Люсинда Кэррингтон - Девяносто дней Женевьевы
– Значит, он предпочитает держать тебя в неведении, – сказал Фуллертон. – Я точно знаю, что Синклер собирается посетить эту страну. И еще я знаю, что он покупает различные мультимедийные штучки и у него есть своя небольшая, но довольно интересная команда гениев. Таких себе замечательных парней-недоучек, которые вместо того, чтобы посещать занятия в колледже, слушали отвратительную музыку и курили запрещенные сигареты. Такие люди не будут приспосабливаться и не станут подчиняться общепринятым правилам, и простым фирмам к ним на хромой козе не подъехать. Они ничего не делают, просто сидят себе возле мониторов и плюют в потолок. А в один прекрасный день могут выдать замечательные идеи, которые помогут кому-нибудь стать миллионером. В данном случае Синклеру. Если ему повезет.
– Я думала, что он уже миллионер, – сказала Женевьева.
– Я в этом даже не сомневаюсь, – ответил Фуллертон. – Однако мне кажется, что, если ему представится возможность удвоить состояние, он ею обязательно воспользуется. Если его поездка в Японию окажется удачной, через некоторое время ему необходимо будет организовать маркетинговую кампанию по всему миру. И было бы очень хорошо, если бы агентство «Баррингтонс» принимало в этом участие.
– Я думаю, это вполне возможно.
– Я тоже так думаю, – признался Фуллертон. Помолчав немного, он сказал: – Джейд Челфонт едет в Японию вместе с Синклером.
– Вместе с ним? – переспросила Женевьева. Она была так удивлена и возмущена, что просто не смогла скрыть свои чувства.
– По крайней мере мне так сказали.
– Может быть, ты что-то неправильно понял?
– Вполне возможно, – согласился Фуллертон. – Однако не стоит забывать о том, что она может оказаться очень полезным помощником, а Синклер никогда не стеснялся использовать людей в своих интересах. А то, что Джейд работает в «Лукки», можно считать простым совпадением.
– Ты не веришь в это, Джордж. Она, наверное, взяла отпуск за свой счет.
– Да, она, конечно, может отдыхать, когда ей вздумается, – улыбнулся Фуллертон.
– То есть ты хочешь сказать, что они с Синклером действительно едут в Японию вместе?
– Я, честно говоря, не знаю, договорились они ехать вместе или это получилось случайно, – сказал Фуллертон. – Однако мне стало известно, что Синклер летит в Токио, и мисс Челфонт тоже туда направляется. Этот вояж состоится в конце следующей недели. Кстати, летят они одним рейсом.
Вечером Женевьеве захотелось позвонить Синклеру. Она долго боролась с искушением, но потом с ужасом обнаружила, что не знает номера его телефона. В сердцах она позвонила в справочное бюро, и автоответчик механическим голосом сообщил ей то, о чем она уже и сама догадалась: такого номера нет в справочнике. Женевьева с размаху плюхнулась в кресло и, поразмыслив немного, пришла к выводу, что этот звонок ничем бы ей не помог. Что, собственно, она хотела ему сказать? «Как вы смеете ехать в Японию с Джейд Челфонт?» «Как вы смеете ехать туда с менеджером агентства “Лукки”?» «Как вы вообще смеете ехать куда-нибудь с другой женщиной?»
Женевьева понимала, что ни о чем его не будет спрашивать. Синклер может подумать, что она его ревнует (а она действительно его ревнует), и это только укрепит его власть над ней. Нет, он ни в коем случае не должен узнать об этом. У нее все-таки есть гордость. Хорошо, что она не знает номера его телефона. Как говорится, все, что ни делается, к лучшему. На все ее вопросы Синклер, скорее всего, ответит только одной фразой – «это не ваше дело». Все закончится тем, что он будет считать ее не только ревнивой кошкой, но еще и полной дурой. Женевьева понимала, что не имеет права вмешиваться в его личную жизнь. Это действительно не ее дело – как и с кем он проводит свободное время.
Ей не хотелось думать о том, что Джейд Челфонт будет разъезжать с Синклером по Токио, поражая его, а заодно и японцев, обширными познаниями в области культуры, быта, традиций и национальной кухни Японии. И еще, конечно, тем, как хорошо она владеет японским языком. Решив взять Джейд с собой в поездку, Синклер, наверное, планировал встречаться с ней не только во время деловых переговоров.
«Интересно, чем еще они там будут заниматься?» – сердито надув губы, спросила себя Женевьева. Джейд Челфонт – весьма сексуальная женщина. Если верить Рики Крофту, она даже не постеснялась купить эротические рисунки и подарить их Синклеру. Откажется ли она от интимной близости с Синклером? Женевьева сердито барабанила пальцами по подлокотнику кресла. Конечно, не откажется! Никто бы не отказался. Джеймс Синклер – чертовски привлекательный мужчина, и нужно быть слепой на оба глаза, чтобы не заметить этого.
Женевьеве не хотелось думать о том, чем Синклер и Джейд будут заниматься в постели. Она видела Джейд в облегающем спортивном костюме и поэтому знала, что у нее великолепная фигура. Несмотря на то что Женевьева никогда не видела Синклера обнаженным, ее воображение и память (ведь во время их интимных свиданий он часто прижимался к ней всем телом) помогли ей заполнить этот пробел. Она представляла их обоих так ясно, как будто они стояли сейчас перед ней. И чем усерднее Женевьева старалась прогнать ненавистное видение, тем более четкой становилась воображаемая картина. Интересно, какие фантазии они будут воплощать во время интимного свидания? Согласится ли Джейд Челфонт, сенсей кендо, играть роль послушной, смиренной рабыни? «А почему бы и нет? – подумала Женевьева. – Даже я на это согласилась, несмотря на твердое убеждение: в современном обществе женщина и мужчина имеют равные права».
Гнев подстегивал фантазию, и Женевьева представила себе еще одну сцену. Ей вдруг показалось, что она вполне может сыграть роль госпожи и владычицы, и нечего странного в этом нет. Женевьева вообразила, что на ней – ее черный кожаный корсет, сапоги, длинные перчатки и маска-колпак. И черные кожаные трусики. Теперь она будет диктовать условия. Синклер увидит только те части ее тела, которые она сама захочет ему показать. Она вооружилась замечательным, очень гибким кнутом…
Женевьева представила, что он ждет ее в комнате, где нет ничего, кроме кровати – медной кровати с простым матрацем, покрытым белой простыней. Синклер будет ждать ее в этой комнате, до тех пор пока она не будет готова. Когда она войдет, он сразу начнет извиняться перед ней, говорить, что не хотел ее огорчать, не хотел обижать. Она прервет поток извинений, повелительно взмахнув кнутом, и прикажет ему раздеться.
Они поменяются ролями: Синклер будет раздеваться, а она – смотреть на него. Поскольку он никогда не делал этого в реальной жизни, она хотя бы мысленно позволит себе насладиться этим шоу. Сначала он снимет галстук, потом пиджак. Она заставит Синклера аккуратно сложить все свои вещи. Женевьева представила стол, на котором они лежат – носки рядом с туфлями. Потом Синклер медленно снимет рубашку. Брюки он будет снимать еще медленнее. Женевьева представила, как он стоит в одних трусах, и решила, что трусы должны быть черными. Их Синклер пока снимать не будет. Но только пока.
