Елена Прокофьева - Принц Крови
Черт возьми, как же это приятно, когда жертва не одурманена и сознает все, что с ней происходит! Филипп слышал, как все сильнее колотится сердце юноши, видел, как судорожно бьется жилка на его шее. Мальчик хотел казаться самоуверенным и наглым, но, конечно, ему было чертовски страшно и, чтобы видеть это, не нужно было смотреть ему в глаза. Филипп подумал, что ему надо хотя бы иногда охотиться самому, а то он скоро превратится в тупого буржуа, покупающего стейки в магазине и уверенного, что мясо так и выращивают в пластиковых упаковках.
Принц положил ладонь парню на затылок, зарываясь пальцами в короткие светлые волосы, и приблизил к себе его лицо. Тот отвел взгляд, как только вампир заглянул ему в глаза.
— Не надо меня завораживать, — попросил он, — Прошу вас.
Идеальный французский, без всякого акцента. Ну, надо же…
— Я и не собирался, — ответил Филипп, — Ты видел все, что сделал мой друг с тем мальчиком, — он кивнул в сторону все еще лежащего без сознания юноши, — И хочешь того же. Жажда новых впечатлений?
— Он умрет? — спросил парень, стараясь казаться равнодушным.
— Конечно, нет. Его сердце бьется медленно, но ровно. Когда он очнется, ему будет плохо, придется поваляться в постели недельку или две. И он не будет помнить ничего об этой ночи, кроме того, что у него был потрясающий секс с роскошным мужиком.
Парень весело хмыкнул.
— Охуительно. Особенно учитывая то, что он всегда считал себя натуралом.
— Правда? — удивился Филипп, — Ну, значит теперь не будет считать… Ты знаешь его?
— Да не особо. Так… тусовались вместе пару раз.
— А кем считаешь себя ты?
— Мне нравятся вампиры.
— Насмотрелся «Сумерек»?
— Предпочитаю «Интервью с вампиром».
Филипп одобрительно улыбнулся.
— Бальзам на мое сердце…
Он легонько поцеловал мальчика, а потом запрокинул его голову на бок. Парень напрягся еще больше, но не сопротивлялся. Он хочет получить всю гамму ощущений — он ее получит, и Филипп резко вонзил зубы в выпирающую под кожей вену. Это должно было быть довольно больно.
Парень дернулся и выругался сквозь зубы.
Больно. Но только в первое мгновение, зато потом… Даже если вампир не завораживает жертву, его укус все равно дарит изумительное удовольствие. Не так давно один умник предположил, что в слюне вампиров есть какой-то особенный химический элемент, действующий на людей, как наркотик. Филиппу было приятнее считать это магией. Он почувствовал, как расслабляется тело, которое ему поначалу приходилось удерживать, как горячие руки забираются к нему под халат и пытаются притянуть ближе. Одной рукой продолжая прижимать голову парня к диванной подушке, другой Филипп расстегнул его джинсы и нежно сжал пальцы на уже твердом члене. Парень застонал и, приподняв зад, одним движением стянул с себя штаны. Он уже не боялся смотреть вампиру в глаза, ему было все равно, что тот с ним сделает и более того, он с радостью готов был позволить сделать с собой все, что ему вздумается, и Филипп упивался тем, что видит в глазах человека, — обожание и страсть, и все захлестывающую похоть. Теперь главное не выпить слишком много, чтобы все эти яркие чувства не сменились апатией. Вино, адреналин и эндорфины, прекрасный коктейль, который так хочется выпить до самого донышка.
Филипп оторвался от шеи мальчика и лизнул ранки, чтобы они затянулись.
— Не останавливайся, — попросил тот.
— Хочешь умереть?
— Нет… Но все равно не останавливайся. Пожалуйста… Бля. Я никогда ничего подобного…
Филипп закрыл ему рот поцелуем.
Конечно, ты никогда…
Спустя какое-то время, и Филипп очень надеялся, что его прошло не слишком много, он оторвался от милого мальчика и, ощутив некоторое чувство голода, которое всегда появлялось после секса, немного закусил оставшимся доселе нетронутым человечком и — нет-нет-нет, больше ничего! — отправился одеваться.
По пути он взглянул на часы и едва не взвыл от ужаса. Прошло почти полтора часа! Вот это действительно бля!
Тихо матерясь, принц постарался одеться как можно быстрее, представляя, как будет злиться Лоррен. И как будет недовольна Диана таким долгим ожиданием. А какого, собственно, черта? Зачем ей вообще понадобилось ехать в «Ле Руа», вместо того, чтобы приехать прямо сюда? Что за официоз?
Его юный любовничек, еще не до конца пришедший в себя, наблюдал за ним с дивана.
— Тебе обязательно уходить?
— Обязательно, детка, — проворчал Филипп, расшвыривая одежду, потому что совершенно не мог придумать, что ему надеть, — У меня чертова куча дел, и я должен расправиться сегодня хотя бы с некоторыми.
— Я могу подождать тебя?
— Не можешь. Я приеду поздно… Вернее рано, очень надеюсь, что хотя бы за миг до того, как взойдет солнце. И мне не нужна будет болтающаяся под ногами еда. Тем более, что от тебя сегодня уже никакого толку.
Мальчик фыркнул.
— Еда?!
Филипп, отчаявшись найти в гардеробной что-то такое, что подошло бы одновременно для встречи с посланницей Совета, судилища и выставки живописи, решил остановиться на нейтральном варианте: рубашка от Lardini и черные блестящие брюки от John Richmond, к ним лучше всего подходили изящные ботинки Rossi. И черный плащ Prada, длиной чуть выше колен.
— А ты что думал? — проговорил он, поправляя воротничок рубашки.
— Похоже, мне надо было сказать, что я люблю «Сумерки».
— Хочешь полежать со мной рядышком, положив посередке подушку, чтобы случайно не соприкоснуться телами, и послушать нудную лекцию о том, как тяжело быть вампиром? «Простишь ли ты меня когда-нибудь за ту боль, что я причинил тебе?» — процитировал он унылым голосом.
Парень рассмеялся.
— Нет, лучше считай меня едой. Послушай… Ну, это ведь просто интересно, сам понимаешь. Такой шанс бывает раз в жизни, и то не у каждого. Вряд ли я еще раз увижу вампира. Вы ведь не собираетесь легализовываться в ближайшую сотню лет, правда?
— Только через мой труп.
— Ну, так имей совесть и не выставляй меня так сразу. Можно я поеду с тобой?
— Не рискуй. Мой любовник сейчас так зол, что наверняка оторвет тебе голову.
— А можно…
Он не закончил фразу, потому что говорить было уже некому, вампир куда-то исчез. Впрочем, ничего удивительного в этом не было: фантазия авторов произведений о детях ночи была весьма богата и разнообразна, но в чем они всегда были единодушны, так это в том, что те умеют перемещаться с невероятной скоростью. Что ж, похоже, это правда.
3.Лоррен был мрачен, и Жак выглядел напряженным, но никто из них не сказал ни слова, все молча отправились к машине.
