Алина Весенняя - Се ля ви: эротическая проза (сборник)
Они зашли в купе. Раскрасневшиеся молодожены мирно посапывали на верхних полках, по-прежнему держась за руки, как будто боялись хоть на мгновение разорвать связь друг с другом.
Геннадий уложил одурманенную Алю, прикрыл ей ноги простынкой, еще раз расцеловал руки.
– Отдыхай, мое сокровище, – тихо прошептал он.
Аля провалилась в тревожный сон-забытье. До Харькова еще оставалось пять часов езды…
Геннадий не мог уснуть, он все смотрел и смотрел на ее прекрасное лицо, на ее полненькие розовые губы и на капельку спермы, еле различимым пятнышком, засохшую на груди. Он был умным мужчиной и понимал, что у них нет общего будущего, что у них слишком большая разница в возрасте, что он не свободен и никогда не оставит свою жену, с которой, по сути, уже прожита целая жизнь. Но он до безумия жаждал эту женщину, и хотел, пусть хоть еще несколько раз, прикоснуться к ее обнаженному телу, вдохнуть аромат ее волос, ощутить манящее тепло ее упругого влагалища.
Уже вечерело. Полуденный зной спал. Поезд остановился на одной из станций. Геннадий тихонько покинул купе и вышел на перрон подышать воздухом. Он стал оглядываться по сторонам, может быть, кто-то из торговок продает цветы. Но предлагались только пирожки, прохладительные напитки и мороженое. Возле здания вокзала благоухала клумба с розами. Геннадий быстро подошел к ней и, не раздумывая, сорвал красную розу. Это его действие не осталось незамеченным. Дворничиха, подметавшая вокруг лавочек, во все горло закричала.
– Мужчина, что вы делаете?! Как вам не стыдно! Для вас, что ль сажали?!
– Извините меня, пожалуйста, мне очень нужно. Извините!
– А еще интеллигент! Пожилой человек! Нужно ему!
Поезд уже тронулся Геннадий что есть мочи побежал к своему вагону и уже на ходу запрыгнул на подножку.
– Да, что это вы вытворяете?! – рассвирепела проводница.
– Извините, ради Бога! Я просто влюблен!
– А-а-а! – понимающе протянула проводница.
А про себя подумала: «Вот старый дурак, уже пенсионер, а все туда же…».
Геннадий зашел в купе и положил свою добычу Але на грудь. Сорванная роза, соприкоснувшись с телом женщины, отдала эфирный запах и наполнила ароматом все купе.
Аля приоткрыла глаза и с удивлением посмотрела на розу.
– Какая прелесть! Откуда это?
– Это добрый ангел принес, пока ты спала, – прошептал Геннадий.
– Спасибо, милый! Наверное, добрый ангел – это ты!
Аля расплылась в нежной улыбке и подумала про себя: «Мало того, что он щедрый человек, крепкий мужчина, так еще и романтик. Нет, определенно, он мне нравится все больше и больше».
Розочку они поставили в стакан с водой и ехали остаток пути улыбаясь, не сводя глаз друг с друга.
Как знать, может и правда в этом купе поселился резвый купидон и, веселясь, разбрасывал свои стрелы направо и налево.
2 Часть
Двадцать один сорок пять по киевскому времени, поезд прибыл на вокзал «Харьков пассажирский»…
Геннадий помог Але собраться и вынес ее сумку на перрон. Мягкий бархат южной ночи опустился на женские плечи. Геннадий проводил Алю до стоянки такси, и как та ни возражала, поскольку до дома было ехать не более десяти минут на метро, он усадил ее в машину, договорился с водителем, и, нежно целуя руки, попрощался.
– До свидания, Аличка! Спасибо тебе за чудесное общество. Надеюсь на нашу скорую встречу. Целую ручки!
– До свидания! И тебе, Гена, спасибо за все!
Машина отъехала, оставляя позади и многолюдный вокзал, и растерянно машущего рукой Геннадия.
Алино внимание переключилось на предстоящее скорое свидание с самыми дорогими и близкими ей людьми – мамой и сыном. Она набрала мамин номер.
– Алло! Мамочка, здравствуй, я уже приехала, скоро буду дома!
– Здравствуй, доченька, мы ждем тебя!
После скоропостижной смерти отца в пятидесятивосьмилетнем возрасте мама стала для нее самим родным и близким человеком на Земле. Тамаре Петровне исполнилось шестьдесят пять лет, но она держалась бодро и еще продолжала работать в местной школе учителем биологии.
Тамара Петровна умела находить язык с молодежью, поэтому внук Данька всегда с удовольствием проводил у нее летние каникулы. Его никакими коврижками нельзя было выманить даже на море или в зарубежную поездку. Здесь у него были друзья детства, своя молодежная тусовка и, конечно же, давняя симпатия – девочка Галя, с которой они пока только дружили, но, как известно, от дружбы до любви, особенно в таком возрасте, один шаг.
Такси притормозило возле многоэтажного дома. Аля поблагодарила водителя и на лифте поднялась на пятый этаж, позвонила в знакомую дверь.
– Здравствуй, мамочка! – расцеловала она маму. – Привет, сынок! – крепко обняла Данилу. – И тебе, Жулька, привет! – она потрепала по морде радостно лающую таксу.
– Здравствуй, доченька!
– Привет, мам!
– Гав! Гав! Гав!
Вот и состоялась встреча с самыми близкими и любимыми созданиями.
– Доченька, как добралась?
– Все хорошо, мамочка!
– Тогда мой руки и пошли к столу.
Аля выложила гостинцы, вымыла руки и прошла в большую комнату за празднично накрытый стол.
– Мамочка, ну зачем ты? Не нужно было беспокоиться!
– Как же не нужно? Ты для меня самый дорогой и желанный гость!
На столе дымились голубцы, котлеты с молодым картофелем, благоухал укропом овощной салат, селедочка под шубой, розовел клубничный компот в запотевшем графине ну и, конечно же, торт «Наполеон» – настоящий торт «Наполеон», который умела готовить только ее мамочка.
Посмотрев на все это великолепие, Аля подумала: «Да, видимо насмарку пойдут все мои диеты и воздержания, но я тоже живой человек, и эта пытка украинскими голубцами и «Наполеоном» выше моих человеческих сил!».
– Спасибо, родная! Кто бы меня еще побаловал, если не ты?
– Приятного аппетита, Аличка! А мне только и осталось баловать, так это тебя и Даньку, ну и Жульку еще немного.
Жулька подняла благодарные глаза на хозяйку, отрываясь от мисочки с котлетой.
Тамара Петровна разлила рубиновое каберне по хрустальным бокалам, и компот Даниле.
– Ну, за встречу, доченька!
– За встречу, дорогие мои, и за ваше драгоценное здоровье!
Маленький домашний пир начался. Под душевные разговоры, они добрались до торта, когда уже было далеко за полночь. Но на него, ни у кого не осталось сил, а главное места в желудке, поэтому выпив чай и пригубив по чайной ложечке десерта, они решили полное поглощение торта перенести на завтрак.
Данька, поблагодарив бабушку за ужин, и пожелав маме спокойной ночи, отправился в свою комнату. Жулька уже мирно посапывала в углу на мягком коврике, а женщины стали убирать со стола.
После того, как вымытая посуда была расставлена по местам, Аля приняла душ, облачилась в свою любимую ночную сорочку и пристроилась к маме под бочок.
