Моё грозовое небо (СИ) - Джэки Иоки

Мишель нерешительно мялась в коридоре большого складского помещения, которое они с друзьями пару лет назад переоборудовали под танцевальный зал. Обычно полная народу репетиционная база, как они её называли, сегодня была пуста. Джеймс специально выпроводил всех пораньше, чтобы дать ей возможность немного освоиться без лишних глаз.

Придирчиво поправив свой тренировочный костюм, состоящий из короткого белого топика на тонких лямкам, низко сидящих на талии облегающих чёрных лосин и ярко-салатовых гетр, Мишель сделала несколько неуверенных шагов в зал. Танцевать хотелось жутко, но после полученных травм и нескольких недель боли во всём теле было страшно.

– Ну что, начнём с разминки? – Джеймс в широких спортивных штанах и футболке ободряюще ей улыбнулся, включил медленную музыку, которая зазвучала через огромные колонки, расставленные по всему периметру, и подошёл к Мишель.

Обойдя её сзади, он слегка сжал пальцами её плечи и шею. Казалось бы, стандартная для них процедура, когда партнёры по танцу помогают друг другу размять мышцы перед тренировкой или выступлением, но теперь Мишель реагировала на неё не так, как раньше. По коже ползли мурашки, а всё тело окаменело от его близости. И она опять терялась и нервничала в его присутствии.

– Что с тобой? – видимо, почувствовав её напряжение, удивлённо спросил Джеймс, а его руки перешли на её спину, растирая сначала лопатки, а потом и поясницу.

– Всё нормально… – выдавила Мишель, ненавязчиво отстраняясь. Поставив одну ногу на носок, она покрутила пяткой, разрабатывая голеностоп, то же самое проделала со второй ногой и принялась за запястья.

Джеймс обошёл её спереди и протянул руку, в которую она, мгновение поколебавшись, вложила свои слегка дрожащие ладони:

– А ты?

– Я размялся, пока ты переодевалась, – Джеймс осторожно потянул её на себя так, чтобы Мишель выгнулась в пояснице, и та задержала дыхание, прислушиваясь к своему телу. Но не ощутила ничего, кроме едва заметного дискомфорта, который совсем исчез уже через несколько минут. – Ну что, попробуем начать с импровизации?

– Давай. Только не слишком быстро.

Джеймс кивнул и включил другой трек:

– Вступай, когда будешь готова.

Какое-то время, прикрыв глаза, Мишель просто вслушивалась в музыку, а потом задвигалась – плавно и тягуче, словно перетекая из одного положения в другое, чувствуя, что Джеймс не сводит с неё внимательного взгляда. Когда же он присоединился к ней, то танцуя рядом, то невзначай её касаясь, чтобы направить или поддержать, её сердце вдруг ускорилось, забившись чаще и сильнее. Теперь и такой привычный танец с ним казался чем-то совершенно другим, особенным.

– Ты немного сбиваешься, но в остальном всё отлично, – остановившись, улыбнулся ей Джеймс, так и не выпустив её руку. – Прогоним тот номер, с которым будем выступать в ноябре?

«Немного сбиваешься», – мысленно фыркнула Мишель. Ну конечно, она немного сбивалась. Потому что больше думала о своих ощущениях рядом с ним, чем о танце. Но после его слов о конкурсе это отошло на второй план, и Мишель удручённо вздохнула:

– А смысл? Я всё равно не успею восстановиться.

– Давай хотя бы попробуем, – настойчиво произнёс Джеймс, быстро щёлкая пультом в поисках нужной песни. – Что мы зря столько времени убили на твой танец? Да и до чемпионата ещё почти два месяца. Наверстаем.

Джеймс был полон оптимизма, и Мишель кивнула. Именно он помог ей поставить практически сольный номер, в котором сам должен был появиться совсем ненадолго. После выступления на этом конкурсе в прошлом году, Джеймс получил грант на обучение в академии искусств в Нью-Йорке, и это была ещё одна из многих причин, почему ей хотелось учиться именно там. Ведь и Остин собирался отправиться туда же, только по немного другой специальности. Младшего близнеца больше интересовало закулисье, хотя и танцевал он тоже неплохо.

Джеймс подтянул к центру зала длинную петлю из плотной ткани, свисающую с потолка, и кивком головы указал на пол. Когда же Мишель, собравшись с духом, легла в ожидании нужного момента, в колонках зазвучала нежная мелодия Ланы Дель Рей.

Пока она танцевала сама, пока выполняла различные элементы и поддержки с Джеймсом, всё, казалось, шло как надо. Тело слушалось её, как и раньше. Но стоило Мишель снова оказаться одной и, схватившись руками за отрез ткани, попытаться подтянуться, как она со стоном боли разжала ладони и сорвалась вниз.

– Чёрт, Миш, ты как? – Джеймс тут же обеспокоенно подскочил к ней, помогая сесть, и Мишель потёрла ушибленные колени.

– Нормально… вроде бы…

– Уверена?

– Да, всё хорошо. Попробуем ещё раз, – Мишель с энтузиазмом схватилась за его протянутую руку, вставая на ноги, и посмотрела на висящую петлю с какой-то внутренней злостью, полная решимости сделать то, что до этого у неё всегда получалось, но Джеймс придержал её за плечо.

– Подожди, – он подтянул к ним несколько матов из дальнего конца зала и сам встал практически вплотную к Мишель. – Давай, я подстрахую.

Та снова подняла руки, хватаясь за ткань и подтягиваясь, но совсем скоро, сцепив зубы, сползла вниз прямо в объятия Джеймса.

– Кажется, моё выступление отменяется, – расстроенно покачав головой, Мишель опустилась на маты и уставилась в большое окно невидящим взглядом. Крупицы появившейся было надежды растаяли слишком быстро. Не судьба ей учиться в Нью-Йорке. И в этом была виновата только она сама, совершившая ту ужасную глупость несколько недель назад.

– Ничего не отменяется, – Джеймс плюхнулся рядом с ней, обхватив одной рукой за плечи. – У нас ещё достаточно времени. Сейчас будем отрабатывать первую часть, а когда ты придёшь в норму, усиленно возьмёмся за вторую. Тем более что она у тебя была почти готова.

– Достаточно времени? Да это почти ничего.

– Ты справишься.

Он был так уверен в ней, что Мишель чуть-чуть приободрилась.

– Выше нос, Миш. Всё получится. Пошли, угощу тебя чем-нибудь вкусненьким.

– Жизель, в чём дело? – отойдя от Мэл, готовящей ужин, Алекс потёр переносицу и сел на кухонный стул, окидывая ту хмурым взглядом.

– Что ты имеешь ввиду?

Голос был равнодушно-бодрый, но он заметил, как слегка сжались её руки, пока она нарезала овощи для салата. И ему это не понравилось ещё больше.

– То, что ты уже несколько дней вся как на иголках и вздрагиваешь, стоит мне только прикоснуться к тебе.

– Тебе кажется…

Но Алекс понимал, что она ему врёт:

– Из тебя хреновая лгунья, и ты это прекрасно знаешь.

Мэл вся сжалась и, опустив голову, еле слышно прошептала:

– У меня задержка…

– Что? – Алекс закашлялся, и Мэл всё-таки повернулась к нему, отложив нож.

– Уже четыре дня…

– Ну-у-у, у тебя и раньше были с этим проблемы из-за полётов.

– Ни разу за последние два года.

Алекс задумался. Хоть они и не предохранялись, но он был аккуратен. А потом вспомнил их первую ночь:

– Вот чёрт… с одного раза…

Мэл смотрела на него затравленным зверьком и, казалось, того и гляди, сорвётся с места и убежит. А он как будто разговаривал сам с собой, не замечая её состояния.

– Хотя чему я удивляюсь. Мишель появилась, несмотря на таблетки.

В кухне повисла тишина. Мэл нервно заламывала руки, опустив взгляд в пол, и не могла понять его реакцию. Как, собственно, и свою. А потом Алекс тряхнул головой, словно скидывая с себя первый шок, и поднялся со стула.

– Почему ты не сделала тест? – он подошёл к ней вплотную, приобнимая, и Мэл положила ладони на его грудь, несмело заглядывая в глаза.

– Боялась…

– Чего?

– Всего? – она виновато сморщила нос и закусила губу. – Того, что он окажется положительным. Того, как ты на всё это отреагируешь. Того, что это слишком рано, потому что, по сути, я знаю тебя только месяц. Или слишком поздно, потому что мне уже почти сорок, а Мишель пятнадцать. Того, что я всё ещё пытаюсь разобраться со своей жизнью, а тут маленький ребёнок. Не знаю…