Секс и ничего личного (СИ) - Ясная Яна

И нельзя сказать, что он вел себя громко — вовсе нет. Но стоило ему прервать телефонный разговор, как из гостинной тут же выглянула мадам гросс Теккер:

— Кто звонил, дорогой?

— Эмиль, — с серьезно-озабоченным лицом отозвался генерал подходя к жене.

Она фыркнула в ответ:

— Лучше бы любовница!

— Увы, любовницы у меня нет, а заместитель есть, — философски выдал генерал. — Я ненадолго.

— Вреш! — Проворчала мадам гросс Теккер.

— В этот раз точно ненадолго! — Заверил ее муж.

И я точно уверилась, что они с Вивом родственники: он точно с такими же интонациями обещал мне, что точно сдаст этот зачет, честное слово.

— Честное слово! — Пообещала тем временем его старшая версия, и я уткнулась носом в кружку с кофе, чтобы не захихикать. — Только прослежу, чтобы в этот раз Амальрик своего подопечного точно не вытащил, и домой!

Слитный стон детей и мученическое выражение лица Клеманс стало ему ответом.

У Вива же вид сделался злорадно-довольный. Я непонимающе взглянула на него, но следующие слова его матери все прояснили:

— Это точно до обеда, если не до вечера! Иди! Иди-иди!

Александр гросс Теккера попытался было что-то доказать своей супруге, но она прошла мимо, села за стол и демонстративно не обращала на его попытки внимания.

Тот помаялся, поглядывая ей в спину. Но на работу все-таки сбежал.

Признаться, я вздохнула с облегчением: ну, не сложились у нас с генералом отношения!

Философски рассудив, что в этом доме я и не могла прийтись ко двору, и надо радоваться малому, я впилась зубами в бутерброд.

— Раз папы с утра не будет — предлагаю пойти погулять в парк! — нарочито-жизнерадостно подала голос Сирьель, и ее братья дружно загомонили, заполняя повисшую после ухода отца паузу, и подтверждая, какая это хорошая идея, показать мне парк.

Выждав, пока все отвлекутся и займутся своими делами, я тихонько спросила у Вива:

— А кто такой этот Амальрик?

— Ты что, не слышала про него? — Вместо Вива в разговор влезла его сестра. — Аделард Амальрик! Его можно было бы назвать одним из лучших адвокатов нашего полицейского округа, но я — благоразумная девушка и не хочу быть изгнана из семьи, поэтому умолкаю!

— Не паясничай, Сирьель. И не наговаривай на своего отца, за признание профессиональных качеств мсье Амальрика он тебя из дома не выгонит. Для этого ты должна как минимум сказать о нем что-то одобрительное!

Я постаралась удержать лицо и не рассмеяться, а мать Вива пояснила уже лично мне:

— У моего мужа и мсье Амальрика, в некотором роде, личное соперничество. Но несмотря на то, что мой супруг его терпеть не может, нельзя не признать, что этот профессионал милостью богов. Странно, что ты о нем не слышала, ты же будущий юрист.

— Я никогда связывала свое будущее с адвокатурой, мадам гросс Теккер, — пожала я плечами.

И та в ответ кивнула:

— Если ты небрежно ввернешь это в разговоре с моим мужем — сможешь заслужить в его глазах несколько очков. И, ради всех богов, зови меня “Клеманс”.

— Хорошо, Клеманс. Благодарю вас за совет, я непременно его учту.

Остаток завтрака прошел мирно, под аккомпанемент историй о противостоянии Александра гросс Теккера и его старого неприятеля.

-

— Кассандра, вы любите зиму?

Филипп, самый старший из братьев Вива, после завтрака развил бешеную активность, и потащил всех в парк — благо, идти было всего ничего, у счастливцев гросс Теккеров парк начинался сразу за забором. Еще Филипп, по-видимому, счел, что в отсутствие отца обязанность развлекать гостью лежит именно на нем, и теперь старался вовсю, травя байки из истории этого места тех времен, когда оно еще было предместьем столицы, а не ее окраиной, чередуя их с вопросами о моей жизни.

Байки мне нравились, вопросы — не очень.

Но Филипп гросс Теккер источал обаяние и дружелюбие, как кусок урановой руды — радиацию, а по правую руку от меня шагал Вив.

Обижать при нем его брата было бы неблагоразумно, настраивать против себя наиболее контактного члена семейства гросс Теккеров — попросту глупо, а делать это, находясь в гостях у его родителей еще и невежливо.

Поэтому, глубоко вдохнув вкусный зимний воздух, я честно ответила:

— В зависимости от того, где она меня застала. Столичная зима мне нравится, а вот в Гловере я ее терпеть не могла.

— Почему? — Живо заинтересовался Филипп.

Ну вот что ему от меня надо? Подавив внутреннее ворчание, я проворчала наружу:

— А вы разочек попробуйте зазимовать в любом южном городе, расположенном недалеко от океанического побережья, на пути движения воздушных потоков от океана на сушу и наоборот — и сразу поймете!

И, в отчаянной попытке сменить тему беседы, поинтересовалась:

— Вы вчера так и не ответили, где вы работаете. Это тайна?

Улыбка старшего брата Вива стала еще шире:

— Я, как любит говорить мама, не работаю — я служу! Просто в армии, а не в полиции. Кстати, вы знаете, что этот парк заложили почти век назад? Самым старшим деревьям здесь девяносто шесть лет, представляете?

Я хмыкнула: кажется, говорить о себе этот брат Вива любил ничуть не больше, чем я. Даже не буду уточнять, где и кем конкретно он служит. Не уверена, что хочу это знать.

Шутка!

Уверена, что не хочу.

— Кассандра, а расскажите нам о себе, — с располагающим видом предложил Филипп. — Что вы любите? Что вам нравится?

Артефакты и ваш брат. В произвольных комбинациях.

— Учиться и статуя в главном холле академии права. Так где именно вы служите?

— Это та статуя, которая Справедливость со сволочным выражением лица?..

Я очаровательно улыбнулась в ответ. Расшифровать, что было написано в ответном взгляде, я не успела, потому что Филипп быстро убрал нечитаемое выражение, и просиял:

— Слушайте, а давайте играть в снежки?

О, сработало! Отстал!

— Так, делимся на команды! Маму не считаем, нас пять человек, так что Сирьель и Кассандра со мной против Вива и Эвана! Девочки, быстрее, идите ко мне, сейчас мы им покажем!

— Стоять! — Возмущенно скомандовала Клеманс, и Сирьель, рванувшая было к брату, застыла на месте.

А я смотрела по сторонам, на парк и восхищалась: какой красивый все же парк!

И с места демонстративно не двигалась, потому что нечего всяким там мне команды отдавать. Спасибо, у меня для этого есть специальный человек — я сама.

— С чего это ты меня выкинул? — Наседала на своего старшенького Клеманс.

— Ну, мам!

— А давайте, девочки против мальчиков? — С широкой улыбкой предложила я.

И потащила за рукав в сторону Сирьель. Та недоумевала, но послушно отступила вместе со мной. А когда к нам присоединилась Клеманс, деловито уточнила:

— Боремся честно или за победу?

Сирьель удивленно и возмущенно распахнула глаза.

— За победу! — Отрезала Клеманс.

Сирьель перевела возмущенно-удивленный взгляд на нее, а я, пользуясь этим взглянула на Вива. Со значением.

И от его ответной ухмылки дрожь предвкушения волной прошла по животу.

— Ладно, — недовольно скомандовал наш самоназванный лидер. — Команды, расходимся и готовимся!

Я фыркнула: ну, сразу видно — будущий генерал! Но послушно разошлась вместе с Клеманс и Сирьель, и в ускоренном темпе принялась лепить снежки.

А когда у обеих сторон (нашей и противной) выросли небольшие горки боеприпасов, Филипп скомандовал:

— Начали!

И по команде Вив врезался в него плечом и повалил в снег, а мы, пользуясь эффектом неожиданности и численным преимуществом, в шесть рук принялись расстреливать снежками Эвана.

Он сперва пытался отбиваться, потом вопил “Так нечестно!”, а потом “Хватит!” и “Сдаюсь!”.

Виву с Филиппом не было дела до этой мелкой суеты — они с упоением возились в снегу, самозабвенно мутузя друг друга. То есть, брат брата.

— И всё равно, это не честно, — бубнел Эван, отряхивая снег с одежды и пытаясь выудить его из-за шиворота (вот тут мы точно не причем, за шиворот снег ему сам нападал!).