Луис Мендес - Желание и наслаждение. Эротические мемуары заключенного
Задолго до условленного часа я стал докучать Карлиту. Мы пришли на место раньше срока, и я принялся его расспрашивать, что нам предстоит увидеть и каковы из себя девочки. Дом был большой, но довольно мрачный, некрасивый и трухлявый. В ожидании мы переминались с ноги на ногу.
Им было лет по двенадцать – тринадцать. Но крохотные груди уже выделялись у них под платьицами. Одна была покрасивее остальных. У тех, что помладше, личики были совсем неказистые.
Та, что посмазливее, подошла к Карлиту договориться. Запросила она немало, но я заплатил, не моргнув глазом. Отдал ей всё, что было. Она сказала, что я еще маленький, и это взбесило меня. Я решил доказать, что я не ребенок. Член у меня уже стоял.
Некрасивенькие сняли платьица. Трусиков на них не было. Я стал рассматривать их вблизи. Груди казались вполне сформировавшимися, соски торчали. Внизу у них был нежный пушок. Мне страшно хотелось, чтобы они раздвинули ноги, и я попросил их об этом. Они раздвинули, но не до конца, и я увидел меньше, чем ожидал. Я пытался сделать это силой. Они не дались. Больше всех мне позволила та, что посимпатичней – худенькая, тонконогая, с реденькими волосами на лобке, с грудями размером с вишню. Она разрешила мне трогать и ласкать себя. Кожа была нежная, мне хотелось укусить ее. Член у меня болел от напряжения.
Карлиту щупал полненькую девочку, а та теребила его член. Я спросил другую, не даст ли она мне в попку, хотя мне ужасно хотелось войти в щелочку спереди. Она не дала, разрешила только потереться – а это совсем не то! Я встал позади девочки и начал. Она, видимо, передумала и решила уклониться. Я не сдавался и с силой вошел в нее. Козочка громко застонала и попыталась вырваться. Я был полон решимости бороться за свои права и не сдавался. За свои деньги мне хотелось удовольствия. Я громко вскрикнул и кончил. Она вырвалась и убежала. Остальные бросились за ней. Мы с Карлиту оставались еще некоторое время. Настроение у нас было скверное. Мне было невтерпеж, надо было что-то делать. Много вопросов – и ни одного ответа. Много желаний – и ни одного не исполнить. Выйдя из заброшенного дома, мы повстречали Тодинью.
Мне всегда хотелось, чтобы у меня были братья. Быть единственным ребенком невыносимо! Нужно с кем-то делиться, кому-то доверять, с кем-то быть откровенным. А вот о сестрах я никогда не думал. Нет, сестер мне не надо! И всё из-за моего друга Тодинью. У него было три сестры, и ему, как старшему, приходилось обо всех заботиться. Его мать работала в префектуре города Сан-Паулу, и зарплаты ей не хватало, чтобы содержать четверых детей. Она воспитывала их одна. Тодинью был им вместо отца. Он был всего на два года старше Жуссары. Остальные были еще младше, и намного.
Они жили в многоквартирном доме по соседству с нами, в одной комнате с кухней. Жили в тесноте, спали вместе. Моя мать помогала этой семье как могла, потому что дружила с доной Лидией. Там вообще матери проявляли удивительную солидарность. На этой улице никто не голодал, потому что все помогали всем.
Когда я начал подворовывать, первым моим сообщником стал Тодинью. На украденные деньги я делал то, что мне нравилось – покупал конфеты и леденцы, пользовал мальчишек, – а он кормил и одевал семью. Всё, что ему доставалось, он тащил домой. Сам он довольствовался малым и одевался очень скромно. Я отправлялся в город. Огни и суета городской жизни манили меня. Тодинью редко покидал наш квартал. Он купил клочок земли неподалеку и затеял строительство. Сначала купил однокомнатную квартиру с ванной. Потом приобрел лоток на рынке, который обустроил вместе с Жуссарой и с матерью. Но воровать стал уже по-крупному. На его счету появились кражи со взломом.
Я всегда знал, что творится в этих стенах. Мой друг с мальчиками не забавлялся, но и не влюблялся. Он не ходил с нами ни на прогулки, ни на танцы. Все удивлялись, один я знал, в чем дело. У него была большая любовь. Вернее, их было четыре, но одна овладела им целиком: Жуссара. Они стали любовниками с малолетства. Началось этого оттого, что спали они в одной постели. Он рассказал, что она первая стала приставать к нему. Но казалось, что это по детской наивности, без всякого умысла. Долго ему не верилось, что ей хотелось запретного – в конце концов, это была его сестра. С раннего детства она была смазливенькой, хорошо сложенной девочкой. В двенадцать лет она выглядела старше своего возраста. Я пожирал ее глазами. Преодолев опасение, Тодинью оттрахал ее в попку. Так ей захотелось. Каждую ночь, на протяжении многих лет, он овладевал ею сзади, а Жуссара ласкала себя спереди. Лет в семнадцать они стали делать всё, как следует, и она забеременела, но ребенка не выносила. Случился выкидыш. Матерью она стала в девятнадцать лет. Дона Лидия помогла ей скрыть правду. А что было делать? Все думали, что дочь – тоже мать-одиночка, которую кто-то соблазнил и бросил. К тому времени они уже обзавелись тремя лотками на рынке и небольшим джипом. Дела у них пошли на лад. Жуссаре нравилось учиться, и она поступила в университет.
В девятнадцать лет меня посадили, и мы потеряли друг друга. Тодинью действовал осмотрительнее, и он долго не попадался. Дона Лидия по-прежнему дружила с моей матерью и постоянно присылала мне лакомства. Тодинью тоже не забывал меня и всё писал письма.
Я отбывал уже седьмой год, когда посадили и его. Он сильно переменился, возмужал. Когда к нему пришли на свидание, я увидел, как разрослась его семья. У него было уже трое детей. Жуссара тоже сильно изменилась – стала симпатичной, элегантной, и говорить начала красиво.
Никто из семьи не отвернулся от Тодинью, когда его осудили. Семья оставалась по-прежнему дружной. Тодинью и Жуссара продолжали считать себя мужем и женой. Некоторое время назад они переехали из нашего квартала. Мало кто знал, что они брат и сестра. Они носили обручальные кольца и все семейные вопросы решали сообща.
Через девять лет после ареста Тодинью Жуссаре, окончившей юридический факультет, удалось вызволить его из тюрьмы. И, к счастью, он порвал с преступным миром. Насколько мне известно, они по-прежнему живут вместе и уже обзавелись внуками.
Глава 4
Квартал Манге
Всякий раз как подворачивалась возможность, я бегал за шлюхами в веселом квартале. Я их глубоко уважал. Наблюдал, как они подыскивают клиентов: «Ну что, потрахаемся? Не пожалеешь!». Большинство мужчин распускало губы. Сколько раз проходил я по этим мостовым! В конце концов шлюхи меня заметили, стали строить рожи и грозили побить, хотя дальше угроз дело не шло – из уважения к моему малолетству. Как я узнал впоследствии, когда ближе с ними сошелся, у них самих были дети.
Я пялился на их попки, на их голые ноги, на их размалеванные лица. Но обильный грим не в состоянии был скрыть печального взгляда их покрасневших глаз. Мне хотелось не просто глядеть на них, а узнать поближе. И все-таки было страшновато.
