Тара Сивек - Маяк Фишера (ЛП)
— Ох, дорогая, это выглядит красиво!
Обернувшись, я улыбаюсь своим родителям, появившимся позади меня, и оглядывающим фасад гостиницы.
Я направляюсь к ним, обнимая и каждого из них целуя в щеку. Мой отец чуть крепче сжимает меня в своих объятьях, чем обычно, отстраняется и убирает волосы с моего лица.
— Ты выглядишь усталой. Ты хотя бы спишь? И ты слишком похудела. Когда ты в последний раз ела?
Я смеюсь из-за его беспокойства, потому в этом он ужасно напоминает Трипа, и освобождаюсь из его рук.
— Папа, я в порядке. Просто занята гостиницей, ты же знаешь, как это обычно происходит летом.
Он смотрит виновато, и я еще раз целую его в щеку, пытаясь этим успокоить, потому что он уж точно не должен чувствовать себя виноватым. Когда мне исполнился двадцать один год, и я увидела сколько усилий прикладывают мои престарелые родители на содержание и обслуживание клиентов, я вмешалась и убедила их постепенно принять решение уйти на пенсию и наслаждаться островом, сняв с себя груз руководства гостиницей. Мне потребовались месяцы, что бы я медленно приняла и вникла во все вопросы, которыми предстояло заниматься. В конце концов, они поняли, что я могу руководить гостиницей и что у меня есть определенные идеи по ее улучшению. Они видели с какой радостью я работала здесь и взяла в управление многие вещи, и главное видели результат моих действий, поэтому неохотно согласились отойти от управления, переведя гостиницу на мое имя. Я уверена, что они знают насколько сильно я борюсь за это место, несмотря на то, что я многое им не рассказываю, и каждый раз, когда они приходят сюда, на их лицах отражается лишь одно – они хотели бы мне больше помогать. Всегда наши разговоры, когда они появляются здесь, сводятся к моим убеждениям, что мне не нужна их помощь, и им не стоит беспокоиться, о том, что у них не остается лишних денег от пенсии, которые они могли бы давать мне для уплаты кредита. Когда я еще училась в средней школе, и им пришлось принять бразды правления гостиницей от своих родителей, возникла необходимость очень многое отремонтировать в старом здании, и это фактически полностью уничтожило все их сбережения. Хотя, если бы у них были какие-нибудь деньги, которые они собирались отдать мне, я бы никогда их не приняла. Это было мое решение руководить гостиницей и это полностью моя ответственность.
— Трип там? Мне нужно попросить его взглянуть на протекающий кран на кухне? — спрашивает папа, оглядываясь по сторонам.
— Он наверху, в номере «Marblehead», устанавливает новую ручку на дверь ванной, — поясняю я.
Отец похлопывает меня по плечу, прежде чем начинает подниматься по лестнице.
— У тебя не найдется несколько минут для общения со старой матерью? У меня такое чувство — будто мы не общались несколько лет, — говорит мама с улыбкой.
Взявшись за руки, мы направляемся через передний двор, огибаем гостиницу и выходим на веранду. Она садится в одно из кресел-качалок, пока я подхожу к столику и наливаю для каждой из нас стакан свежего, сладкого чая со льдом из двухлитрового кувшина, который я наполняю два раза в день.
Протягивая ей стакан, я занимаю место рядом и начинаю медленно потягивать свой чай со льдом.
— Ты добавила свежей мяты в этот раз? — спрашивает она.
— Да, — отвечаю я.
— Ммм, вкусно.
Проходит несколько минут в тишине, прежде чем она спрашивает:
— Это какие-то новые пляжные зонты там? Я не припомню, чтобы они были желтыми и белыми в полоску.
Она указывает своим бокалом на зонтики, которые мы втыкаем в песок каждое утро для наших гостей.
— Э, нет. Это те же самые, что мы использовали в течение нескольких лет.
— Хммм, — рассеянно говорит она, делая маленький глоток своего чая.
— Давай, мам.
Она ставит свой бокал на стол между нами и поворачивается ко мне лицом.
— Что, так заметно?
— Думаю, да, мне кажется, что ты пришла поговорить со мной не о моем чае и зонтиках, так что да, это довольно заметно, — отвечаю я.
Она смотрит на океан и семьи, лежащие на пляже в нескольких сотнях ярдов, потом глубоко вздыхает.
— Я вчера столкнулась с Фишером в городе.
Мой желудок переворачивается, словно я попала на американские горки, и лечу вниз по ним, и мое сердце начинает биться быстрее.
— Правда? И что же он сказал? — спокойно спрашиваю я, пытаясь отогнать мысль, что почти умираю узнать, как он выглядел, что сказал и что сделал.
У меня возникает настоящая паника от того, что он мог случайно проболтаться о том, что произошло в переулке, а сейчас наблюдает за всем издалека, спрятавшись где-то в шкафу.
— Он любит тебя, Люси, — негромко говорит мама.
Я разворачиваюсь к ней и у меня в прямом смысле отпадает челюсть.
— Что он сказал? — спрашиваю я, пребывая в полном шоке.
Она смеется и слегка качает головой.
— Нет, он не говорил именно так, но я стара, и живу достаточно долго, чтобы понять, когда я вижу перед собой измученного мужчину, который скучает по своей жене.
— Бывшей жене, — напоминаю я ей.
Она машет рукой и усмехается.
— Только на бумаге.
Теперь моя очередь засмеяться.
— Хм, я почти уверена, что именно это имеет значение.
— Ты все еще его жена в его сердце и в его душе. Я вижу это, когда он произносит твое имя и мне просто становится интересно, когда ты увидишь это тоже? — размышляет она.
Я качаю головой и опускаю глаза, потирая друг о друга вдруг вспотевшие руки, чтобы чем-то себя занять. Я вдруг ощущаю себя нервной и беспокойной, у меня так много эмоций, которые роятся в моем сердце и разуме, что я не могу разобраться в них.
— Это сложно, мам. Я встречаюсь кое с кем и Фишер... с ним не все так просто, — пытаюсь я объяснить.
— Любовь сама по себе не легкая вещь, милая. Я знаю, тебе через многое пришлось пройти с Фишером, и я знаю насколько тебе трудно довериться ему, но он старается. Он так боится сделать что-то неправильное. Он хочет быть хорошим для тебя. Он хочет заботиться о тебе и любить тебя, и я не думаю, что...
Она замолкает, делая глубокий вдох, пытаясь собраться с мыслями.
— Ты думаешь, что? — шепчу я, подталкивая ее продолжить.
Она наклоняется через стол между нами и хватает меня за руку.
— Я не думаю, что Стэнфорд будет именно таким мужчиной, который тебе нужен. Я не думаю, что он будет именно тем мужчиной, который будет любить тебя с такой страстью и преданностью. Не думаю, что он будет мужчиной, который будет заботиться о тебе, но при этом отступит и позволит тебе почувствовать свою собственную силу.
Я глотаю слезы и сжимаю ее руку, пытаясь дать ей понять, что я не обижаюсь на то, что она говорит о Стэнфорде. В последнее время у меня возникают те же самые мысли о нем, поэтому это для меня не новость. Прямо сейчас, меня больше всего волнует уравненная страсть, возникшая между Фишером и мной, и это именно то, что я хочу и мне необходимо, но мне кажется, что он как раз этого-то и боится.
