Ее дикие звери (ЛП) - Бали Э. П.

— О, я… — Минни смотрит на меня, потом на Коннора.

Коннор тут же понимает и уводит Минни.

— Мы поедим вместе, — торопливо говорит он. — В другой раз, Эши.

Эштон хмурится, но больше ничего не говорит, направляясь обратно к своему столику, где его встречают сдавленным смехом.

— Мне нравятся твои волосы, — раздается другой низкий голос.

На этот раз мы оборачиваемся и обнаруживаем трех волков, наблюдающих за нами со своего столика в первом ряду. Все они выше ста восьмидесяти двух, с легкой щетиной, как любит носить стая. У того, кто заговорил первым, кольцо в носу.

— Подожди… Аурелия, верно? — спрашивает он.

Я заставляю себя улыбнуться.

— Верно.

Они на мгновение замолкают, и я понимаю, что они ведут телепатический разговор друг с другом. Затем они внезапно отворачиваются от меня.

— Извини, э-э… Неважно.

Сабрина издает звук отвращения.

— Киски.

Самцы замирают, и у меня сводит живот, пока я борюсь с желанием ударить нашу леопардиху. Все трое самцов немедленно оборачиваются.

— Что ты только что сказала? — голос вожака низкий и опасный.

— Не обращай на нее внимания, — быстро говорит Минни. — Она разговаривала со мной.

— Нет, блядь, не с тобой, — его ноздри раздуваются, и он указывает на меня грязным пальцем. — Дикарь уже заявил на тебя права. Мы и близко к тебе не подойдем.

У меня отвисает челюсть, когда они встают и отходят от нас.

— Подожди, что?

— Нет, они не это имели в виду! — говорит Минни.

Волки молча уходят, направляясь в дальний конец обеденного зала.

Ракель откашливается позади меня.

— Э-э, ты н-не помнишь, к-когда ты была на т-траве, голая, а Дикарь л-лежал на тебе сверху? На языке волков это з-заявление. Т-теперь для всех в-волков в этом месте ты с-собственность к-короля волков, — они пожимают плечами. — У нас есть т-телепатическая доска объявлений.

Я на мгновение уставилась на Ракель, вспоминая гигантскую, ужасающую волчью морду Дикаря надо мной, его сильное теплое тело поверх моего, и пьянящий запах. В контексте похищения я думала, что он просто удерживает меня. Очевидно, я ошибалась. Волки — самый социальный орден, и они строго соблюдают свои неписаные социальные правила. Дикарь считается здесь самым сильным волком, а это значит, что ни один волк не станет бросать ему вызов.

— Черт, мне придется играть по-другому, — бормочу я.

Итак, внимание волков потеряно, но к черту их, здесь полно других зверей.

Ракель бросает на меня недоверчивый взгляд, но я настроена чертовски решительно.

Мы забираем свои завтраки — яичницу с беконом для меня, тарелку асаи для Минни — и направляемся к нашему столу, где уже сидит Ракель с огромной стопкой блинов.

— К-как мы собираемся с-со всем этим справиться? — Ракель машет вилкой, указывая на пристальные взгляды самцов со всех сторон.

Минни осматривает зал.

— Их еще нет.

— Я-я уверена, мы узнаем, к-когда они п-появятся, — мрачно говорит Ракель.

И действительно, когда я почти доела яичницу, я их чувствую. Близость моих суженых распространяется, как пылающий огонь сквозь сухие заросли. Это одновременно пугает и влечет. И точно так же, как от дыма лесного пожара, у меня перехватывает дыхание.

Все мое тело дрожит, и я потираю голые бедра. Минни, сидящая напротив меня, сразу замечает это и кивает в сторону входа в зал. Ракель, Минни и Коннор, сидящие с той стороны стола, откуда виден вход, застывают.

— Не оборачивайся, — твердо советует Коннор. — Будь сильной, Лия. Они не причинят тебе вреда.

Я благодарно киваю ему, очевидно, единственному здравомыслящему человеку в нашей группе, потому что Сабрина и Стейси оборачиваются посмотреть.

Львица ругается, и я глубоко дышу, чтобы сдержать бабочек, ураганом порхающих у меня в животе. Я люблю свой наряд, и они не испортят мне день. На самом деле, их реакция сделает мой день лучше. Это одно очко для меня и ни одного очка для них. Я лучшая в этой таблице лидеров.

Дыши. Просто дыши, черт возьми, Аурелия.

При их появлении в обеденном зале воцаряется тишина. Как будто кто-то убавляет громкость и увеличивает напряжение. Всего несколько мгновений назад в комнате было очень шумно, но теперь это свелось к напряженному бормотанию, поскольку звери-самцы избегают зрительного контакта, чтобы проявить уважение.

Через несколько мгновений они появляются в поле моего зрения.

Психи идут по центральному проходу, окутанные облаком тьмы. Клянусь, никто в зале не дышит и не моргает, когда они направляются к своему обычному столику во главе с Косой, который крадется со своей тарелкой сырой рыбы. Никто из них даже не смотрит в мою сторону, и я не отрываю взгляда от своей тарелки, пока они не проходят мимо нашего столика.

Но моя анима, теперь более могущественная, чем я, заставляет меня поднять голову, чтобы взглянуть на них: на три осколка моего существа.

Непохоже, что они провели целую неделю в клетке, потому что они выглядят, как всегда, безупречно. Свежевыбритые, недавно подстриженные, и ни единой складки на их обычной темной одежде. Единственное новшество — на запястьях у Косы и Ксандера толстый черный металл. Магические оковы, подавляющие магию.

На Ксандера начинают коситься, потому что то, что мы видим — или не видим — ужасает. Ксандер не просто слеп. У него вообще нет глаз в глазницах, вокруг них красные шрамы, как будто их выцарапали. Буквально.

Моя анима кричит от осознания.

Плечи Ксандра слегка напрягаются, словно он слышит ее. Через несколько секунд он приходит в себя, но я так поглощена попытками не расплакаться, не закричать и не вскочить со стула из-за того, что…

Кто-то жестоко обошелся с моей парой.

— Лия! — шипит Минни. Она перегибается через стол, чтобы схватить меня за руку, потому что она единственная, кто понимает, что произошло. — Лия, прекрати, — рычит она с небольшим напором своей силы в голосе, и это выводит меня из состояния ярости и шока. Я осознаю, что Генри яростно клюет меня в мочку уха.

— Дыши, Лия. — Стейси хватает меня за другую руку и сжимает. — Давай, ты сможешь. С нами ты в безопасности.

Я ровно выдыхаю, когда Стейси сжимает мою левую руку, Минни впивается ногтями в правую, а Генри щиплет меня клювом за ухо. Боль успокаивает меня, и я киваю им в знак благодарности.

Генри тихонько поскрипывает, напоминая мне, как нужно дышать.

Целитель во мне задается вопросом, как можно исправить такую травму, как у Ксандера, если это вообще возможно, и я знаю ответ. Если вы не мифическая морская звезда-оборотень, вы не можете отрастить целые органы или части тела.

Несмотря на то, что сейчас у Ксандера нет никакой магии, с помощью которой можно было бы видеть, он все еще умудряется без проблем занять свое место спиной ко мне. Кажется, ему вообще не нужны глаза.

Дикарь и Коса садятся за стол, и вскоре к ним присоединяется их свита из жутких зверей, включая сибирского тигра Йети и огромных бородатых волков.

Теперь, когда мы знаем, что никто не пострадает, обеденный зал успокаивается, и разговоры снова возобновляются тихим шепотом. За нашим столом так тихо, что я слышу прерывистое дыхание Минни, пока мы заканчиваем завтракать, и воркование Герти ей на ухо. Мы все встаем в невысказанном, единодушном согласии убраться из зала, когда какая-то наглая гиена решает сделать свой выпад.

— Так скоро уходите, дамы? — спрашивает он, потирая руки, как злодей из черно-белого фильма. Меня распирает желание сказать ему, что если он хочет научиться быть по-настоящему злым, ему следует сесть за стол мафии, но он просто начинает болтать о какой-то вечеринке в пятницу вечером.

Кто-то роняет пластиковый стаканчик в другом конце обеденного зала, и дальше все как в замедленной съемке.

Словно у шарнирного клоуна на ярмарке, моя голова сама по себе поворачивается к упомянутому столу мафии. Минни и анимы тоже следуют за звуком.

Мы видим, как вся кровь отливает от красивого лица Дикаря, и он становится белым, как гипсокартон. Его зрачки расширяются, полностью закрывая каре-зеленые радужки, охватывая меня взглядом с головы до бедер. Пустая рука застыла в воздухе, словно он делал глоток из своего стакана и уронил его по дороге.