Джуд - Драко Малфой и Солнечный путь
— Господи! — с отвращением произнес Драко и тут же сделал такое движение, будто собирался заткнуть себе рот. В ярко-голубых глазах Рона заплясали смешинки.
— Драко…
Полусонный зов с кровати заставил Драко оглянуться. Малькольм приподнялся на локте, обводя комнату затуманенными глазами. Выглядел он до невозможности хорошеньким, таким, что Драко сглотнул.
— Драко, с кем ты разговариваешь?
— Сам с собой, — ответил Драко. — Спи, котенок.
— Иди ко мне, — пробормотал Малькольм, снова опускаясь на подушки. — Мне без тебя грустно…
— Я сейчас, — отозвался Драко. — Спи.
— Нет… я тебя подожду… — раздался в ответ сонный шепот, а потом до Драко донеслось тихое размеренное дыхание.
— Он тебя любит, — повторил Рон.
— Я тут ни при чем, — огрызнулся Драко.
— При чем, — возразил Рон. — Послушай, Малфой, ты же знаешь, кого ты на самом деле любишь. Ты принесешь этому ребенку только горе. Прогони его, пока он к тебе не привязался окончательно.
— Вот что, мать Тереза, — яростно проговорил Драко, повернувшись к Рону. — Моя личная жизнь не имеет к тебе никакого отношения, если только тебя не послали сюда работать моим Ангелом-Хранителем. А если же это так, то, пожалуйста, будь добр, вернись к своему Господу и передай ему, что я отказываюсь от такой заботы, и вообще, мне уже зарезервировали место в аду как гомосексуалисту, совратителю детей и просто сволочи. Итого три. Доступно?
— Вполне, — ответил Рон. — Я еще вернусь.
И он исчез.
— Пошел ты к черту, — буркнул Драко. — Исчез, осталась одна улыбка…
Он выбросил сигарету, закрыл окно и, скинув халат, забрался под одеяло к Малькольму. Мальчик завозился и прижался к Драко, обняв его за шею.
«Ему же нравится, — подумал Драко. — Он счастлив… Не стану же я разрушать его счастье…»
Хогвартс, 20 декабря 1997 года, утро
Солнце светило слишком ярко, и это, пожалуй, был единственный момент, который мешал игре. Все же остальное словно специально было заказано для квиддича, и вопли болельщиков далеко разносились в неподвижном морозном воздухе.
Немногие ученики Хогвартса оставались в замке в дни квиддичных матчей. Большинство из этих оставшихся были наказанными за какую-нибудь провинность и остро переживали свою непричастность ко всеобщему счастью.
Сольвейг Паркер к их числу не относилась — она осталась в замке потому, что у нее были дела поважнее и поинтереснее, чем просмотр игры плохих команд. И одно из этих дел как раз просунуло свою лохматую голову в дверной проем туалета Плаксы Миртл.
— Паркер, ты здесь?
— Прошу вас, — буркнула слизеринка. Гермиона вошла и остановилась рядом с Сольвейг.
— Тебе не надоело здесь тусоваться?
— Ты нашла картинку? — спросила в ответ Сольвейг. Гермиона покачала головой.
— Я перерыла все его вещи. Знаешь, как это неприятно?
— Он годами не отдает носки в стирку?
— Разумеется, Сольвейг, не поэтому! — раздраженно ответила Гермиона. — Он мой друг, в конце концов!
— Мы же не совершаем преступления, — пожала плечами Сольвейг. — Просто я хочу копию с этого рисунка…
— Сольвейг, это…
— Давай не будем о морали и нравственности, о'кей? Я же все-таки слизеринка. Так ты нашла ее?
— Говорю тебе, нет! То ли Гарри ее так хорошо спрятал, то ли… — Гермиона замолчала, прикусив губу.
— Выбросил, — закончила Сольвейг. — Интересно, зачем ему ее прятать?
— От Мины? — предположила Гермиона.
— И выбрасывать тоже от нее, — заметила Сольвейг. — Неприятный тип твой Гарри…
— Вовсе нет, — огрызнулась Гермиона. Нависло молчание. Наконец его разбила Сольвейг:
— Так ты предлагаешь изменить место встречи?
Гермиона кивнула.
— Ага. А зачем?
— У меня есть мысль, — ответила Гермиона. — Но я не хочу думать об этом в дурацком туалете. К тому же, гитара тут отсыревает.
— И куда же мы передислоцируемся? — спросила Сольвейг.
— Ко мне в комнату, например, — пожала плечами Гермиона. — Я же староста, я живу одна.
— Ага, — с ехидцей в голосе отозвался Сольвейг. — А нам принципиально важно быть наедине?
Гермиона мысленно прокляла свою белую кожу.
Несколько секунд Сольвейг рассматривала подругу с нежной насмешкой в глазах. Потом произнесла:
— Ну, и что у тебя за мысль?
Гермиона подняла голову.
— Я хочу попробовать отыскать родственников Снейпа. Тогда мы сможем воспользоваться Поисковым зельем, чтобы найти его, — Сольвейг ничего не ответила, и Гермиона пустилась в объяснение: — Понимаешь, Поисковое зелье можно использовать, только если в жилах потерянного и ищущего течет общая кровь, или общий состав, как в прошлом году, когда Гарри…
— Я знаю, — перебила Сольвейг. — Грейнджер, если бы это было возможно, неужели, ты думаешь, это никому бы не пришло в голову? Дамблдору, например? У Северуса нет родственников, я-то знаю, — она привалилась к стене. — Из родственников у нас только одна семья, не кровные… Тетя Северуса, сестра его матери, сбежала из дома и вышла замуж за человека, у которого уже были дети от другой женщины. Мать ее прокляла, и вскоре она умерла от болезни, не оставив потомков. Других теток у Северуса не было, а все предыдущие поколения семьи его матери и отца ограничивались одним ребенком. Наследником. Довольно неосторожно с их стороны, тебе не кажется?
— А дядя Снейпа? — спросила Гермиона.
— У него тоже не было детей, — Сольвейг запустила руку в волосы. — Впрочем, Северус как-то упоминал, что у него был брат. Но он говорил — был, так что не думаю, что он до сих пор жив.
— А вдруг жив?
— О нем бы вспомнили, Грейнджер! — почти яростно выкрикнула Сольвейг. — Ты думаешь, что всем настолько наплевать на моего отца?!
— Нет, я так не думаю, — Гермиона вздохнула. — Послушай… Есть еще один вариант. Ведь возможно, что ты его дочь…
Сольвейг пожала плечами.
— Думаешь, это такая страшная тайна, что ее нужно скрывать?
— Всякое бывает… Просто ты на него похожа. Возможно, что ты дочь его брата… Как бы там ни было, если мы сможем убедиться, что ты — кровная родственница Снейпу, мы сможем использовать зелье.
