Хоккейная сделка (ЛП) - Граната Кристен

— Следи за четвертым и пятым номерами, — предостерегает Селеста. — Они известны тем, что играют грязно и часто устраивают драки.

Кэссиди стонет.

— Зачем драться? Почему они просто не могут играть?

И Кэссиди, и Селеста видели, как их мужья получали подлые удары на льду, а Джейсона однажды даже увезли на скорой. У меня болит живот, когда я думаю, что что-то подобное может случиться с Александром, но знаю, что такова игра. Хоккей — агрессивный вид спорта.,

Во втором периоде я замечаю, что два игрока, на которых указала Селеста, становятся все более смелыми в ударах. Оба оказываются в штрафном боксе пару раз, но это, похоже, их не останавливает. Каждый раз когда они врезаются в кого-то, толпа в унисон ахает. МакКинли явно зол и в какой-то момент сбрасывает шлем и перчатки, чтобы сразиться с четвертым номером. Оба уходят с разбитыми лицами. В следующей игре он снова висит на хвосте у МакКинли, но Александр бьет его бортами и что-то кричит, прежде чем уехать. По моей коже разливается жар. Есть что-то в том, как мой мужчина берет бразды правления на льду, что заставляет меня заводиться и волноваться.

— Тебя это заводит, не так ли? — спрашивает Селеста.

В ответ я хитро улыбаюсь.

Не могу дождаться, чтобы позже отвезти его домой.

Я скажу ему сегодня вечером. Я скажу, что люблю его.

Филадельфия еще не забила, и во втором периоде напряженность между командами только продолжает нарастать. Они пытаются, но Трентон блокирует еще одну попытку забить гол и передает шайбу Джейсону, которому удается отдать ее Александру.

— Давай, малыш, давай! — кричу я, прикрывая губы руками.

Александр молниеносно проносится по льду, и я удивляюсь, как быстро он добирается до другой стороны площадки. Но защита Филадельфии сильна. Александр пасует МакКинли, и тот быстро бросает шайбу обратно. Александр забирает ее за воротами вратаря, чтобы уйти, но пятый номер прямо за ним, бьет его в борта и пытается отобрать шайбу. Они борются за владение, как вдруг четвертый номер выезжает на лед к ним.

— Черт, — бормочет Селеста, когда мы все встаем на ноги.

— Уходи! — кричу я, как будто Александр может услышать меня сквозь рев толпы.

Он смотрит на шайбу, пытаясь увести ее от придурка позади. Забирает шайбу, набирает скорость и занимает позицию, но прямо перед тем, как может бросить по воротам, четвертый и пятый номера врезаются в него — один спереди, а другой сзади, зажав между ними. Шлем Александра слетает, когда все трое падают.

И его голова сильно ударяется о лед.

Я подношу руки ко рту и ахаю, звук тонет в шуме толпы.

Начинается безумная драка, перчатки и клюшки летают по льду. Игроки из обеих команд бьют друг друга, но я вижу только безжизненное тело Александра, лежащее на льду.

— Почему он не двигается? — спрашиваю я. — Почему он не встает?

Селеста крепко сжимает мою руку, будто пытаясь передать свою силу.

— Он просто потерял сознание от удара, — шепчет она, но в голосе слышится тревога, которую она пытается скрыть.

Свисток рефери разрывает тишину, сигнал для медицинской команды. Все замирают, понимая, что что-то не так.

Я вижу, как тело Александра лежит разбросанным на льду, он не двигается. Я слишком далеко, чтобы лучше разглядеть, и это сводит с ума.

— Он открывает глаза? — спрашиваю я, и голос дрожит. — Ты что-нибудь видишь?

Кэссиди переплетает свои пальцы с моей свободной рукой, пытаясь успокоить, но ее рука тоже дрожит.

— Дай ему минуту, — бормочет она, и я понимаю, что ее слова обращены не только ко мне, но и к Александру, лежавшему там, на льду, как будто его просто уронили.

Встань, Большой Парень.

Встань. Пожалуйста.

Встань.

На лед выносят носилки. Медицинский персонал аккуратно фиксирует шею Александра в шине, и с трудом поднимают его огромную фигуру, унося со льда.

— Куда они его везут? — спрашиваю я, срываясь на бег, хватаю куртку и сумку. — Куда его отвозят?

— В медпункт, там его осмотрят, — отвечает Селеста, уже вытаскивая телефон. Ее пальцы скользят по экрану, набирая номер подруги. — Она работает в медпункте. Попрошу сообщать о его состоянии.

Трентон, опустив голову, скользит к нам, чтобы занять место у ворот. Он поднимает глаза, встречаясь со мной взглядом, и шепчет:

— Просто дыши, — прежде чем надеть шлем.

И игра продолжается, как будто ничего не произошло. Я моргаю, не веря своим глазам.

— Они просто продолжат играть? — спрашиваю я, и в голосе слышится отчаяние.

Кэссиди тянет меня за руку, как будто пытаясь вытащить из этого кошмара.

— Пойдем, прогуляемся до туалета. Я уверена, что скоро мы услышим хорошие новости, — говорит она, стараясь звучать оптимистично.

Селеста следует за нами, и кажется, что я иду сквозь туман. Я ничего не вижу, голоса звучат приглушенно.

Я достаю телефон, чтобы написать Энни, узнать, как дела у Джулианы, и ужас пронзает меня, когда вспоминаю, что та, возможно, видела, как ее отца уносят с льда.

Я: Вы не смотрите игру?

Энни: Нет, а что?

Я: Алекс получил травму. Я пока не знаю, что происходит, но буду держать в курсе.

Пока мы доходим до туалета, подруга Селесты звонит ей, и в голосе слышится тревога.

— Привет, Сара. Что происходит? — спрашивает Селеста, и я замираю, чувствуя, как ледяная волна проходит по спине.

— Он все еще без сознания. Они везут его в Медицинский центр Джерси-Шор, — говорит подруга.

Без сознания.

Горячие слезы жгут глаза, но я моргаю, отгоняя их. Я разворачиваюсь и выхожу из туалета, как в тумане, автоматически двигаясь вперед, пытаясь найти выход из стадиона.

Без сознания.

Я спешно пишу сообщение Энни, чтобы сообщить, куда мы направляемся, а затем Эдди, который ждет снаружи, чтобы он знал, что нас нужно будет отвезти в больницу.

Девушки молчат по дороге, и я им за это благодарна. Я печатаю в «Гугл» «травмы головы» и «сотрясение мозга» и «без сознания», пытаясь подготовиться к тому, что нас ждет.

В больнице я заполняю форму по мере своих возможностей, но приходится обращаться к Энни за подробной информацией, которую не знаю.

Я не знаю его номер социального страхования.

Я не знаю его страховую информацию.

Я не знаю его группу крови.

Я ничего не знаю, потому что мы не настоящие муж и жена.

Я возвращаю планшет женщине за стойкой, и она сообщает, что кто-нибудь выйдет со мной поговорить, как только у них появится информация.

Селеста обнимает меня за плечи и ведет обратно к стулу.

— Теперь будем ждать, — говорит она.

Без сознания.

— Ты голодна или хочешь пить? — спрашивает Кэссиди. — Хочешь, чтобы я принесла кофе или воды?

Я качаю головой, опускаюсь на стул.

И смотрю на двери, желая, чтобы доктор Александра вышел из них с хорошими новостями.

— Миссис Крум?

Сердце бешено колотится в груди, и я, не задумываясь, бросаюсь к высокой блондинке-доктору, идущей навстречу.

— Он в сознании? С ним все в порядке?

— Я доктор Келли, — говорит она. — У меня есть кое-какие новости о вашем муже. Может, сядете?

Я мотаю головой, не в силах остановить бешеное сердцебиение.

— Как он?

Доктор оглядывает комнату ожидания, теперь заполненную огромными хоккеистами.

— У вашего мужа было внутреннее кровотечение. Это часто бывает при черепно-мозговых травмах. Слышала, он получил на льду сильный удар.

В голове вспыхивает картинка, как его голова ударяется о лед, и я морщусь от боли.

— Так что?

— Сейчас он в реанимации, и скоро вы сможете его увидеть. Но он все еще без сознания, — говорит доктор.

— Почему? — спрашивает МакКинли, прежде чем я успеваю что-либо сказать.

Он смотрит на меня с беспокойством, как будто пытается понять, как помочь.

— Нужно наблюдать за ним, чтобы убедиться, что отек мозга не усиливается, — объясняет доктор, как будто это обычный факт.