Джана Астон - Тот Самый
– Папочка!
Не волнуйтесь. Конечно же мое везение – полная херня. Потому что теперь я ясно вижу выражение лица Сойера. Счастье, благоговение и любовь отражаются в чертах его лица ясно, как день.
Я ничего не выдумываю.
Это не шутка.
Это его ребенок.
Он шагает, разговаривая с малышом. С человеком. Ребенком, о котором я ни разу не слышала ни одного упоминания.
Блондинка догоняет их и наклоняется, чтобы поправить волосы мальчика. От этого движения Сойер поворачивается в моем направлении, и его взгляд останавливается на мне. Это пронзает мой живот, словно удар профессионального боксера.
Я резко разворачиваюсь и направляюсь обратно к пешеходному переходу, но горит зеленый свет для машин, и они быстро несутся мимо. На пару минут я оказываюсь поймана на этой стороне улицы, и это время тянется слишком долго. Так что вместо того, чтобы ждать, я бегу вниз по ступеням, ведущим к метро, которые огорожены стеклянной скульптурой в виде горнолыжного склона с улицы. Я хватаюсь за поручень и мчусь вниз. Вероятно, мне остается около двадцати шагов до того, как исчезну из поля зрения. Сфокусируйся. Один шаг за другим.
– Эверли!
О, теперь он хочет поговорить? Ага, нет.
Я ступаю на нижнюю ступеньку и замираю, сомневаясь, в какую сторону повернуть. Я никогда не использовала метро в Филадельфии до этого. Однако быстро соображаю, в каком направлении движутся пешеходы, и слепо бросаюсь в поток народа, следуя за людьми перед собой. Пока мы не доходим до турникета, и я не осознаю, что у меня нет карточки для транспорта, или чем там нужно проводить через ворота, чтобы окончательно сбежать отсюда. Я останавливаюсь, отчего мужчина врезается в меня сзади и издает звук типа "Уфф".
Я бормочу извинения и отхожу в сторону. В течение трех секунд мне кажется, что я оторвалась от Сойера, но затем его рука касается моей.
И меня рвет на его туфли.
Он придерживает мои волосы, как истинный джентльмен, пока я рву все, что съела сегодня на его глупые туфли.
– Теперь ты разрушил еще и мою любовь к Pringles. Я тебя ненавижу! – Я отталкиваю его, вытирая рот рукавом, и возвращаюсь к лестнице. Вверх я двигаюсь гораздо медленнее, чем мчалась вниз. Руки скрещены на моей груди, подбородок опущен. Он следует сразу за мной. Я знаю, что он рядом, хоть Сойер и молчит, просто идет следом.
Я возвращаюсь на улицу и оглядываюсь. Блондинка и маленький мальчик исчезли.
– Куда они пошли? – возмущаясь, я разворачиваюсь к нему. – Они только что были здесь, я их видела.
Постойте. Возможно, я сошла с ума. Может у меня немного крыша поехала. Вероятно, мне нужно сделать КТ.
– Я отправил их домой, обратно в мою квартиру.
Нет, я не свихнулась. Он мудак.
– Эверли, прошу, – говорит он, привлекая мое внимание к своему лицу. – Мне жаль.
Его выражение – это Сойер, которого я знаю. Искренний. Честный.
– Что, черт возьми, происходит? – спрашиваю я, разглядывая его лицо.
– Зачем ты здесь?
– Зачем я здесь? Иди к черту, Сойер. – Я тыкаю пальцем в его грудь. – Почему этот мальчик назвал тебя папочкой? Кто эта женщина? Ты же не можешь быть женат. Финн бы не одобрил наши отношения, если бы у тебя была жена. Мой брат точно не упоминал об этом. Если конечно ты не скрывал ее в другом городе. О мой бог. У тебя есть тайная семья, Сойер? Или ты уже заменил меня новой девушкой? С ребенком, который зовет тебя папочкой? Сколько это длится?
– Ладно. Успокойся и дыши. – Он кивает на кафе в парке. – Давай присядем.
Я качаю головой.
– Я не хотел, чтобы ты это увидела. Его. Я… – Он смолкает. – Ты не можешь шпионить за моим ребенком, Эверли.
Его ребенком. Я сглатываю ком в горле и пытаюсь устоять на ногах.
– Ладно. Давай присядем.
Молча мы идем к кафе, Сойер открывает для меня двери, пока я занимаю стол в углу и сажусь. Он приносит поднос с напитками через несколько минут и ставит его на столик между нами. Бутылка воды, горячий чай, кофе и горячий шоколад. Я делаю глоток воды, а затем беру в руки чашку чая.
– Я не шпионила за твоим ребенком. Я даже не знала о его существовании.
– Как и я до прошлой недели.
– На прошлой неделе ты превратился в пиздаватого мудака.
– Ага, – соглашается он, едва улыбаясь. – Где-то в этот же период времени.
– Как его зовут?
– Джейк. – Улыбка расплывается по его лицу, когда он отвечает.
– Сколько ему?
– Четыре. – Он произносит это мягко, словно ему больно.
Я понимаю это. Он пропустил четыре года жизни сына.
– Это его мать?
– Нет. – Сойер смеется. – Его няня.
– Так когда я с ним познакомлюсь?
– Познакомишься? – Брови Сойера приподнимаются, а его лицо искажает вопросительное выражение. – Я порвал с тобой.
– Ты же не имел этого в виду, – говорю я уверенно, а затем запинаюсь. – Если только ты не считаешь, что я недостаточно для него хороша? Вот, почему ты порвал со мной так внезапно?
Он молчит, и мое сердце замирает в груди.
– Возможно, через несколько лет, – начинает он, уходя от темы.
– Прости. Ты намекаешь на то, что мы будем вместе лишь через несколько лет? – Я бы удивилась, узнай, что мои брови все еще у меня на лице, потому что от неверия я подняла их, как только можно выше.
– Ты не хочешь этого. Не хочешь ребенка прямо сейчас. Ты сказала это достаточное количество раз. А этот мальчик… – Он трет лоб, и я осознаю, что это жест выражающий напряженность. – Все запутанно, Эверли.
– Но я не привнесу новой путаницы, – говорю я, заполняя тишину.
– Ты молода, Эверли. Ты была еще подростком, когда Джейк родился. Ты заслужила жизни, которой хочешь, той, которую для себя представляла.
– Той, где у меня еще пять-семь лет не будет детей? И мне не нужно будет иметь дело с бывшими и разделением опеки, координации его детей и наших на каникулах и выходных?
Он кивает.
– Я не хочу малыша прямо сейчас, Сойер. – Я качаю головой. – Нет. Но Джейк не малыш, и черт, даже если бы был им, я бы полюбила его. Потому что он твой.
– Все не может быть так просто. У тебя есть виденье своей жизни, и ты не подписывалась на это.
– Я не подписывалась и на тебя, помнишь? Я думала, что влюблена в твоего брата, но ошибалась. И это не остановило тебя, потому что ты был прав, Сойер. Ты был прав насчет нас.
– Я люблю тебя, но не знаю, достаточно ли этого.
– Этого достаточно, и я могу внести коррективы.
– Внести коррективы? – Теперь он улыбается.
– Я могу внести коррективы в виденье своего будущего, нашего будущего. Если только ты согласишься быть в нем.
– Джейк будет со мной все время. Это не только на выходные. Его мать… – Он останавливается и снова трет лоб. – Его мать в тюрьме. Он будет подростком, когда она выйдет. Но я не представляю, каким будет мое будущее. Возможно, она захочет вернуться в его жизнь. Или же он захочет ее увидеть. Все очень запутанно, Эверли.
