли? — Егор за несколько шагов сдулся и теперь просто тяжело дышит. На шее красные пятна от волнения. Наверняка выгляжу не лучше.

— Голова закружилась сильно, я думала от шума. Попросила Саньку со мной пройтись.

— Саш, — тяну руки к своей девочке, помогая выйти из салона, — ты — то почему не предупредила? Я волновался.

Стараюсь говорить мягко, но доходчиво. Смысл орать и топать ногами, если сам виноват? Сам отвлекся, сам словил эмоциональный приход. Отходняк позже начнется, когда сознание пропустит через себя все то, что могло бы случиться. Вот тогда накроет. А сейчас… сейчас важнее всего прижать принцессу к себе.

— Ты правда волновался?

— Правда. И я, и Влад, и Тимур. Ты у нас одна, самая любимая девочка. Но моя все же больше.

Саша только улыбается и теснее прижимается. Дразнит внутреннего зверя. Кровь уже гонит адреналин по венам, а учитывая постоянное желание в присутствии малышки… Еще немного и будет пройдена точка кипения.

— Потанцуешь со мной? Или устала?

— Не устала. Мне очень — очень — очень нравится.

Она даже глаза зажмуривает от удовольствия.

Кладу руку на талию своей девочке и прижимаю ближе. Еще ближе. Хочу полностью в ней раствориться. Вдыхаю неповторимый аромат и прикрываю глаза. Мой личный наркотик. Когда Саша обвивает тонкими руками шею, полностью теряюсь в пространстве. Только она и я. Два тела рядом. Две души в одном танце. Два сердца, которые стучат в едином ритме. Я и она. И никакие слова не нужны.

Остаемся в зале до последнего гостя. Хочется в кругу самых близких людей завершить этот день и со спокойной душой отчалить домой с Сашей. Весь вечер мечтаю стянуть с нее это платье и прижаться кожа к коже. Дышать одним воздухом на двоих.

— С братом точно поехать не хочешь? — Север который раз подкалывает Сашу.

— Влад хватит ее дразнить.

— Я так — то соскучился.

— Она тоже. Сейчас отстань. Потом наговоришься.

Глажу хрупкое плечико, пока девочка сонно вздыхает на моем плече. Все — таки эта слабость меня беспокоит. Ставлю себе мысленную заметку в ближайшие дни уговорить показаться врачу. Может быть, даже завтра, если что — то покажется странным. Сегодня делаю скидку на усталость и переживания.

— Девчонки у кого сегодня? К нам?

К концу вечера Ксюхе стало совсем плохо, и Егор повез ее в клинику. Не исключено, что в ближайшее время будем поздравлять молодых родителей.

— Я к ним поеду. Спать уложу, утром накормлю. А там уже няня приедет. Ну или вас на помощь звать буду.

Тимур широко улыбается, смотря на веселящихся мелких. У взрослых заряд батарейки подошел к концу, а им хоть бы что. Весь вечер бесились и продолжают.

***

По мере того как отпускает напряжение дня, инстинкты берут свое. Хотеть Сашу постоянно стало уже своего рода хронической болезнью. Правда, тот случай, когда лечиться не хочется. Странная штука любовь — какая бы она ни была, агрессивной, нежной, выстраданной — точкой приложения всегда остаётся счастливая улыбка на лице моей девочки. Это то, ради чего стоит жить, дышать, просыпаться утром.

Но любовь не живет одна и сама по себе. Я уже хорошо выучил урок «любовь плюс боль», новое открытие, что бывает «любовь плюс страх» не радует. Страх сделать что — то не так, огорчить или расстроить. Напугать. Страх, который внутренности сковывает льдом, что все может закончиться. Достоин ли я такой девочки, готова ли она будет связать жизнь со мной навсегда? В том, что у меня это до конца, я уверен. Для нее же первая любовь, первые эмоции… а что если…? Но ведь все не может быть просто так?!

От выпитого алкоголя немного путаются мысли, да и близость желанной принцессы постоянно смещает фокус внимания. Так хочется отдаться порыву чувств, перестать думать и анализировать. Просто смотреть на подрагивающие длинные ресницы, на розовые губы, чуть приоткрытые во сне.

— Малышка, как ты?

Саша окончательно просыпается и начинает возиться под боком. Сегодня она немногословна, да и возможности остаться наедине у нас не было. Теперь будет проще. Завтра же соберем сумку и отправимся в деревню. Срочной работы у моей самостоятельной девочки сейчас нет (каюсь, залез проверить); с учебой в полном порядке. За последнюю вообще может не переживать — в моих силах «сдать» ее сессию без Сашиного присутствия. С работой сложнее: она привыкла всегда рассчитывать на себя. Не скажу, что такой подход мне не нравится. Нравится, что она стремится к новому, получает новые знания, навыки… меня жутко раздражает тот факт, что девочка категорически отказывается от любой помощи с моей стороны.

«Я сама», безусловно, заслуживает уважения, но в семье родителей действует принцип «папа работает, мама красивая». Мама никогда не сидела на месте, однако финансовая ответственность лежала на плечах отца. Над этим вопросом еще работать и работать в моей семье, и что — то подсказывает мне скорый поход к Гудвину не столько за мозгами и смелостью, сколько за терпением. Выдержки пока хватает, но моя радость постоянно задвигает назад все попытки быть настоящим мужиком.

— Саш, о чем ты задумалась? — легонько трясу за плечо, когда она уж слишком долго молчит, смотря в окно.

— Ой. Я про Ксюшу думаю. Егор не звонил?

— Писал, — киваю на смартфон, — в палате, все хорошо. Тошноты нет, ничего не болит.

Протягиваю телефон, чтобы Саша сама убедилась в моих словах.

— Испугалась?

Вспоминаю ее бледный вид и белые губы, когда Ксюха начала заваливаться на бок.

— Очень. Так страшно, что с ней или с малышом что — то могло случиться.

Больная пока для нас тема. По глазам вижу, о чем думает. То самое «плюс страх» в действии.

— С ними все хорошо будет. Не думай.

Пытаюсь вложить в свои слова двойной смысл. Чтобы прямо сказать сейчас нужно много мужества. Обоим. Я жду результатов анализов с надеждой, а она с какой — то обреченностью. Зная, куда Сашу могут завести размышления, срочно требуется переключить внимание. Как хорошо, что мы уже подъехали к дому. Прошу Мишу подъехать к самым ступеням, потому что от собственных мыслей немного потряхивает. Нам двоим срочно необходима разрядка.

Целовать начинаю, едва за нами закрывается дверь. Хочу. Безумно хочу. Веду по стройным ножкам, собирая платье гармошкой в районе талии. Саша обнимает за плечи и тихо стонет в мой рот. Сразу откликается. Потому что моя. Перехватываю руки и перемещаю себе на шею. Вжимаю в себя сильнее, запуская по венам чистый адреналин.

— Обхвати меня ногами, — шепчу, прихватывая зубами мочку ушка.

Поддерживаю малышку за талию и, не прекращая целовать, несу к дивану. Колени подрагивают, поэтому скорее падаю, чем сажусь, прижимая Сашу к своему торсу. Ловлю ее стоны, еле сдерживаясь, чтобы не застонать в ответ, когда моя девочка интуитивно начинает двигаться и тереться промежностью о напряженный пах.

— Давид… а — а—ах…

Стаскиваю платье и белье, сжимая нежное полушарие. Скольжу языком внизу, веду влажную дорожку к груди. Крышу сносит от ощущений, от запаха и вкуса любимой девочки. Держать себя в руках становится все тяжелее. Саша царапает ноготками затылок, а потом тянется к рубашке и пытается разделаться с пуговицами. Хорошо, что пиджак скинул еще в машине. Нетерпеливо ерзает, а моя выдержка давно уже покинула чат. Стягиваю рубашку через голову, поднимаюсь вместе с Сашей, ставлю ее коленями на диван. Прикусываю шейку, освобождая себя от остатков одежды. Теперь нас разделяет лишь тонкая полоска трусиков. Долой! Разрываю и тут же вхожу на всю длину.