Больше, чем товарищи по кораблю (ЛП) - Янг Филиппа

"У вас было детское и взрослое время?"

"Неа, просто все и всегда", — говорит Мэдисон певучим тоном, как будто она тоже знает, что это ужасная система.

Элиза обнажает зубы, и это напоминает мне смайлик "cringe emoji". Джерри не нужно больше убеждать в том, что ему нужна ее помощь.

"Что бы ты переделала здесь?"

Она смотрит на меня в поисках уверенности, и я отвечаю ей небольшим кивком. "Ну, во-первых, то, что страшно детям, не страшно взрослым. Я думаю, это логично".

Джерри выглядит немного смущенным, но на его губах играет любопытная улыбка.

"Но то, что происходит на этом видео, — это просто скачкообразные страхи. Один-два раза — отлично. Но это быстро надоедает. Люди, вероятно, ушли оттуда с тем же уровнем адреналина, с которым пришли. Вам нужно разнообразить предметы страха, потому что, то, что работает для одного человека, не всегда работает для другого. Может быть, у вас есть несколько преследователей, туннель для клаустрофобии, история для создания сценки".

Она уходит, ее глаза сверкают, а мысли бегут со скоростью мили в минуту.

"Маленький вопрос. Люди много смеялись?"

"Нет, конечно, нет. Это дом с привидениями — люди не должны смеяться".

Он захихикал, оглядывая стол в поисках поддержки, но Элиза приковала нас всех к себе.

Она поджимает губы, заставляя себя не отвечать.

Давай, скажи это.

"Единственное удовольствие, которое можно получить от страха, — это возможность посмеяться над ним сразу после этого".

Он смотрит на нее с недоумением.

"Могу я показать тебе одно видео?"

Он протягивает ей свой телефон. Она быстро набирает что-то в строке поиска YouTube, затем нажимает и передает телефон обратно Джерри, жестом показывая, чтобы остальные тоже посмотрели.

Мы все встаем со своих мест и толпимся вокруг него, а она сидит и терпеливо наблюдает за нами с другого конца стола. Видео напоминает мне тест на восприятие опасности: мы в машине едем по проселочной дороге. Мы смотрим и ждем, и никто из нас не знает, почему, потому что через некоторое время ничего не происходит.

Камера медленно опускается вниз и показывает руку, переключающую радиостанции, а затем вдруг снова взмывает вверх, открывая лицо разъяренного клоуна с острыми зубами и ярко-желтыми глазами на лобовом стекле, в то время как из динамика вырывается пронзительный крик. Все мы вздрагиваем. Мэдисон и Оби вскрикивают и инстинктивно хватаются друг за друга. Мы с Джерри издаем звуки, которые, я уверен, никто из нас никогда раньше не издавал. А потом мы смеемся, действительно смеемся от души, над тем, как глупо мы, должно быть, выглядели.

"Ладно, я согласен. Где ты будешь в пятницу в три часа?"

Она достает из кармана распечатанное расписание. Я тоже смотрю на свое, на случай, если мы будем делать что-то вместе и я смогу ее прикрыть.

"Я буду… на полпути к дартсу", — говорит она, и ее волнение сходит на нет.

Из радио Джерри доносятся голоса.

"Я буду свободен. Я закончу за тебя", — предлагаю я.

"Ты уверен?"

Она смотрит на меня с такой надеждой.

"Да, без проблем".

"Отлично. Спасибо, Харви. Элиза, может, ты подготовишь несколько идей? Уверен, Генри будет так же рад их услышать, как и я".

Джерри улыбается и готовится уже уйти.

"Конечно".

"Тогда до встречи. Всем хорошего дня".

Только когда он убрал поднос и вышел из комнаты, мы все выдохнули, затаив дыхание.

"Святые угодники, встреча с Джерри и Генри! Это большое дело, девочка", — восклицает Мэдисон.

У Элизы сбилось дыхание. Она вибрирует, как будто в любую секунду может взорваться. Это. Именно эта эмоция — моя любимая. Я бы все отдал, чтобы посмотреть, как она снесет им крышу на этом собрании, потому что я не сомневаюсь, что она это сделает.

Глава 17

Оскар

Зал заполняется гостями в преддверии "Битвы мужчин против женщин" — шумного соревнования, в котором оба пола встречаются лицом к лицу, выполняя нелепые задания, чтобы определить, кто из них лучше. Это не прогрессивное зрелище, но оно отлично подходит для просмотра.

Сегодня днем я работаю с Томом, чему мы оба, кажется, одинаково рады. Правда, с течением недели его грязные взгляды стали реже. Я бы уже разобрался с этим, если бы знал, как объяснить, что я не делаю того, в чем он меня обвиняет. Одно фальшивое свидание. И все. И оно даже не закончилось поцелуем, как она хотела. Как я хотел. Но он этого не заметит.

Сегодня мы должны обучить ее последнему занятию, а дальше все будет зависеть от удачи. Если это не повлияет на ее репутацию в компании, то я бы сказал, что ей нужна дополнительная помощь в некоторых областях и что обучение должно продолжаться еще некоторое время. Точнее, еще недель шесть.

"После того как сумки были сброшены, мы начали расставлять реквизит по всему помещению, и я изо всех сил стараюсь держать свои мысли под контролем, пока воспоминания о той злосчастной игре всплывают на поверхность. Я ставлю конус на то место, где мы целовались. Еще одно место, где я заставил ее кричать, зажав рот между ее ног. Еще один случай, когда у меня появился фетиш на крем для загара. Хммм.

"Я так и не сказал тебе спасибо".

Том прерывает мои дневные грезы.

Спасибо?

"За разговор с Дэниелом", — уточняет он.

"И как тебе сейчас живется?"

"Я больше не просыпаюсь уставшим, как ранее, так что да, все хорошо. Хотя…"

Он качает головой, останавливая себя от того, чтобы сказать то, что собирался.

"Что?"

Он сдается после того, как я отказываюсь его игнорировать.

"Она так сильно светится. Мне порой бывает не просто, если ты понимаешь о чем я."

Я напрягаюсь, чтобы скрыть улыбку. Мой маленький сверчок пришел в восторг после нашего свидания.

"Видимо, все не может быть идеальным".

"Это точно, либо это, либо живое секс-шоу, так что не могу жаловаться".

Мы на секунду сосредотачиваемся, чтобы проверить, правильно ли мы выполнили свою работу.

"Но почему ты это сделал? Я думал, что буду последним человеком, с которым можно делить комнату".

"У вас до этого были некоторые… трудности. А сейчас все хорошо, да? Со всем…"

Он кивает. "Ну, спасибо".

Мы обмениваемся небольшой улыбкой и приступаем к установке призового стола.

"Хочешь сделать это интересным?" — спрашивает он.

"Типа пари? Конечно." Что может случиться в худшем случае?

"Значит, если мои дамы выиграют…"

"О, так, а я получается должен заниматься парнями, да?"

"Ну, ты так умеешь с ними обращаться, что я подумал ты сам этого захочешь".

"Мы все еще думаем о том поцелуе, да?" спросил я его. Это был хороший поцелуй — для натурала — до тех пор, пока я твердил себе, что не чувствую на нем вкус бальзама для губ Элизы.

"Это не дает мне спать по ночам", — говорит он категорично.

"Так что если дамы выиграют…"

Он на секунду задумывается. "Нарушить правила".

Что он задумал?

"И я не имею в виду надеть бейджик не той стороной или жевать жвачку. Это должно быть более интересно".

"Ладно, хорошо".

"К концу дня", — быстро добавляет он, как будто над его головой загорелась лампочка.

"У тебя есть что-то конкретное на примете?"

"Не совсем. Просто хоть раз будь спонтанным. Сделай что-нибудь такое, чего никто не ожидает от тебя. Мне все равно".

"Хорошо. А если победят мужчины… ты задашь мне один вопрос, и я должен буду дать тебе стопроцентно честный ответ".

Любопытство, а может быть, и подозрение проступают на его лице, но он не возражает. Мне нужно, чтобы он хотел, чтобы я выиграл, потому что я действительно не хочу потерять свою работу.