Шайла Блэк - Одна ночь греха
Люсьен увидел, как напряглось ее лицо. Она нервно сжимала руки в кулаки, пряча их в складках своей юбки. Ока явно чего-то хотела от него, и хотела отчаянно.
— Я пытаюсь сказать, что все еще люблю тебя. Я знаю, что вела себя ужасно, но теперь готова стать лучшей женой на свете.
Люсьен едва сдержался, чтобы не рассмеяться ей в лицо.
— Чьей-нибудь другой, возможно, но не моей. Единственное, что тебе всегда нравилось во мне, это деньги. Думаю, именно поэтому ты и пришла. Сколько тебе нужно?
Ее лицо приняло оскорбленное выражение.
— Какая вульгарность! — воскликнула она, в очередной раз восхищая Люсьена своими актерскими способностями. — Неужели ты думаешь, что я проделала такой длинный путь из Италии ради денег? Мне нужен ты. Я хочу, чтобы мы снова поженились.
— Равенна, это невозможно, — сказал Люсьен, скрещивая руки на груди. Ее визит уже начал ему надоедать, ситуация становилась неприятной. — Я уже женат.
Темные глаза Равенны смотрели на него со смешанным выражением ужаса и недоверия.
— Это невозможно! Ты же любишь меня!
— Тебе придется в это поверить, — сказал Люсьен, невольно наслаждаясь своей местью. — Это правда.
Равенна растерялась, но спустя мгновение ее глаза уже смотрели на него с вызовом.
— Если… если ты хочешь, чтобы наши отношения продолжались, скажем, неофициально, то я не возражаю. — Ее голос упал до чуть хрипловатого шепота. — Разве мы не можем продолжать наслаждаться друг другом?
— Мы сможем продолжать разговаривать только в том случае, если ты перестанешь мне лгать, — осадил он ее. — Если тебе не нужны деньги, тогда что? Я тебе не нужен.
Она сердито вздернула подбородок.
— Зачем ты так говоришь? Почему я не могу хотеть тебя?
Он рассмеялся, удивленный ее настойчивостью.
— Ты ненавидела меня с той самой минуты, как увидела. Ты бросила меня ради Уэйленда. Я для тебя не кто иной, как презренный калека, которого ты обманывала со всеми подряд. Так почему ты не в Италии? И что с моим любезным другом Уэйлендом?
Она театральным жестом заломила руки и принялась рыдать.
— Прошу тебя, — с усталым вздохом сказал Люсьен, — прибереги свои слезы для того, кто в них поверит.
Равенна обиженно взглянула на него и промокнула глаза кружевным платком.
— Как ты можешь быть таким жестоким? Если хочешь знать, Джеймс бросил меня и женился на богатой итальянской графине.
— Ради денег? — спросил он.
— Скорее всего, — смущенно ответила Равенна. Это смущение было столь необычным, что Люсьен впервые ей поверил.
— А где ваш ребенок?
На этот раз он увидел в ее глазах неподдельные слезы.
— Он родился мертвым, — тихо ответила она. — Джеймс во всем обвинил меня.
В наступившей тишине Люсьен почувствовал, как между ним и его бывшей женой возникает что-то вроде взаимопонимания, которого не было все пять лет их брака.
— Прости меня, — мягко произнес он. — Я знаю, как это тяжело. Думаю, от этого потеря Челси для тебя стала еще ужаснее.
— Ты прав! — всплеснула руками Равенна. — Мне так ее не хватало! А где моя дорогая девочка? Прошу тебя, разреши мне с ней увидеться.
Холодок пробежал по его спине, когда он услышал эти слова.
— Разве ты не получила мое письмо?
На ее лице снова заиграла улыбка.
— Ты мне писал? Я знала, что небезразлична тебе!
Люсьен подошел к ней и схватил ее за плечи.
— Черт побери, это было не любовное письмо! — Он глубоко вздохнул и продолжил уже более спокойным голосом: — Я писал тебе о Челси. Она… Она умерла в марте.
Равенна испуганно отшатнулась.
— Что?!
— Прости, это случилось так внезапно…
— Нет! — закричала Равенна. Ее лицо исказилось от горя. — Господи, как это случилось? Она заболела?
Люсьен направился в противоположный угол комнаты, чтобы налить себе бренди. Звон стекла разрушил напряженную тишину.
— Она попала под экипаж в нескольких кварталах от дома, — сказал он и выпил янтарную жидкость одним глотком.
— Попала под экипаж? — не веря своим ушам, спросила Равенна. — С кем она была?
Люсьен опустил глаза.
— Она сбежала от няни.
— Но как она оказалась на улице?
— Честно говоря, не знаю, — ответил Люсьен, понурив голову.
— А где был ты? — настаивала Равенна.
— Я был не здесь… — признался Люсьен, сжимая стакан в руке, — и не один.
Равенна бросилась к нему и со всей силы залепила ему пощечину. Он стоял молча и не шевелясь.
— Ах ты, ублюдок! Это твоя вина. Как ты мог бросить дочь ради любовницы?
— Я знаю, что виноват, — сдержанно произнес он. — Но ты должна знать, что Челси убежала, чтобы найти тебя. Если бы ты была дома, этого бы не произошло.
— Я не позволю тебе перекладывать вину на меня, — прошипела Равенна, гневно сверкая глазами. — Не позволю!
Она подняла руку, чтобы ударить его еще раз, но он перехватил ее запястье.
— Одного раза вполне достаточно, — тихо сказал он.
Она яростно замотала головой так, что ее волосы разметались по плечам.
— Недостаточно будет убить тебя. Как я тебя ненавижу!
С этими словами Равенна выдернула руку и выскочила за дверь.
Серина ходила по комнате, ощущая себя словно в ловушке. Муж ни разу не заглянул к ней. Он лишь выставил охранников, чтобы защитить ее от возможной опасности. Отсутствие его внимания ранило ее больше, чем она могла предположить. Но встреча с ним была бы испытанием куда более трудным. Как она могла увидеть его и совладать со своим желанием? Возбуждение охватывало ее при одном воспоминании о его широких плечах и мускулистой груди. Нет, она не должна с ним встречаться!
Серина понимала, что ведет себя, как последняя трусиха. Если бы Сайрес был жив, то наверняка укорил бы ее за это. Она знала, что не сможет сидеть в своей комнате всю оставшуюся жизнь, но сейчас она казалась себе гусеницей, которая только что превратилась в бабочку и боится покинуть кокон.
Раздался стук в дверь. На пороге появилась Кзффи, . которая принесла Серине утренний шоколад.
— Здесь несколько приглашений, — сказала служанка, протягивая ей поднос.
Серина взглянула на конверты и нахмурилась. Их было только три. Когда Сайрес привез ее в Лондон, ее буквально забрасывали приглашениями. Она была желанной гостьей на всех балах и званых вечерах. Никто не мог отказать себе в удовольствии пригласить молодую герцогиню.
Но теперь, после ее скандальной свадьбы, только три человека хотели видеть ее у себя. Серине не нравилась светская жизнь, но такая демонстрация презрения больно ее ранила. Одно приглашение пришло от какой-то неизвестной матроны, которая устраивала благотворительный вечер для детей-сирот, и два от бабушки. В одном леди Харкорт звала ее посетить книжный магазин Лэкингтона на Финсбери-сквер, а в другом — на торжественный вечер в честь ее брака с Люсьеном.
