Адские гончие - Ишида Рё

Взгляд Сато слегка потеплел.

– Значит ты Чиха – АА – класс, а ты Сая – С-класс? Ну ладно, всё же лучше чем ничего!

Подошёл водитель-японец.

– Отвези их пока ко мне домой, Ясухиро!

– Идите за мной! – Ясухиро пошёл вперёд, они вышли на задний двор ресторана, прошли мимо высоких алюминиевых ящиков непонятного назначения, мусорных контейнеров и куривших на улице официантов и вот уже машина вновь везёт их, но уже гораздо медленнее, по улицам просыпающейся столицы.

– Здесь всегда такой трафик? – спросила Сая.

– Это ещё не трафик. Настоящий трафик будет где-то, через час, – сухо отвечал молодой водитель.

– Ничего себе! – удивилась Чиха.

– Добро пожаловать в Россию! – насмешливо произнёс Ясухиро.

***************

Уазик тряхнуло, левая его сторона накренилась, двигатель натужно взвыл, вытаскивая колёса из глубокой колеи. Майор поёжился, в машине было холодно, через щели металлического кузова в салон яростно рвался ледяной ветер, и работавшая на полную мощь печка обогревателя не могла нагреть окружающий воздух даже до сколь-нибудь приемлемой температуры. Справа и слева от машины раскинулась безмолвная ледяная пустыня, лишь слегка оживляемая на горизонте чёрным, мёртвым лесом, деревья которого, казались отсюда тонкими и хрупкими. Температура упала ниже 35 градусов, и майор проклинал эту природу, этот край, где лето похоже на осень, а осень и весна на зиму. Он думал о том, как мечтал когда-то уехать отсюда туда, где не бывает зимой 40 градусных морозов и где не нужно часами трястись по разбитой грузовиками снежной колее, чтобы добраться до соседней деревни. Затем мысли его перескочили на жену и детей. В какой момент она превратилась в это убогое, коровообразное существо, со свисающими жирными боками? Неужели он и, правда, любил её когда-то? Или ему это только казалось? Он попытался вспомнить, какой она была пятнадцать лет назад и не смог. Его дети, два мальчика, всё больше становились похожими на свою мать, иногда он думал, что они не его дети, не могут эти тупые, жирные подростки быть его детьми! Затем его мысли перескочили на Ольгу. Хорошенькая, молоденькая, пухленькая брюнетка, когда они встречались на съёмной квартире, она была неизменно податливой и страстной. Вначале майор приписывал это, недавнему разводу, но теперь ему стало понятно, что Ольгу интересует только, премии и внеочередные, хорошо оплачиваемые дежурства, что спать со своим начальником для неё также естественно, как дышать и с ним она просто связывает своё продвижением по службе. «Никто меня не любит» – с тоской думал майор. Он вспомнил о своей матери и о том, что очень, очень давно не звонил ей. Как она себя чувствует? Всё ли у неё хорошо? Нужно обязательно позвонить ей после возвращения в город! Из задумчивости его вывел голос молодого лейтенанта.

– Ну вот, а после того как машина с хлебом оттуда не вернулась, начальство наверху забеспокоилось и решили проверить. Оно бы конечно ничего, может, сломалась просто и стоит там, выехать не может, однако из Сычёвки уже месяц никаких вестей нет, может они замёрзли там все к чертям собачьим! Поехала туда машина МЧС через неделю, раньше не могли, и тоже с концами…

Голос лейтенанта был таким, как будто ему было всё равно, слушают его или нет, и вдобавок его украинский выговор, со словесными оборотами типа «шо», раздражали майора. Он неприязненно покосился на лейтенанта изо рта, которого шёл пар. «Что я вообще здесь делаю?» – с тоской подумал он. Майор отвернулся, ярко белая снежная пустыня резала глаза, молоденький водитель, почти мальчишка изо всех сил старался удержать ровно свой УАЗ, на дороге, на которой мгновенно застряла бы любая другая легковая машина. Проехали через замёрзший лес и вот, наконец, показались чёрные, вросшие в снег избы деревни. Первое, что они увидели, была машина МЧС, перекрывшая им проезд, передняя её часть съехала с дороги, по самые двери, зарывшись в сугроб, толстый слой снега покрывал кузов машины, почти полностью закрыл стёкла. Они остановились, майор обратил внимание, что ни на одной из труб не поднимается дым. Деревня казалось вымершей.

– Не глуши мотор! – приказал он, водителю вылезая из машины. Мальчишка кивнул, следом за майором из кабины выбрался лейтенант, прижимая к животу короткоствольный автомат, запрыгал на месте, разминая замёрзшие ноги. Проваливаясь почти по пояс в глубоком жёстком снегу, они обогнули автобус МЧС. Лейтенант сбил снег с одного из боковых окон, но стекло всё сплошь оказалось покрыто морозными узорами, и рассмотреть за ним ничего было невозможно. Он подёргал ручку двери, но она не поддалась.

– Разделимся и осмотрим деревню! – приказал майор, едва они выбрались обратно на дорогу. Впрочем, назвать это дорогой можно было весьма условно, толстый слой снега, на котором не было заметно никаких следов, укрывал её.

– Так точно! – неохотно отвечал лейтенант, косясь в сторону темневшего позади леса, за который с минуту на минуту норовило спрятаться тусклое зимнее солнце.

Едва майор вышел к поселковой лавке, как сразу же увидел укрытую снегом хлебовозку, задние её колёса были спущены, грузовик стоял, задрав нос кверху, и выглядел так, будто стоял тут уже целую вечность. Двери в магазин были приоткрыты, и майор осторожно заглянул внутрь. В лавке было темно и пусто, толстый слой снега намело в комнату у самых дверей.

– Эй, есть здесь кто? – позвал майор, голос его прозвучал сдавленно, неприятное хриплое эхо повторило и умножило его в пустой комнате.

В соседнем доме, двери также были открыты, и никого не было. Под скрип половиц майор прошёл в дом, толкнув низкую дверь. Прямо перед ним оказалась давно остывшая большая белая печь. Майор снял рукавицу и провёл пальцами по шершавой поверхности обеденного стола, застеленного дешёвой клеёнчатой скатертью. Как он и предполагал на пальцах его остался толстый слой пыли. На столе стоял стакан в подстаканнике, с намертво присохшем к стенке пакетиком чая и заплесневелый хлеб в неглубокой плетёной тарелке.

– Какого хрена, здесь происходит? – под нос себе пробормотал майор.

В следующую секунду ему послышался на улице какой-то шорох. Майор торопливо выбежал из дома, едва не поскользнувшись на занесённом снегом крыльце.

– Лейтенант!

Ведомый странным чувством майор обогнул избу, и нос к носу столкнулся с ребёнком, замотанный в какие-то тряпки он застыл в ужасе, из-под надвинутого на лицо платка на майора глядели испуганные блестящие глаза.

– Не бойся меня! – едва дыша, обратился он к ребёнку.

– Что тут у вас происходит? – спросил майор, пытаясь подойти ближе.

Ребёнок, попятился от него, почему-то майор решил, что это девочка.

– Не бойся меня! – вновь повторил он.

Лицо ребёнка исказила какая-то странная испуганная гримаса.

– Спасайтесь, дядя! – выкрикнул он потрескавшимися губами и быстро скрылся за углом дома. Позади майора послышался шум и он обернулся. В двух шагах от него стояла огромное существо, которое майор принял вначале за большую собаку. Существо было покрыто спутанной грязно-коричневой шерстью, на правом плече зияла кровавая страшная проплешина, из пасти существа шёл пар, глубоко посаженные глаза горели красным огнём. Существо не лаяло и даже не рычало, майор слышал только его тяжёлое дыхание. «Как она подошла ко мне так бесшумно?» – майор ещё продолжал думать о существе как о собаке. После секундного замешательства, рука его сама потянулась к висевшему на ремне пистолету. В этот момент существо вдруг поднялось на задние лапы и выпрямилось. И майор с ужасом увидел перед собой обросшего шерстью человека гигантского роста, почти заслонившего от него заходящее солнце. На окраине деревни оглушительно грохнул один, затем другой выстрел, и вслед за ними прозвучал душераздирающий крик боли почти сразу, впрочем, оборвавшейся. Существо улыбнулось, его губы шевельнулись.

– Добро пожаловать! – слова его с трудом дошли до путавшегося сознания майора. Прежде чем он был сбит с ног и острые клыки впились в его шею, прокусив одежду, и сразу вырвав кусок его плоти, он ещё попытался вытащить пистолет, потом руки его ослабели. Существо стояло над ним с окровавленной мордой, майор ощущал себя, так как будто его голову уже отделили от тела, возможно, поэтому он не ощущал боли. «Только бы мальчишка догадался драпать!» – с тоской подумал он о водителе. Существо облизнулось, в наступившем сумраке, глаза его горели дьявольским, страшным огнём.